Несовместимые. Книга вторая

– Ну и куда ты собрался, герой? – с упреком спросила я, закрывая дверь.

– Он тебе мозги промыл? – промямлил он и вздохнул.

– В этом нет необходимости, поскольку я сама вижу твое состояние. Ты говорить внятно не можешь еще, а собрался уже вставать. Уму непостижимо! Ты соображаешь, что творишь? – В меня пробиралась злость от необдуманных действий Деймона. – Ты только пришел в себя. Потерпи немного. Иначе угробишь себя.

– С возрастом ты все больше озабочена.

– Ну и пусть. У меня нет запасного брата, – пробубнила я и плюхнулась на стул, выдохнув из себя раздражимость.

Деймон рассматривает меня внимательнее, чем прежде, а все потому, что отделы его головного мозга восстанавливаются уже с ускоренной силой, и он начинает лучше соображать и анализировать.

– Почему ты так выглядишь?

Конечно, Деймон еще не осведомлен о том, как я жила весь этот месяц. Он даже еще не знает о том, что бабушки больше нет. Всю эту информацию братишка еще не готов принять и переварить. Оставлю этот момент для более лучших времен.

– Захотела, – улыбнулась я, показывая, что ничего глобального из этого не следует.

Деймон нахмурился и снова уставился на потолок. Я прикусила нижнюю губу, чувствуя, как беспокойство уже сейчас давит на мою грудь, а в голове куча вариантов, как начать разговор о моей жизни. Детально не могу предугадать, как Деймон отреагирует. Знаю одно – его гневу не будет конца.

– Ты хочешь бульон?

– Нет. Хочу спать.

– И это правильно, – поддержала я его решение.

Встав со стула, я поправила одеяло на его груди и погладила Деймона по щеке. Он уже закрыл глаза и тяжело вздохнул. Деймон быстро устает, когда в сознании, но не хочет этого признавать, а упрямо хочет всех убедить в том, что уже готов лететь в космос. Упертый Тейлор!

– Поспи и поешь, – пробубнил он, не открывая глаз.

Я улыбнулась и чмокнула его в холодный лоб.

– Хорошо, – прошептала я.

Я вздохнула и тихо покинула палату, чтобы не нарушать покой Деймона.

Зашла в туалет почти рядом с его палатой и прижалась спиной к двери, когда закрыла ее за собой. Откинув голову назад, я несильно ударилась о дерево затылком и закрыла глаза, прислушиваясь к своему внутреннему состоянию. Душа продолжает писать свои депрессивные композиции. Внутри меня мелодия из уныния, отчаяния, усталости и грусти. Внутри меня какой-то царский дворец с закрытыми воротами, в котором есть лишь страдания и необъяснимая болезнь, сковывающая в своих кандалах все живое, что есть во мне.

Я распахнула глаза и дрожащими пальцами взъерошила волосы на голове, ощутив на коже сальную пленку. Я не помню, когда в последний раз принимала душ.

Встав перед зеркалом, встретилась со своим взглядом и ужаснулась. Когда-то яркую голубизну моих глаз теперь покрыла какая-та бледная пленка, словно у мертвеца. Черные круги под глазами из-за недосыпа и впалые щеки. Потрескавшиеся бледные губы выглядели ужасно и, кажется, сливались с моей бледной кожей. Одним словом, я выглядела ужасно. Не удивительно, что Брук смотрела на меня с непомерным сожалением и быстро отводила глаза. Даже одежда пропахла запахом медицины и еще моим собственным потом. Я покрывалась им, когда резко просыпалась и снова осознавала, что тяжелый период жизни еще не подошел к концу.

Я повернула вентиль. Набрав холодной воды в ладони, прыснула ее на лицо и как следует провела по нему руками, приводя себя в чувства. То же самое делала, когда собралась к Эдварду, чтобы дать знать – я посещу праздник.

Да, это безумие, я согласна с прямым высказыванием Алека, но я не хочу ждать такого момента, когда Клаус позовет меня посетить его особняк, а в благодарность я должна буду лечь под него. Зачем еще он меня пригласит к себе. В этом мире совсем нет места любви. Здесь только удовлетворяют друг друга сексом. Тела не имеют никакого значения, секс – всего лишь пустой звук. Я не смогу так. Клаус совсем не привлекает меня, а в плане близости тем более.

Я вытерла лицо от капель воды салфетками и вышла из помещения. Как раз в это время по коридору шла Эльвира, приближаясь к палате Деймона.

Заметив меня, она широко улыбнулась и направилась ко мне.

– Как прогнозы?

