Будь моей невестой, Колючка

Будь моей невестой, Колючка
Кристина Сергиенко

Проснуться в кровати парня, с которым у меня противостояние все пять лет обучения в академии, что может быть хуже? Только если этот самый враг сойдёт с ума и предложит мне… стать его невестой.

Фиктивной.

На время.

Ему, видите ли, родители поставили условие: или он срочно обручается, или они лишают его денег. А он слишком молод для брака. И единственной подходящей на эту роль девушкой, которая не попытается женить его на себе, оказалась я.

И я бы с радостью послала его куда подальше, но была вынуждена согласиться. Потому что строгие родственники есть не только у него.

Но время идёт, и с каждым днём я понимаю: что-то пошло не так. И наша помолвка всё меньше походит на фиктивную.

Кристина Сергиенко

Будь моей невестой, Колючка

ГЛАВА1

Подушка сегодня была на удивление твёрдой и тёплой. Почти обжигающей. Только сил поднять голову и проверить, на чём я опять уснула, не было совершенно.

Если бы не тепло, исходящее от предмета, я бы решила, что это стол, возможно, даже один из учебников. Судя по всему, сегодня мне предстояло бороться не только с синяками и бледностью, чтобы не быть похожей на поднятое умертвие, но и избавляться от красного следа на щеке. Но что поделаешь? Близилась последняя, если не считать выпускные экзамены, самая сложная сессия, и завалить её мне было ни в коем случае нельзя.

Я лениво приоткрыла один глаз, но это мало помогло: в комнате было сумрачно. А, учитывая, что сейчас зима, то понять, поздний ли это вечер или раннее утро было совершенно невозможно.

“Лучше бы вечер”, – подумала я.

Тогда бы у меня ещё было несколько часов на то, чтобы выспаться.

Я вздохнула, закрывая глаз и устраиваясь удобнее, и тут моя “подушка” зашевелилась. И всё сразу встало на свои места.

– Огонёчек, прекрати, – сказала я ласково, пытаясь рукой нашарить его голову, чтобы погладить.

Огонёк – огненная саламандра, фамильяр Саманты, одной из моих соседок по общежитию. Правда, Огонёк, которым она обзавелась ещё на третьем курсе, во время специализации, ни в какую не желал ограничиваться её спальней. Так что Сэм периодически его теряла, а мы находили… у себя в комнатах. И если меня и Беатрис это никак не волновало, то Эстер Огонька недолюбливала и яростно гоняла, называя Мелким Пакостником. Потому что из её комнаты он практически не вылазил. Эстер обожала зелья, но пока не знала, какую специализацию выберет: фармакологическую, бытовую, косметическую или какую-то ещё, а поэтому постоянно экспериментировала и что-то варила, часто жутко вонючее.

Никакие заклинания и защитные артефакты, из тех, что могла себе позволить пусть и не самая бедная, но всего лишь студентка, против Огонька не помогали. И ладно бы он просто пробирался в её комнату. Его почему-то с невероятной силой тянуло не только к котелку Эстер, в котором она обычно оставляла настаиваться очередное зелье, но и к уже готовым и запечатанным в колбы и пузырьки. Как он умудрялся их открывать, а не просто бить, имея только короткие лапки, хвост и ряд мелких, но острых зубов, для нас оставалось загадкой. Иногда я представляла, как он лежит где-нибудь на ковре в комнате Эстер, обняв коротенькими лапками пузырёк, и отчаянно пытается выдрать пробку.

Я тихо хихикнула, представив эту картину.

Правда, Эстер моего веселья никогда не разделяла, и её можно было понять, ведь зелья обычно были сложными и варились, а потом настаивались иногда несколько суток. И ладно ещё, когда он портил её личные экспериментальные зелья, но некоторые были предназначены на сдачу по предметам и преподаватели с каждым разом всё меньше верили оправданиям Эстер, что их “разлила саламандра”.

Так что у нас практически каждый вечер происходило одно и то же: сначала Сэм теряла Огонька, а вскоре раздавался возмущённый вопль Эстер. И маленькая, но юркая ящерица со всех лап убегала от разгневанной адептки, которая мчалась следом с чем-нибудь наперевес.

Правда, Огонёк, который за последний год хоть и подрос, но был всё ещё довольно небольшим, в то время как тот, чьё тело я методично ощупывала, был явно крупнее. Тревожный звоночек прозвучал на краю моего сонного сознания, но я не успела понять, что он значит, когда рядом послышался вкрадчивый мужской голос:

– Я ещё даже не начинал, Колючка.

И сон тут же улетучился, а я резко распахнула глаза, встречаясь взглядом с моим заклятым и давним, ещё с первого курса, врагом, Винсентом вон Шраймсом. В комнате было гораздо светлее, видимо, он успел зажечь лампу, а его лицо было так близко от моего, что я могла разглядеть даже маленькую родинку возле правого глаза. А ещё: гладко выбритый мужественный подбородок, прямой нос, точёные скулы, полные, словно у девицы, губы и высокий лоб, на который небрежно падали пряди чёрных волос. Его тёмные глаза смотрели пристально и чуть насмешливо. И выглядел он на удивление хорошо для того, кто только что проснулся.

– Так и будешь любоваться мною, Колючка, или что-нибудь скажешь? – прошептал он, склонившись ещё ближе.

