Не время для любви

– Ланвельд, что ты слышал о программе «Спектром»? – как-то равнодушно сказал Инетер.

– Засекреченная программа, которая должна была через пару лет сделать нас сверхдержавой, – неуверенно проговорил брюнет.

– Программа, готовящая зомби на убой, – пожал плечами блондин. – Согласно директиве, полученной узким кругом лиц, основная ее задача – подготовка тупых, покорных идиотов, которые лягут и под проклятие и под пулеметную очередь, лишь бы защитить верхушку власти. Не страну и не родину, а именно тех жирных ублюдков, которые сидят в кабинетах министерства и рассчитывают на счастливую старость в окружении миллионов. И ты часть этой программы, руководитель пилотной группы «Остенор». Можешь не прибедняться и не отнекиваться, спецкорпус давно ведет по тебе разработку. Алиша будет в восторге, если Авгельд на тебя хоть что-то накопает. В СИЗО ты не попадешь, тебя тут же заберут во внутренний и будут пытать до тех пор, пока не заговоришь.

– Я слышала о той программе, – прикрыла я рот рукой. – Бесчеловечный эксперимент, который столетие назад проводили в Германии. Больше семи тысяч пострадавших. К нормальной жизни смогли вернуться меньше двух процентов. Многие покончили с собой или сошли с ума. Тонсли, как ты мог на такое согласиться?!

– В любом случае я и ваш агент заключили соглашение, согласно которому мы выводим академию из-под власти Лондона, а он находит нам спецов, которые согласятся обучать элиту, – Инетер даже не взглянул на зло пыхтящего Ланвельда рядом с нами. – Но за сутки до подписания всех необходимых документов Канвижер был отравлен в собственном кабинете, а все улики указывали на Ланвельда. Мои люди подчистили все и сделали так, чтобы ни одна проверка не показала ничего.

– Но зачем ты покрываешь этого урода? – выплюнула я сквозь плотно сжатые зубы.

– Потому что он – единственная ниточка, ведущая к «Поланиусу», – не стал ходить вокруг да около блондин. – Международной террористической организации, действующей под прикрытием благотворительного фонда «Милорада».

– Тонсли, не говори мне, что ты действительно связался с этими отморозками, – я в одночасье чуть не поседела от шока.

– Вы что несете на пару? – возмущенно икнул Тонсли. – Я ни о чем подобном даже не слышал. Это похоже на бред сумасшедшего.

– Ланвельд, тебе задали вопрос, – тихо рыкнул Стиверс. – Если ты чем-то не угодил действующей программе, то лучше честно расскажи. Авгельд непременно напишет своему связному, и мы найдем способ тайно переправить тебя через границу в Москву. Там тебе выдадут новые документы, и ты навсегда затеряешься. Нам нужно, чтобы ты рассказал обо всем, что творит наша министр.

– Авгельд, хоть ты скажи, что это затянувшаяся шутка и твоя попытка меня проучить, – ошарашенно пробормотал брюнет и потряс головой. – Я поверить не могу, что все происходит на самом деле. Это же бред. Реально!

– К твоему огромному огорчению, Тонсли, нет, это не бред и не шутка, – сложив руки на груди, сказала я. – Я работаю на разведку. Стиверс, как оказалось, на специальное подразделение. А ты покрываешь террористов по приказу министра магии. Как думаешь, какой срок тебе впаяют и пойдет ли Депесар за тобой следом? Что-то мне подсказывает, ты один сядешь. Надолго…

– Хорошо, понял. Я либо сотрудничаю с вами, либо сажусь, – неожиданно смиренно согласился Ланвельд. – Эрнерг пришел ко мне полгода назад и сказал, что новая спецгруппа, набранная Стиверсом, показывает невероятные результаты. Думал, это поможет ему на выборах через три года. Мол умница, красавчик, богатый аристократ, воспитывающий элиту военных для непредвиденных и чрезвычайных ситуаций. Под заклятия не бросаются, на задержаниях ведут себя так же, как на светском рауте. Короче не выпуск, а загляденье. Об этом все газеты трещали. И тогда он предложил мне создать вторую специальную группу – для новой программы министерства.

