93 дня для тебя…

– Отлично. Пап, она остаётся! – громко воскликнула Алиса. На что я рассмеялась, а Пётр Аркадьевич, мне показалось, умилился:

– Я слышал, солнышко, – голос его такой же ласковый и нежный, как и слова, – но мы с тобой не закончили разговор по поводу гостиницы, – уже строго, по-отцовски, но всё равно солнечно и тепло.

Приятно, когда тебя так встречают. Человеку необходимо знать, что он кому-то нужен, что его где-то ждут. Я не представляла, как можно жить без этого знания. Мама?н встречала меня так в Орли год назад. До этого мы не виделись столько же. Она частенько уезжала по работе во Францию, но только пару лет назад приняла окончательное решение о смене места жительства. Мне же пришлось отвоёвывать право закончить родную школу. Близился выпускной год вместе с итоговым тестированием, я на нервах, мама тем более. Несколько грандиозных скандалов с побегом из дома – за мной грех, битьём посуды – мама грешна, следом угрозы лишить меня средств к существованию, мои ответные – бросить школу и податься в артисты (у мамы пунктик по поводу образования и артистов). В итоге последний класс я закончила в родном городе, втихаря поступила на факультет французского языка (по маминым стопам, между прочим), оформила удалённое обучение и только после этого прилетела к ней. Мой расчёт, что после долгой разлуки, мама не сильно отругает за поступление, с треском провалился. Кричала она знатно. Само собой с битьём посуды и моим домашним арестом, который, к её чести, не продлился больше суток. Мамина экспрессия походила скорее на итальянскую. Но всё это она выдала после того, как вволю наплакалась и затискала меня в объятиях.

Сейчас отстоять независимость было гораздо легче чем в прошлый раз. У мамы появился Пьер, я получала второе высшее во Франции – мама?н счастлива, я во время экзаменов спала от силы три часа в сутки и питалась кофеином. Но это не такая большая плата за улыбку и весёлое настроение родного человека, правда?

Квартира у Петра Аркадьевича шикарная. Забавно, что в одной комнате с подругой вместо Лео поселили меня. Может Алискин отец и старался выглядеть современным, но под собственной крышей «непотребства» явно не терпел.

Лео скривился, но промолчал, я усмехнулась и тоже смолчала. Только семейка Загородневых, что отец, что дочь довольствовались обществом друг друга и не обращали на бытовые мелочи – вроде меня и Лео – внимания.

Лично я не возражала, в эмоциональном фонтане по имени Алиса накупалась на год вперёд. Чудесно, что Загородневы соскучились и теперь общались между собой, давая окружающим передышку. Я ей моментально воспользовалась. После ужина первой сбегала в душ. А стоило моей голове коснуться подушки, как я провалилась в чёрную дыру.

Глава 2

– Катя, вставай. Скоро обед. – Кто-то нещадно тормошил моё разомлевшее, измученное тело.

Я повернулась на другой бок и рявкнула: – Изыди.

Кто бы ни был, он заслужил. Для надёжности я накрыла голову подушкой, которую вытащила из-под себя же, чтобы не слышать ничего кроме блаженной тишины.

– Катя, подъём! – Чужеродный вопль в самое ухо мгновенно разогнал сонливость.

– Что? Кто? Пожар? – Подскочив, я озиралась по сторонам и протирала слипшиеся глаза.

– Уже полдень. Вставай соня. Мы идём обедать.

Можно было догадаться, что Алиса не оставит меня в покое.

– Ты сказала полдень? Ничего себе… Хм, приятного аппетита. И я захлопну за собой дверь.

Рот зевал, тело истомно потягивалось, одной ночи на восстановление мне не хватило.

– Ты идёшь с нами. Вставай Кать.

– А где Лео?

– Он в гостиной, ищет в телевизоре французские каналы.

– А они там разве есть?

– Откуда мне знать. Вставай уже. Или ты пойдёшь в пижаме?

Подруга с иронией разглядывала мой помятый вид. Майка и шорты с кошачьими лапками мало предназначены для похода в кафе. Но я не собиралась никуда идти, особенно туда, где будет присутствовать кто-либо с фамилией Загородневых.

– Не скажу, что причина в пижаме, но я точно никуда не иду, – мне пришлось вложить в голос всё упрямство, которое по словам мамы я унаследовала от неё же.

Только Алиса оказалась хитрее. Она вдруг стянула покрывало, которое до сих пор прикрывало мне ноги, сцапала одну из них и принялась щекотать ступню.