И только тут я поняла, что лежу у него под боком, плотно прижавшись и закинув ногу. Моя рука покоится на его обнажённой груди, а его – лежит на моей талии, обжигая жаром сквозь тонкую ткань пижамной рубашки, и медленно, но верно поднимается всё выше к груди и совсем скоро её коснётся.

– А ну, убирайся из моей кровати! – крикнула я и рванула из его объятий в надежде дотянуться до тумбочки и огреть этого гада чем-нибудь потяжелее, да хотя бы той же лампой.

Я одновременно усиленно работала ногами, пытаясь спихнуть Винсента с кровати, шарила рукой позади и пыталась призвать магию. А ещё – рассчитать в уме такую силу удара, чтобы только столкнуть его, но не разнести случайно комнату и не вызвать слишком много шума. Потому что на него тут же сбегутся не только мои соседки, но и всё общежитие, если не вся академия. А это мне нужно было меньше всего.

Но моя односпальная кровать, словно стала бесконечной, и всё не заканчивалась и не заканчивалась. А вместо тумбочки я шарила ладонью по простыне… шёлковой и скользкой. Я замерла всего на мгновенье, осознавая, что что-то тут не так. Потому что простыни у меня всегда были самыми обычными, хлопковыми, да и сама кровать, на которой мы ещё как-то могли поместить в обнимку, стала какой-то подозрительно большой. Но этого мгновенья Винсенту хватило, чтобы перехватить инициативу, и упасть сверху, сжав одной ладонью мои руки над головой, с одной из которых вот-вот должен был сорваться магический заряд, а другой – рот.

– Я и не знал, что ты такая активная в постели, – прошептал он.

Чем вызвал у меня новую волну паники.

Конечно, на такого красавчика, а при всей неприязни я не могла не признать очевидного, да ещё наследника древнего и богатого магического рода, девушки и так вешались гроздьями. Так что ему вроде бы не было нужды забираться в мою комнату. Тем более что я была не в его вкусе, о чём он не забывал напоминать мне периодически. Но всё же он забрался и прямо сейчас лежал на мне, вжимая в матрас с такой силой, что я чувствовала все его… выпуклости. И одна такая выпуклость как раз упиралась в мой живот и не добавляла спокойствия.

– Сейчас я медленно уберу руку, – сказал он, пристально глядя мне в глаза. – И ты без крика и истерики объяснишь мне, как и, главное, для чего забралась в мою спальню и кровать.

Что?

ЕГО спальню и кровать?!

Я тут же затихла, затем подняла взгляд, замечая балдахин, кажется, бордовый, резные столбики и изголовье кровати, а, повернув голову, ещё и большую пузатую лампу с бархатным абажуром, стоящую на прикроватной тумбочке. Дотянуться до которой я вряд ли бы смогла.

И тут я со всей ясностью осознала, что да, спальня это не моя. Потому что такого богатства в моей комнате точно не было. Только как я здесь оказалась, я и сама не знала.

Всего в академии было три типа общежитий. В первом, самом бедном варианте, был длинный коридор с множеством комнат, в которых жило от двух до четырёх человек, и общая душевая с туалетом. Во втором, в котором жила я, общежитие делилось на блоки для четырёх человек с общей гостиной и ванной комнатой, а также четырьмя отдельными маленькими спальнями. И третьим, для самых богатых, которые жили отдельно и имели несколько личных комнат, включая как минимум спальню и ванную. А ещё гостиную, столовую, кабинет и гардеробную. От количества комнат зависела и оплата. Поэтому аристократы стремились непременно поселить отпрысков пусть в самом экономном, если это слово вообще тут применимо, варианте, но именно третьего типа общежития. Лишь бы не ударить в грязь лицом перед обществом.

Конечно же, мебель и отделка комнат во всех трёх вариантах отличалась. И сильно. А ещё к студентам последнего типа общежития приходили слуги для уборки, правда, делали они это за отдельную плату. Впрочем, эта услуга была доступна всем, но лично я не видела смысла тратить деньги на то, что в состоянии сделать сама. Пара не самых сложных бытовых заклинаний, и всё.

Правда, когда-то давно и мои предки селились только в общежитии третьего типа. И я бы могла, если…

Впрочем, сейчас это было уже не важно.

От Винсента не укрылась перемена в моём настроении, потому что руку он с моего рта убрал и даже немного отодвинулся. А ещё он аккуратно и подозрительно нежно заправил прядь моих волос за ухо. Но последнее, скорее всего, мне показалось. Потому что нежность и Винсент, во всяком случае, в отношении меня – вещи несовместимые.

– Так что, Колючка, ответишь или так и будешь рассматривать мою комнату?

Колючка.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

Это прозвище он дал мне давно. Как я и не помнила, когда точно, как и из-за чего вообще началось наше противостояние. Казалось, оно было всегда. Как были и есть зима, весна, лето и осень.

– У меня есть имя, – сказала я, переводя взгляд с лампы на Винсента. – И вообще, слезь с меня.

Я упёрлась ладонями в его голую грудь в тщетной попытке оттолкнуть, но с таким же успехом я могла бы пытаться двигать каменные стены в академии.

– Сначала забираешься ко мне под бок в кровать, потому возмущаешься. Ты уже определись, чего хочешь на самом деле. Колючка, – практически промурлыкал он, склоняясь ниже, и явно специально меня провоцируя.