– А ты придурок, даже не удосужился прочитать документы, которые тебе подсунули, – мгновенно догадалась я. – Позавидовав Стиверсу, подписал все не глядя. А потом сидел радовался, что тебе доверили такое важное дело. И тебя не смущало то, что в отличие от группы Инетера, твоя больше походила на поехавших фанатиков, нежели на бойцов. Почему в твоей тупой голове и мысли не появилось о том, что тебя самым наглым образом подставляют?

– Потому что единственные мозги, которые у него были – это ты, – хмыкнул Стиверс. – А он их по собственной тупости просрал. Ничего удивительно в том, что он вляпался во все самые грязные дела министра магии за один росчерк пера. Только с везением Ланвельда можно настолько сильно недолюбливать самого себя.

– Черт! – выругалась я сквозь плотно сжатые зубы.

– Но все равно это не отменяет того факта, что мы должны выяснить, кто же убил Канвижера и подставил всех нас, – печально покачал головой блондин. – И это не просто моя дурная шутка. Мы все под прицелом. Ланвельд, как единственный свидетель, ты, Эсбила, как эксперт, которого устранят, если он начнет сопротивляться, и я, как нежелательная персона, которая имеет слишком много власти и сует свой нос во все дела.

– Погоди, перед тем как полететь сюда, я получала инструкции, – задумчиво протянула я, – и точно помню, что в академии осталось лишь три человека, которые могли бы отравить ректора. Вы двое и Камелд. Остальных Канвижер успел сменить, и теперь понятно, для чего.

– Вот только я этого не делал, так как между нашими конторами заключен договор, – загнул палец Инетер. – Ланвельд, тоже этого не совершал. Если бы он сам, то не нашлось бы столько прямых и косвенных улик на него. Это неправильно, психология преступника так не работает. Если бы отравление было обычным, то тебя бы не привлекли к расследованию, пусть и завербованного информатора. И последнее, яд обычно использует женщина, но у Камелд слишком надежное алиби. Она ужинала с министром магии, и ее видела огромная толпа народу. Против такого не попрешь. И не надо мне тут про оборотку и прочее. Нам никто не позволит делать экспертизу через семьдесят шесть часов. Сама знаешь протоколы в этом случае.

– Получается, у единственного возможного убийцы железобетонное алиби. Все улики указывают на Ланвельда, а в крайнем случае посадят тебя, как наследника бывших государственных карателей, – невесело усмехнулась я. – Надо же, а я до последнего думала, что это будет самое простое дело за всю мою карьеру.

– Погодите, так вы на самом деле работаете на две разные разведки? – до Ланвельда с запозданием дошла-таки мысль обо всем происходящем. – Но почему вы сейчас не пытаетесь убить друг друга, раз конкуренты?

– Ты чего уже успел накуриться? – Инетер подозрительно посмотрел на брюнета. – Тут тебе не популярный блокбастер. Это реальная жизнь, и в ней мы должны в первую очередь нейтрализовать группу опасных террористов, угрожающих безопасности целой планеты, а не выяснять, у кого яйца круче.

– Точно, я поняла, почему они хотят все повесить на Ланвельда. Уже слышала причину от агента, который ведет это дело от лица военных, – я едва не подпрыгнула от радости. – Ты перешел дорогу министру магии. Признавайся, что именно ты сделал, чтобы вывести Депесар из себя? Такого не было еще ни разу за всю историю Лондона.

– Баллотируюсь на следующие выборы, – пожал он плечами. – Мою кандидатуру поддержали тридцать два члена совета. Петиция собрала больше ста тысяч подписей. Поэтому я спокойно прохожу как самовыдвиженец.

– Канвижера убили не из-за желания сделать академию независимой, – медленно пробормотал блондин, – а из-за того, что он поддерживал твою кандидатуру на выборах. А если так сказал бы ректор академии, то многие проголосовали бы за Ланвельда, как за надежду «закона и порядка».

