Бессмертие не для всех

В это утро лже-королеву заставили молиться дольше обычного. Отряд, посланный Зарадом, чтобы предупредить конвойных о предстоящем нападении Юниэра, замаскировался и ждал его, но тщетно. Юниэр, укравший в городе лошадь, уже спешил в Нарисею.

Горькие времена настали для нарисейцев. Никогда прежде не были они так гонимы. Их дома обыскивали, в них кидали камни на улицах, с ними отказывались торговать, и клеймо предателей закрепилось на них, казалось, навечно. На фейров охотились и отправляли их в тюрьму. Многие сходили с ума от ощущения безысходности, от страха перед будущим. Лишь верой в своего вождя, Тория, держались они.

Зарад свирепствовал, над городом был установлен круглосуточный надзор: ни один корабль не мог покинуть гавань, ни один житель не мог встретиться с другом и переговорить наедине, не опасаясь шпионов. Все недоумевали, кого же ищет столь могущественный правитель, кого боится?

Он не мог ответить им, так как повсюду искал Мирэю, на которой, как все думали, был женат. Скверная история получилась бы, если б народ узнал, что королева раздвоилась, и ее бунтующая ипостась скрывается от мужа, в то время как скорбная половина плачет в замке. Зарад не мог понять, каким образом удалось кузине сбежать в канун их свадьбы? О том, где она находится, кроме него, знала Эльсия, но она была предана ему, умна и, конечно, понимала, что Мирэя на свободе – это угроза для короны, и что от благополучия Зарада зависит ее будущее. Исчезновение королевы представлялось таинственным. Сама она не могла выбраться из комнаты, значит, ей помогли друзья. Но как они проникли во дворец?

В то утро, когда Эльсия с глазами, увеличившимися втрое от изумления и испуга, вбежала к нему в спальню и сообщила, что узница пропала, у Зарада не было времени на поиски. Свадьба была назначена на завтрашний день, весь город готовился к ней.

Если объявить, что королева умерла, горожане потребуют ее тело для слезливых прощаний. Сказать, что нарисейские воры похитили Мирэю – пошатнется вера в него. Какой же он победитель, если позволил, чтобы светлая королевна, звезда Сундара, оказалась в руках убийц? Нет, отменять свадьбу нельзя. Люди должны видеть, что в его правление все идет гладко, как задумано.

Пришлось снова обратиться к Терлоку. Колдун выручил его, когда государственные советники потребовали свидания с Мирэей. Не было и речи о том, чтобы показать им озлобленную фурию, которую он держал в подвальном помещении дворца. Он рассказал всем, что королева в отчаянии и скорби, но умолчал, что она плюет в лицо заботливого кузена и называет его убийцей.

Терлок привел другую девушку и показал тогда потрясающий эффект магии иллюзии. Ни у одного человека во время аудиенции не возникло сомнения в том, что перед ними безутешно рыдает настоящая королева. Сам Зарад поразился ее потрясающему сходству с Мирэей.

Он снова воззвал о помощи.

– Свадьба должна состояться непременно!

– Потребуется много сил, чтобы ввести в заблуждение столько людей! – торговался Терлок. – Много энергии. Почему ты сам не можешь справиться со своими неприятностями? Зачем тревожишь старого Терлока?

– Не могу ничего придумать. Проси что хочешь! Я сделаю тебя главным советником, своей правой рукой, но ты должен помочь мне!

– Договорились, – проскрипел Терлок капризно, – но я не смогу долго поддерживать иллюзию. Это нереально. Тебе придется подстроить смерть королевы.

– Хорошо, – согласился Зарад, не раздумывая, – вскоре после свадьбы!

– Вскоре после свадьбы, – эхом отозвался Терлок.

Он привел ту же девушку, которую назвал лесной отшельницей. Свадебное платье пришлось ей впору.

На свадебной церемонии Зарад дрожал, живо представляя, что, откуда ни возьмись, появится настоящая Мирэя, верхом на Чернолуне, и всем откроется правда.

"Дайте мне время, – мысленно обращался он неизвестно к кому, – и я сделаю ложь правдой, и людям понравится верить лжи".

Лесная девушка, наряженная в пышное белое платье, прижимала к сердцу ландыши и едва шевелила губами. Она была очень похожа на Мирэю. Терлок рассказал ему, что «невеста» давным-давно дала обет молчания и ни разу его не нарушила.

"Очень удобная жена, – думал Зарад, – лучше не найдешь".

Теперь, помимо Мирэи, которая, скорее всего, скрывалась в Нарисее, Зараду необходимо было поймать и Юниэра. Король обругал конвойных, прозевавших лазутчика, и тут же отправил их в погоню. Он понимал, что Юниэр в поисках Мирэи обратится за помощью к нарисейцам.

"Как же ему удалось ускользнуть? – подумал Зарад. – Недаром он был моим лучшим воином. Жаль, что его придется казнить, но ничего не поделаешь".

Юниэр мчался, не разбирая дороги, так быстро, насколько позволяли лесные тропы. От шандских гробниц до Нарисеи два дня пути, и Юниэр изо всех сил пытался сократить это расстояние, отделявшее его от разгадки тайны. Лафер предостерег бы его сейчас и посоветовал не лететь сломя голову в приготовленный капкан. Но Юниэру никогда не хватало терпения. Правда, в бою друзей часто выручала его отчаянная смелость, а не только осмотрительность Лафера. Юниэр пришпорил коня и едва не выскочил на поляну, где солдаты поджидали отставших товарищей, раздраженно покрикивая на них: "Пошевеливайтесь, лентяи! Так мы никогда не доедем!"

