Слепой рассвет

– Ты его не получишь, – произносит она, разворачивается и убегает.

Наташа была моей первой любовью. Познакомились в баре. Красивая сексуальная актриса должна была согреть мою постель на одну ночь, а задержалась в моей жизни на несколько лет. Ошибочно задержалась.

Полгода мы живем в аду. Наташа пытается переложить ответственность за потерю ребенка на меня. Замершая беременность, плод перестал развиваться. «Почему так произошло?» – спрашивал врачей, они разводили руками. Жена уверена: не застань она меня с любовницей, этого бы не произошло.

В дверь кто-то настойчиво звонит, я не собираюсь выходить. Пусть гостями займется пока еще жена, я направляюсь в душ.

– Герман Андреевич, – кричит мне водитель супруги. После двух аварий подряд я запретил ей садиться за руль. Нанял Мишу. – Тут к вам пожаловали, – продолжает орать Михаил с улицы в открытое окно. Нехотя выхожу из дома, водитель стоит у крыльца и кивает на калитку.

– Там женщина пришла. Заявляет, что принесла вашего ребенка. Пытался прогнать, не сдается. Полицию вызывать?

– Что за развод? – недоуменно смотрю на Мишу. Наташа, что ли, решила меня окончательно вывести из себя? Вытрясу душу, если это очередной ее загон.

– Понятия не имею. Но у женщины переносная люлька в руках, – я закипаю. В голову бьет кровь. Сейчас я эту дрянь задержу и сдам в полицию. Пожалеет о своей выходке!

Как только я понял, что мой брак – ошибка, перестал хранить супруге верность. Я практически перебрался в ночной клуб. Последние полгода каждую ночь – новая телка, но о контрацепции ни разу не забывал.

Герман

Металлическая ручка калитки, нагретая на солнце, обжигает руку. Игнорируя боль, крепко сжимаю горячий металл и распахиваю дверь. Встречаюсь взглядом с женщиной. Она не шарахается, хотя видит, что я зол. Окидываю ее взглядом. Выглядит прилично. В молодости наверняка была красавицей. Сейчас ей лет сорок пять – пятьдесят. Стройная крашеная блондинка невысокого роста. Чуть курносый нос, узкие губы, впалые щеки. Светло-серые глаза внимательно меня рассматривают. Взгляд усталый, потухший. Такой бывает у одиноких или несчастных женщин.

– Вы кто? – грубо интересуюсь у женщины. Она обводит мое почти обнаженное тело оценивающим взглядом. Я могу точно сказать, что увиденное ее впечатлило. Знакомая реакция. Потекла. У бабы давно не было даже тухлого секса.

– Бабушка вашей дочери, Герман Андреевич, – негромко заявляет. Уверен, весь скепсис на моем лице она смогла прочесть. – Не надо смеяться. Машенька – ваша дочь, – поднимает она сумку, в которой спит младенец. Мазнул незаинтересованным взглядом по переноске с ребёнком. – Можете провести ДНК-экспертизу, – перебивать не стал. Слишком уверенно она себя вела. – Я отдам ее вам взамен на один миллион рублей. Вот договор, – протягивает мне бумаги. Я отмечаю, что она все же нервничает, когда забираю документ из дрожащей руки. Просматриваю договор, который любой малограмотный адвокат может опротестовать, а ее привлечь за торговлю ребенком. – Деньги мне нужны прямо сейчас. Если окажется, что ребенок не ваш, можете подать на меня в суд и обвинить в мошенничестве. Я уже все подписала, дело осталось за вами, – в руках у нее появилась ручка, словно по волшебству. Отчаянная. Не понимает, что я прямо сейчас могу привлечь ее к ответственности?

– Кто мать ребенка? – не то, что бы я повелся на развод, но ее напор выбил меня из привычного состояния.

– Свидетельство о рождении в люльке. Углицкая Полина. Думаю, вам знакомо это имя, – она смотрит на меня и ждет, что я скажу.

Знакомо. Очень хорошо я знал это имя. Она столько раз являлась мне во сне… Прикрывая глаза, прячу от незнакомки свои истинные чувства. Наваждение, которое исчезло и оставило в душе пустоту.

– Где она? – наступаю на женщину, забыв о том, зачем она пришла. Хочется вытрясти из нее правду. Как же я хотел увидеть мелкую лгунью! И что сделать? Сердце обожгло огнем. Тошно стало. Думал, что переболел. Хрен там!

– Это неважно, – испугалась незнакомка и отступила. – Поли нет в стране, – родила и бросила ребенка? Так же, как бросила меня! Очередная сука, которая умеет неплохо так притворяться. Мой ребенок? Возможно. Полина была единственной, с кем я ни разу не предохранялся. Рядом с ней мои мозги стекали в трусы. А до меня у нее никого не было…

– У меня мало времени. Вы согласны? – женщина нервничает. Чуть надавлю – сорвется и сбежит. Отпустить или нет?

– Зачем вам деньги? – я понимаю, что меня разводят на бабки, но какого-то хрена продолжаю с ней разговаривать.

– Спасти своего ребенка, – она прямо смотрит мне в глаза. Не лжет, отмечаю я. Во что, интересно, вляпалась Полина? Меня это не касается. Она исчезла, пусть теперь сама разгребает свои проблемы. – Деньги нужны прямо сейчас, – торопит меня незнакомка. – Пожалуйста, я вас умоляю, – на глазах блестят слезы. Трогают они меня? Нет. Мне все равно, что у них случилось. «Ты стал таким черствым», – говорила мать – и она была права. Хотя эта ситуация не оставляет меня равнодушным. Цепляет. Пока не понял, что именно, но где-то в голове свербит и в сердце торкает.