– Вот только они не учли, что он был нашим агентом, сорок лет проработавшим на разведку и сообщающим обо всех важных изменениях в политической и военной сфере Лондона, – я тоже поняла, к чему клонит блондин. – Сами того не желая, они заставили нас объединить усилия и отыскать того идиота, который смог это провернуть. Закрытая академия, ни одного свидетеля, сфальсифицированные «от и до» улики. Все это было как красная тряпка для быка. Я уверена, ваш корпус вообще не подчиняется никому, за исключением главы военного департамента, напрямую. И даже в том случае, если министр его уберет, вы будете исполнять приказы в автономном порядке. Кто в случае гибели становится временно исполняющим обязанности?

– Канвижер, – задумчиво протянул Инетер. – А поскольку он теперь мертв, следующим становлюсь я, как непосредственный директор корпуса. Это значит, что следующей целью будет Ланвельд. Ведь никто не знает, по какой причине улики, которых хватило бы на три пожизненных, не попали в руки следователей. Мой приказ поступил сразу же, как Камелд обнаружила тело. Прибывшие следаки нашли только то, что оставила группа.

– А раз меня не посадили сразу же, – медленно пробормотал Тонсли, – они решили, что приказ спецкорпусу отдал я. Поняли, что простыми методами меня не убрать с шахматной доски. Для этого привлекли к расследованию Авгельд, с которой мы не в ладах, и дали ей карт-бланш практически на все, вплоть до фальсификации доказательств моей причастности к смерти ректора.

– А теперь представь, что будет, если кандидата в министры заподозрят в таком, – ехидно протянул Стиверс. – Твоей политической карьере придет конец. Да и вообще, не факт, что ты сможешь отмыться. Они играли наверняка, используя все, что только можно, для достижения цели. И все равно просчитались.

– Стиверс, почему ты отдал приказ спрятать все улики, которые засадили бы меня на три пожизненных срока? – как-то обреченно сказал Тонсли. – Я не поверю в твою бескорыстность. За этим должно что-то скрываться.

– Скажем так, если тебе хорошенько вломить и вставить мозги на место, то из тебя получится не самый худший вариант, – пожал плечами Стиверс. – А способов заставить тебя сотрудничать с моим ведомством превеликое множество. Вплоть до шантажа теми самыми уликами, которые мы собрали на месте убийства. Постепенно народ бы привык к тебе. На сорок, а то и на шестьдесят лет все мы стали бы счастливыми обладателями адекватного правителя.

– Опять же, у тебя нет никаких гарантий, что я пойду с тобой на переговоры, – усмехнулся тот. – Думаешь, фальсифицированным уликам против меня кто-нибудь поверил бы через пять лет? Вся страна знает, насколько сильно мы не перевариваем друг друга. Не старайся, в твою сказочку я не поверю.

– Тогда я могу рассказать другую, – склонив голову набок, тихо хохотнула я. – Экспериментальное зелье «Диабелла» – одно из лучших творений моего учителя. Оно заставляет человека впадать в прострацию и выполнять все, что ему прикажут. Некое подобие жидкого заклятия подчинения, только обнаружить его нельзя, да и сама жертва считает, что делает все по доброй воле. Вы уже его тестировали?

– Конечно, – расплылся в довольной улыбке Стиверс, – мы собрали столько результатов, что лицензирование перенесли и его уже готовят к основным отгрузкам. Все страны, принимающие участие в сделке, озолотятся на нем.

– Так что, Тонсли, тебя бы просто не спросили второй раз, заставив сотрудничать с ними по всем нужным вопросам, – коварно усмехнулась я. – В твоих интересах не мешаться у нас под ногами и не доставлять проблем. Как только настоящий преступник будет ликвидирован, ты сможешь и дальше заниматься карьерой и навсегда забыть о том, что где-то там лежит папка улик, собранных на тебя.