Юниэр собрался, было, спросить их, как дела в Нарисее, – по-видимому, отряд шел оттуда – но не решился, отсиделся в кустах, пока не исчез вдали последний солдат. Дальше Юниэр, погруженный в мрачные мысли, продвигался не так быстро. Внезапно на него обрушилась сетка, и его сдернуло с лошади. Конь от неожиданности заржал.

Юниэр, обвитый крепкими веревками, совершенно беспомощный, извивался на траве. Ни разу в жизни он так глупо не попадался! Краем глаза он заметил, как из земли выросла фигура в сером плаще. Не обращая на него внимания, незнакомец подошел к коню, провел рукой по крупу и что-то шепнул ему; тот послушно опустил голову, прислушиваясь, а потом резво помчался прочь от попавшего в сети седока. Тогда человек в сером вернулся к своей добыче. В руке блеснул клинок, и Юниэр мысленно распрощался с жизнью.

– Тсс, – произнес вдруг незнакомец, низко склонившись над барахтающейся жертвой. Юниэр взглянул на лицо под большим капюшоном и узнал Дориана. Тот улыбнулся, перерезал одну лишь нить, и путы соскользнули с Юниэра.

– Почему ты ловишь меня как белку! – возмутился Юниэр.

– Лучше я тебя поймаю, чем зарадовские шпионы, в руки которых ты так радостно спешил. Прямо не знаю, что тебя остановило. Тебе неслыханно повезло, что я тебя встретил.

– Но я должен ехать в Нарисею! – воскликнул Юниэр. – Куда ты угнал мою лошадь?

– Тебе не надо в Нарисею. Там нечего делать, – возразил Дориан.

– Как нечего? – сник Юниэр. – Разве Мирэя не там?

– Нет. Нарисея сейчас опасное место – большая ловушка.

– Но Мирэя! Ты знаешь, где она?

– Да. В безопасности. Насколько сейчас это возможно.

Сердце Юниэра оттаяло.

– Какая радость, что я тебя встретил!

– Мы думали, ты в Кроре. Мирэя так волновалась.

– Где она? Когда я смогу ее увидеть?

– Терпение, мой друг, – Дориан улыбнулся, – следуй за мной.

Фейр повел его в старый порт Маулин, где скрывалась Мирэя. Юниэр не чувствовал под собой ног от счастья и нисколько не отставал от стремительного Дориана, прозванного Скользящим. Только поздним вечером они остановились передохнуть, и Дориан рассказал Юниэру о решении фейров покинуть Байлаш.

Сундарцы устроили настоящую охоту на фейров и фей. Торий понимал, что вывезти их в Крор из Рансана или Нарисеи было невозможно: очень уж недружественные настроения царили в портах. Но старый порт Маулин пришел в запустение с тех пор, как Тория и его семью выгнали из их владений. Сохранилось несколько рыбацких деревень, где Тория помнили и любили. На заброшенном причале нашли старый корабль, названный именем матери знаменитого Хема «Сорель». Корабль отремонтировали и подготовили к плаванию. Он должен был доставить гонимых фейров в Крор, где они могли бы найти убежище у Исанны.

На этом же корабле должна была уплыть Мирэя.

– "Сорель" отправляется завтра в полночь, – сообщил Дориан.

– Значит, мы сдаемся, – угрюмо заметил Юниэр, – бежим от врага, вместо того, чтобы разбить его!

Дориан покачал головой.

– Мы не можем победить Зарада. Для народа он почти божество, а мы – банда преступников.

– Но, – возразил Юниэр, – совсем недавно они внимали, раскрыв рты, речам Мирэи, приветствовали ее идеи о дружбе и мире. Если рассказать им, что Зарад томил ее в заточении, женился непонятно на ком…

– Забудь об этом, – прервал его Дориан. – Конечно, настроение толпы изменчиво, но существуют причины более глубокие, чем пылкие речи Зарада. Есть привычки, ломать которые очень болезненно. Сундарцы стали ненавидеть нас не вчера. Сотни лет гложет людей зависть к фейрам. Ты хочешь, чтобы их ненависть улетучилась от приятного голоса юной Мирэи? Они слушали ее, потому что кто-то пустил слух, будто фейры поделятся секретом бессмертия, если восстановится дружба между ними и людьми. Когда этот слух растаял, на сцену вышел Зарад. Он, дорогой Юни, говорит то, что они хотят слышать. Они понимают его всем сердцем и готовы отдать за него жизни. "Мир только для людей!" – вот их лозунг. Поэтому корабль уходит в Эррилию. Фейры расскажут Исанне о злодеяниях Зарада Победителя. Только при поддержке всех кланов мы сможем бросить вызов Зараду. Если удастся объединиться в единую армию и победить этого лжеца, мы сможем спокойно жить на землях наших отцов!

Грустно стало Юниэру, жаль фейров: ведь они за свои долгие жизни так крепко привязываются к местам, где живут. У них, действительно, обостренное чувство родной земли. А для него такого понятия не существует – он странник.

В ту ночь жители Маулина слышали дивное пение. Они вышли на берег моря и увидели белый туман, вызванный магией фейров. Плотная завеса окутала корабль, и никто не заметил, как он отплыл. Но многие плакали, чувствуя, что фейры покидают остров Байлаш.