Ателье Мадам Пикок

– О, так мы земляки! – усмехнулся Дитрих, которому было явно скучно.

– Нет, вы из соседнего места, которое находится сзади, – съязвила я, глядя на него. Не хватало, чтобы я еще отчитывалась! – Я еще помню вашу заметку про «Беглых дочерей».

– Ай, – поморщился Дитрих. – Так я еще ласково. Нежно, можно сказать!

– Ласково? Да у меня были такие неприятности! – возмутилась я, глядя на него с затаенной обидой и жаждой отмщения.

Дитрих зевнул и потянулся. Я нахохлилась, чувствуя, что камере не так уж и тепло. Зябко поежившись, я втянула сопли. Глаза слипались после долгих бессонных ночей. Я вспоминала, чьи заказы лежат у меня на столе. Нужно будет …

Я зевнула, чувствуя, что глаза почти слиплись. Мне казалось, что я лежу у себя, на втором этаже мастерской, на старенькой кровати и смотрю на стену, на которой висели рисунки из модных журналов. Роскошные дамы в роскошных платьях улыбались глупыми улыбками. Платья оживали, словно по волшебству. Я видела роскошный зал, реверансы и поклоны. Шуршание юбок, легкий, непринужденный смех, запахи духов и звон бокалов, которые берут с подноса. Все оживало, словно наяву. Мне казалось, что я стою в этом зале, окруженная вниманием со всех сторон. «Вильгельмина Анна Генриетта!», – позвал меня далекий голос, заставив проснуться.

– Эй, – усмехнулся Дитрих, а я вздрогнула, открывая глаза. Перед глазами была решетка камеры, а я …

… я уснула, привалившись к его плечу, а нос мне щекотала меховая опушка. Ему-то тепло!

– Фу! – улыбнулся Дитрих, смахнув пыль с того места, где покоилась моя голова. – Как неприлично!

Я промолчала, понимая, что это была месть за «соотечественников». Тогда почему он не стряхнул меня раньше с плеча? Сколько я так проспала?

– Я будил тебя, орал, требовал, чтобы тебя от меня убрали, – развлекался Дитрих, пока я морщилась. – Всю тюрьму перебудил. Но ты спала, как убитая.

«Спала, как убитая!», – проворчала я мысленно. Ну еще бы! Я сплю по три часа в день, чтобы все успеть!

– Пока ты спала, я придумал план побега, – заметил Дитрих, искоса глядя на меня.

– Неужели? – подозрительно напряглась я.

– Да! – самодовольно улыбнулся Дитрих. И тут же понизил голос до страстного шепота. – Я планирую дерзкий побег! Это – очень рискованно, опасно, но оно того стоит! Или ты хочешь просидеть здесь до конца ночи? Знаешь, вон тот бедолага в соседней камере…

Я прислушалась к храпу, понимая, о ком идет речь.

– Сидит здесь уже месяц. Просто о нем постоянно забывают, – вздохнул Дитрих. – Сэм, ты как?

Храп прервался.

– Намана, – послышалось ворчание. – Лучше, чем дома с этой сварливой гадюкой! Ик!

– Откуда вы это знаете? – спросила я, глядя на него с подозрением. – Вы что? Здесь постоянно бываете?!

Я округлила глаза от ужаса, понимая, что Дитрих вполне может иметь здесь прописку. За кого я вышла замуж? Вот это – позор!

– Что ты! – возмутился Дитрих. – Постоянно? Да ты меня обижаешь! План такой! Только учти, если кто-то об этом узнает…

Мне что-то не по себе. Я посмотрела на ржавую решетку окна, на ржавую дверь и убогие удобства. Потом я вспомнила, что у меня лежит гора недошитых заказов, за которыми придут утром.

– Хорошо, – согласилась я, понимая, что на кону моя деловая репутация. Я так растеряю всех немногочисленных клиентов! – Что нужно делать?

– Неужели? Ты согласилась? А с виду добропорядочная горожанка! Ай-я-яй! – изумился Дитрих, залезая в карман и доставая оттуда маленькую пилочку для ногтей.

– Это для чего? – спросила я, поглядывая то на решетку камеры, то на решетку окна.

– Пили решетку окна! – приказал полушепотом Дитрих. – А я буду отвлекать лейтенанта, чтобы он не слышал. Если что, скажешь, что тебе дурно! Поэтому ты возле окна. Поняла?

Я кивнула, ненавидя его всем сердцем! Это – не мужик! Это – ходячие неприятности. Как я хочу вернуться к обычной жизни, вы бы знали!

– Эй, лейтенант! – громко и требовательно произнес Дитрих, слегка растягивая слова. От этого появлялась чувство небрежности и пренебрежения.

Послышались шаги, а я встала ногами на скамейку и стала осторожно пилить решетку.

– Чего тебе? – спросил сонный лейтенант, на которого я мельком обернулась. – Что она там делает?

Я стиснула зубы, стараясь пилить очень тихо. Свежий ветер заставлял меня вдыхать полной грудью ночной воздух и придавал мне сил.

– На стену лезет, – нагловато усмехнулся Дитрих. Он стоял возле решетки, как бы закрывая обзор массивной фигурой. Я старалась пилить тихо, чувствуя, как на пальцы сыплется ржавчина. – У тебя никогда женщины на стену не прыгали, лейтенант, от экстаза?

– Чего тебе? – хмуро спросил сонный, от того и злой лейтенант.

– Дело есть, – произнес Дитрих. В его голосе чувствовалась улыбка.

Глава девятая

Я пилила, понимая, что решетка не поддается. Изо всех сил я пыталась спилить хотя бы один прут, чувствуя, как на потные пальцы осыпается ржавчина и прилипает к ним. У меня уже руки устали! Одной рукой я крепко держалась за прутья, а второй пилила. Сейчас рука отвалится. Я отчаянно сдувала волосы с лица, остервенело пытаясь снова попасть пилкой в собственный надпил.

– Так бы сразу и сказал! – усмехнулся лейтенант, звякая ключами. Послышался скрип за спиной, и камера открылась.

– Держи, дружочек, – похлопал по плечу его Дитрих. До меня только дошло, что нас … выпускают.

– Дорогая! На выход! – скомандовал Дитрих, спокойно покидая камеру.

Я звякнула пилочкой, слезла со скамейки, отряхивая руки и глядя на лейтенанта, закатывающего глаза: «Живее!». Я задушу этого негодяя своими руками!

Выбежав из камеры, пока не передумали, я стремглав устремилась к выходу. Ничего! Я еще успею все дошить!

– Так это и был твой дерзкий и опасный план побега? – возмутилась я, видя, как Дитрих заслонил собой проход. Но внутри я обрадовалась, что не придется отсиживаться в камере до утра.

– А что? По-твоему, он не дерзкий и не опасный? – усмехнулся Дитрих, отряхивая свой дорогущий костюм. Мы стояли во внутреннем дворике участка.

– Стоять! – послышался далекий, задыхающийся голос лейтенанта, который спешил за нами на улицу. Неужели он передумал?

– А вот и страшная погоня. Чувствуешь, как адреналин застилает глаза, – заметил Дитрих, поворачиваясь к запыхавшемуся лейтенанту. – Да-да?

– Вы это… – задохнулся молодой лейтенант и замолчал, словно забыл, что хотел сказать. – Вы только не пишите в газете об этом!

– Постараюсь, – усмехнулся Дитрих. – Это все?

Но молодому лейтенанту нужны были гарантии.

– Дайте слово джентльмена! – потребовал лейтенант, который несколько минут назад получил взятку.