– Вырывается вперед и хочет встать, – устало ответила я.

– Безумие просто! – ужаснулась она. – Все следующие за законом такие или только твой брат?

– Наверно, только мой такой тронутый.

Эльвира хихикнула. Она так старается быть рядом со мной непринужденной и веселой, что мне хочется отблагодарить ее за это несколько тысяч раз.

– Ты как раз вовремя. Мне нужно поискать платье для завтрашнего вечера.

– У вас что-то намечается? – насторожилась она.

– Только не говори мне, что я заставляю себя и не обязана дальше выполнять свою работу, – недовольно проговорила я, раздраженно натягивая рукава кофточки из тянущейся ткани.

– Я молчу. Тебе вообще лучше не указывать, – заметила Эльвира.

Я ничего не ответила, подавляя в себе чувство вины. Из-за моего состояния я слишком раздражительна и огрызаюсь на людей по любому поводу, стоит им рот открыть. Понимаю, что мое окружение не заслуживает такого отношения, но ничего не могу с собой поделать. Мною управляют негативные эмоции. Главное, что мои близкие понимают всю суть и не пытаются меня вразумить, предоставляя этот шанс мне.

– Ладно. Только для начала давай мы поедем ко мне. Ты умоешься и переоденешься. Выглядишь жутко, – честно отозвалась о моем внешнем виде моя подруга и, слабо усмехнувшись, я последовала за ней.

Мы с Эльвирой доехали на такси до ее пентхауса. Нажав на кнопку лифта с ее именем под номером двадцать, через несколько мгновений мы уже находились в ее роскошной квартире. Просторное помещение с высокими потолками и панорамными окнами, которые будто служат прозрачными стенами, открывая вид на весь Манхэттен. Район словно на ладони. Пока я осторожно шагала по гостиной, снимая с себя кофточку, заметила, что здесь много комнат, терраса и еще какие-то дополнительные помещения. Эльвира включила свет, поскольку из-за непогоды и серого неба вокруг было мрачновато. Если бы высоко сияло солнце, то в этой квартире был бы избыток света.

– Ванная там, – указала пальцем Эльвира. – Полотенце можешь достать из нижнего ящика. Можешь пользоваться всеми принадлежностями, какие душе угодны.

– Спасибо.

Немедля я заняла ванную комнату и вскоре наслаждалась тем, как струи воды в душевой смывают с меня всю тяжесть и неприятный запах. Суровая реальность все еще давит на все мое естество и пытается ослабить, взвалить все тяготы, посланные судьбой, на мои плечи разом и раздавить. Но я сопротивляюсь и продолжаю стоять на ногах, невзирая на то, что мои колени уже дрожат.

Я обтерлась полотенцем, высушила волосы, которые сразу стали шелковистыми, и накинула на себя халат, пользуясь средствами по уходу за кожей, которые есть у Эльвиры. Найдя косметичку, я сразу решила нанести легкий макияж и скрыть все участки, напоминающие о моих непростых днях, освежая свое лицо.

Когда я открыла дверь, в нос ударил приятный запах еды, и мой живот тут же заурчал. Я по исходящему аромату нашла Эльвиру на кухне, которая накрывала на стол.

– Ты как раз вовремя. Тебе нужно поесть.

Я приблизилась к высоким стульям и хотела сесть за стол, но резкое головокружение не позволило мне сделать этого немедленно. Я схватилась за спинку стула и накрыла лоб ладонью, прикрыв глаза. Выжидала, когда состояние придет в норму, и я снова смогу двигаться. Пока Эльвира колдовала перед кофеваркой, она не заметила этого сбоя в моем организме, и я заняла свое место. Вырвав кусочек мяса из куриной грудки пальцами, я смаковала его во рту и наслаждалась приятным вкусом блюда.

– Ты отлично готовишь.

– Да нет, – усмехнулась Эльвира. – Это все от Марты. В моем холодильнике контейнеры с блюдами от нее или уже занятая посуда с ее стряпней. Марта часто у меня бывает только для того, чтобы приготовить еду.

Она заняла место напротив меня и передала кофе в белой чашке. Исходящий от него пар позволил мне быстро ощутить запах молочного шоколада.

– Хотя я все могу заказать из ресторана, – продолжала она. – Но она категорично относится к этому выбору.

– Марта мне сказала, что она с вами практически с рождения Эдварда, – вспомнила я и снова отправила в рот большой кусок хорошо прожаренного мяса.

– Да. Она помогала маме во всем. Мне и пяти не было, когда ее не стало. Марта стала мне практически матерью.