– Вы серьезно считаете, что сможете найти хитреца, кого здесь не было в тот роковой день? – на лице брюнета читались удивление и непонимание.

– Знаешь, а ведь не только они умеют играть в грязные игры, – заржал Стиверс. – Мы лучшие в своих областях, и если надо, то ни жена твоего рыжего приятеля, ни он сам, ни министр магии, никто не уйдет от ответственности. Мы сделаем так, чтобы улики были настолько неопровержимы, что даже самый лучший адвокат этого чертового благотворительного фонда не сможет вытащить их задницы из петли.

– От тебя лишь требуется – не путаться у нас под ногами и в нужное время дать слезливое интервью, которое тебе заранее напишут, – меланхолично пожала я плечами.

– И все же я не понимаю одного момента, – подозрительно ровно сказал Стиверс. – Почему они убрали именно Канвижера? Нашлась бы куча других вариантов, за которых Ланвельда на куски могли разорвать. Зачем было делать подставное убийство, еще и столь замороченным способом.

– Боюсь, они просто слишком тупые. Не смогли понять, что закрытое убийство привлечет слишком много вопросов у всех любителей детективов, – пожала я плечами. – Ведь еще классики позапрошлого столетия писали об этом книги. Ну, а если тут имеется потаенный смысл, мы обязательно все узнаем. Ведь теперь это наш долг чести!

– Нет, милая, это не долг чести, а наша работа, – пожал плечами Стиверс. – А ее я привык выполнять наилучшим образом. Ланвельд, с сего мгновения ты следующая жертва. Не смей пытаться мешать нам работать и не сдохнешь. Надеюсь, ты нас услышал и понял.

– Вы точно психи, – Тонсли смотрел на нас с потаенным страхом и тихим ужасом в глазах.

– Нет, – рассмеялась я, – мы разведка!

Глава 4. Интерлюдия

После шокирующих откровений парней у меня в голове стоял настоящий кавардак. Я даже не понимала, что происходит. Вот как можно было так вляпаться? Вечерние сумерки окрасили комнату в багровые оттенки, и призраки прошлого захватили все мое внимание. Честно, до этого момента я думала, что справилась со страхом. Но, кажется, он был сильнее, чем я могла себе представить. В голове то и дело всплывали хлесткие слова, сказанные Ланвельдом перед моим отъездом. Они словно душили меня, заставляли раз за разом возвращаться к тому, от чего я бежала, не оглядываясь и не собираясь показываться ему на глаза вновь.

«– Авгельд, не смей лезть в это дело, – сильные пальцы сжались на моем предплечье и дернули на себя. – Слышишь! Если полезешь в политику, тебя сметут и не подумают над тем, как правильнее поступить. На пост министра должен претендовать кто-то из сильных и чистокровных, против кого не будут возражать все лагери.

– И ты считаешь это достойным определением того, что Лондон увидит в следующие десять лет, пока с тебя не спадут чары? – я попыталась выдернуть свою конечность из мертвой хватки.

– Не беси меня, – прорычал он, – я тебе не Абелиус, чтобы бегать хвостиком и заглядывать в рот. Даже не пытайся играть в эти игры. Мы с тобой находимся по разные стороны баррикад.

– Тонсли, ты хоть сам себя сейчас слышишь! – едва не задохнулась я от собственного крика. – Какие к черту баррикады? Война магов сто лет назад закончилась, весь мир отходит от шока и пытается жить заново. Никому нет никакого дела до глупых предрассудков. Они сейчас и кота выберут министром, лишь бы за него составили правильную политическую повестку.

– Не заставляй меня повторять еще раз, – он подтянул меня ближе к себе. – Ты не идешь в Военную академию, поняла меня? Для тебя выбрали колледж при больнице Святой Изили. Вот там тебе самое место. Лет через двадцать станешь главным врачом и начнешь проталкивать все зелья и препараты, которые нам потребуются. Не пытайся переписать идеально выстроенный план Хильменсельна. В нем каждому отведена своя роль, просто продолжай ему следовать, и страна заживет прекрасной жизнью.