– А-ха-ха… Алиска… Перестань!

– Ты идёшь с нами обедать?

– Только не это… а-ха-ха, ну погоди. Вот я до тебя доберусь.

И я попробовала добраться, честно. Пусть моё телосложение не настолько спортивно, как хотелось бы, но я никакой не задохлик. Алиса же уселась в изножье кровати спиной ко мне, и на удивление крепко удерживая ступню, не переставая щекотала.

Я как ни пыталась вырвать ногу или подобраться сбоку, подруга умело прикрывалась спиной и мастерски уворачивалась, словно репетировала сцену множество раз. Мои шлепки вреда ей не приносили, не драться же нам в самом деле. К тому же громкие вопли быстро расходовали силы. Я пощекотала Алису между рёбер, но она даже не шелохнулась.

– А-а-а, ты не боишься щекоток!

– Не-а, папа приучил. В детстве он так часто меня щекотал, что в итоге я привыкла и перестала бояться. Я не расслышала, ты идёшь с нами или нет?

– Да иду я, иду! А-ха-ха… Наглая шантажистка. Чёрт. Ты же мёртвого достанешь своими выкрутасами.

Алиса отпустила мою ногу сразу же, как только добилась согласия. И мой истерический гогот моментально обернулся глухим раздражением: – Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят. Как тебя Лео терпит?

– Лео меня не терпит, он меня любит… Ты не обижайся, Кать. Я слышу, что ты говоришь. Но также помню, что в твоём холодильнике пусто. А после обеда мы с Лео тебя проводим.

Куда она собралась меня провожать, если совершенно не ориентировалась в городе, я уточнять не стала.

– Ну уж нет. Я иду обедать, но после уезжаю домой. Одна! – припечатала резко, впрочем, не надеясь на успех.

– Как хочешь. Одна, значит одна, – легко согласилась подруга. Я испытала её паузой и буравящим взглядом, но никакого подвоха не заметила. То, что она притворщица с колоссальным стажем мне было известно давно, но Алиса лишь недоумённо переспросила:

– Что?

– Ничего. Я в душ. Через 15 минут буду готова.

Кафе располагалось неподалёку, за несколько кварталов. Но я была рада прогуляться пешком. Даже летний зной не смущал. Могучие клёны, высаженные цепочкой между дорогой и тротуаром, давали широкую ажурную тень из вороха ярко-зелёных остроконечных листьев, чтобы не опасаться теплового удара. На асфальте тротуара темнели причудливые криво изогнутые тени. Старый городской центр совмещал в себе старинные и современные постройки, что выглядело вразнобой и даже фальшиво. Но ощущение «я дома» поднимало настроение вверх. Наша с мамой квартира находилась в одном из спальных микрорайонов, в школу я ходила там же, поэтому в центре мне доводилось бывать не часто.

– Привет молодёжь. Выспались? – Пётр Аркадьевич уже занял один из столов на открытой летней террасе и потягивал лимонад в запотевшем стакане.

– Я и Лео – да. А Катю с трудом растолкала.

Все посмотрели на меня, и я потупила взгляд, опуская подбородок ниже, уши опалило жаром.

– Наверно воздух на родине слаще, чем в Париже, – съехидничала Алиса.

– Солнышко, что скажешь, твой друг рискнёт попробовать русскую кухню или ему специально лягушачьих лап наловить? Здесь неподалёку парк с фонтанами, голодным не останется.

– Пап, у тебя устаревшая информация. Французы питаются не только лягушками, – рассмеялась Алиса. Я же смотрела на Лео, который не догадывался, что говорили о нём. Он сидел со спокойным отрешённым лицом, медленно поворачивая голову то вправо, то влево происходящее за столом его нисколько не касалось, его взгляд задерживался на посетителях кафе, прохожих, и даже на автобусах с автомобилями, что безостановочно сновали вдоль улицы. Я понадеялась, что он не сильно разочаровался, что в российской глубинке в 35 градусную жару ездили на современном транспорте, а не на оленьих упряжках. Бессмертный шаблон про оленей, медведя с балалайкой, русскую водку и самых красивых девушек за последний год набил оскомину.

– Как ты? – я обратилась к нему на французском.

– Отлично, – Лео ответил искренней улыбкой, и его глаза сверкнули чистой радостью. Непросто очутиться в чужой стране и без знаний языка.

– Ты не против национальных блюд? Отец Алисы хочет тебя угостить.