Хрен поймешь, что происходит. Будто в другом измерении нахожусь. Матери и бабушки торгуют детьми! Предположим, дочь моя… или не моя? Оставить ребенка этой торгашке?

– Входите в дом, – киваю и отхожу в сторону. Нужно во всем этом разобраться. Может, подстава?

– Нет. Было ошибкой обратиться к вам, – отходит она, взгляд мечется из стороны в сторону, а потом она срывается и убегает.

Герман

Стою и смотрю женщине вслед. Вспоминаю Полину… Зараза! В голове словно щелкнуло, что там моя дочь. А эта неадекватная неизвестно кому ее продаст. Даже думать о таком не хочу, поубиваю же всех. Срываюсь и бегу за незнакомой женщиной, в которой угадываются черты Углицкой. Хватаю переноску, ребром ладони выбиваю из рук.

– Нет! Верните Машу! – кричит она, как только люлька с ребенком оказывается в моих руках. Раздается громкий детский плач. Естественная реакция – это всучить орущего младенца мамочке, но я близко не подпущу этих женщин к ребенку. Что бы у них ни случилось, никогда не пойму, как можно было упасть так низко. Им еще придется за это ответить!

– Я заплачу вам! – мой голос звучит резко, женщина пугается, вздрагивает. Такая сумма не проблема. – Но чтобы ваша семья больше не приближалась к моему дому, – цежу сквозь зубы. Торговцы младенцами! Даже если ребенок не мой, не бросать же его в беде. Заберу, а потом начну разбираться.

Михаил все это время стоял в стороне и наблюдал. Я ставлю люльку с орущим ребенком на капот машины, не хочу заносить домой из-за Наташи.

– Присмотри, – киваю водителю и бегом в дом. Кабинет, сейф. Хорошо, что дома всегда есть наличка. Достаю из сейфа две пачки денег, кручу их в руках. Машу оценили в миллион рублей. Твари!

Вынес оговоренную сумму и передал женщине. Хотелось бросить в лицо, но я смог сдержаться.

– Вы не злитесь на Полю. Не виновата она, – ее руки складываются в молитвенном жесте. На моем лице ни один мускул не дернулся, но я был в ярости. Не виновата? Лучше ей не попадаться мне на глаза! – Вот, – стянула с плеча объемную сумку и протянула мне. – Тут питание и подгузники, – Молча беру, жду, когда она уже свалит. Стоит, заглядывает в калитку, словно жалеет о своем поступке.

– Уходите! – закрываю перед ее носом дверь. Прислонившись спиной к металлической поверхности, я смотрю на Мишу с ребенком на руках. Полный раздрай! В голове хаос. Мне продали моего ребенка. Это, конечно, еще стоит выяснить, но…

– Ваш, Герман Андреевич? – мужчина кладет малышку на свой полный живот, пытается успокоить. Совсем кроха. Столько лет мечтать о ребенке – и вот тебе свалилось чудо на голову! Теперь бы еще понять, как со всем этим разбираться.

– Не знаю, – это полный трындец. Подошел к капоту и открыл папку. Углицкая Мария Германовна. Мать Углицкая Полина. В графе отец прочерк. Медицинская карта. Снилс.

– Покормить ее надо. Может, Наталью… позовем? Женщины – они в детях больше нас, мужиков, понимают, – предложение Михаила мне не нравится. Моя супруга – последняя, кого я хочу впутывать в это дело.

К лешему Наташу. Все это закончится очередным скандалом. Стоило уже начать готовиться.

– Подержи ребенка, Миш, я сейчас вернусь.

До сих пор не сходил в душ. Потный весь. Наташа занимается в спортзале, музыка грохочет на весь дом. Неудивительно, что не слышит, как кричит младенец. Беру телефон и иду обратно во двор. Выручить меня может только Таня, но ей звонить не решаюсь, вдруг отдыхает. У нее тоже кроха на руках. Набираю брату.

– Привет, а я как раз собирался тебе звонить. Подъедешь к нам? У нас тут…

– Подожди, Андрей, – перебиваю его, Мария не успокаивается. – У меня ЧП, нужна ваша с Таней помощь.

– Рассказывай.

– Я стал отцом, – я уже принял решение, что малышку не отдам, даже если не моя. Привела ее судьба в мой дом, значит, буду воспитывать.

– Что за шутки, Герман?

– Никаких шуток, только что купил трехмесячную дочь, – я не прикалывался над братом, я поражался, насколько абсурдной может быть правдоподобная ситуация. – Мне помощь Тани нужна, я же в детях ничего не понимаю, – подхожу к Мише, чтобы Андрей услышал, какая голосистая у меня дочь.

– А мать где? – возмущенно звучит голос брата.

– А хрен ее знает. Не интересовался!

– Точно твоя? – Андрей до сих пор не может поверить. Да и я тоже.

– Сейчас найду частную клинику, чтобы приехали и взяли биоматериалы для экспертизы. Но это потом, а сейчас мне нужна консультация Тани. Срочно.

– Сейчас подъедем, – сбросил вызов и подошел к Мише.