Потому, что ты – монстр!

«А как они напишут про другие миры, если не могут оттуда выбраться?», – пронеслась в голове страшная мысль. Но другие мысли ее отпинали подальше.

Веки тяжелели, мысли потекли ленивым потоком. Наверное, сказался стресс и пережитый ужас, не отпускавшие меня даже сейчас. Я вздрагивала от каждого шороха, но все равно засыпала.

Спустя один поворот на бок я погрузилась в беспокойный сон. Утешая себя тем, что Макс заменил все свечи в комнате на новые, и их хватит точно до рассвета, я уснула.

Пробуждение наступило резко. Я как-будто почувствовала, что на меня смотрят. Есть такое чувство, когда ощущаешь на себе чей-то пристальный взгляд.

В комнате царила кромешная темнота, а за окном рассвет даже не предвиделся. Я боялась дышать! Не то, что пискнуть что-то вроде: “Ма-а-акс… Где свечи?”.

Глаза никак не привыкали к темноте, поэтому я ничего не видела. Такое ощущение, что черный туман заволок помещение. Я лежала неподвижно несколько минут, мысленно убеждая себя, что это просто сквозняк потушил все свечи.

В комнате стояла абсолютная тишина, но мозг услужливо подкидывал вариации различных чудовищ, что только и ждут, чтобы я пошевелилась с явными гастрономическими намерениями.

На грани слышимости я уловила странный звук. Удивленный рык прошелестел по всей комнате. У меня от страха отнялись ноги. О, нет! Нет! Не надо! Пожалуйста, господи, не надо!

– Ррррр, – раздалось громче, а в темноте зажглись два красных глаза. Все, это конец! Они смотрели на меня из зеркала!

– Аааааааааааааааааааааааа! – визжала я, без возможности пошевелиться. Страх буквально сковал меня. – Ааааааааааааааааааааааааааааааа!

Дверь отворилась, на пороге стоял заспанный Макс с канделябром в руках. На нем был дорогой халат и ночной колпак. Света из коридора хватило, чтобы я действительно увидела на том месте, где только что почудились алые злобные глаза, старинное зеркало. Оцепенение спало, и я пружиной выпрыгнула с кровати.

– Чудовище! – орала я, тыкая в зеркало, – Макс, там чудовище! Я точно знаю! В зеркале!

– Вы слишком критичны к себе, мадемуазель, – зевнул Макс, равнодушно смотря на меня. Он снова появился на пороге из ниоткуда. Но мне было как-то фиолетово. – Вы не настолько плохо выглядите, чтобы назвать себя подобными словами. Это, как минимум, неприлично для столь юной мадемуазель в ее-то расцвете лет!

– Макс, там в зеркале!– как заведенная повторяла я, не слушая дворецкого вообще, – Там! Там чудовище!

– Все мы с утра бываем чудовищами, – еще раз зевнул дворецкий, которого я, видимо, разбудила своим криком.

Макс тяжело вздохнул и вошел в комнату, зажигая свечи от канделябра. Спустя минуту вся комната была освещена.

И ни одного намека на чудовище не было. Я начинала верить, что схожу с ума, пока мой взгляд не упал на дверь в мою комнату. Вся нижняя часть двери и даже пол были исполосованы, как будто кошка точила когти. ОЧЕНЬ. БОЛЬШАЯ. КОШКА.

– Это что? – икнула я, глядя на следы.

– А! Это крыса! – заметил Макс, вежливо пряча зевок.

– Вы хотите сказать, что ночью ко мне ломилась крыса? – спросила я, недоверчиво глядя на дворецкого.

– Наверняка, она сначала вежливо постучала, но вы слишком крепко спали, – ответил Макс, а я снова осмотрела следы.

Глава 4

«Хочу домой!»,– вопило все внутри. Не надо мне никаких женихов. И недвижимости, которая мечтает превратить меня в недвижимость, мне тоже не надо!

– Мадемуазель, идемте. Я заварю чай, – изысканно вежливо предложил Макс, видя, как меня снова начинает трясти. – И мы поговорим.

Я смогла только кивнуть и, вцепившись в дворецкого стальной хваткой, и идти с ним шаг в шаг. Что здесь происходит? Откуда в доме столько чудовищ? Это что? Фильм ужасов или…

– Я не сошла с ума? – дрожащими губами произнесла я, поднося чашку к губам, с надеждой глядя на дворецкого. – Дом ведь проклят, да, Макс?

Пока я делала глоток, зубы стучали о фарфор.

– С чего вы взяли? – картинно удивился дворецкий, поднимая брови и непрерывно размешивая чай. – О! Наверное, то из-за ковра! Я всегда говорил, что он мрачный и создает гнетущую атмосферу.

– Макс, прекрати! – заорала я, часто задышав и осознав, что мои нервы для этого места еще слишком маленькие. Им еще расти и расти до таких ужасов! – Что здесь происходит? Я требую объяснений! Немедленно! И не надо меня уговаривать пить чай, ложиться спать, подумать обо всем, как о птичках! Требую объяснений! Сейчас же!

Дворецкий тяжело вздохнул и закусил губу. Макс явно размышлял, стоит ли со мной делиться информацией. Я его подгоняла фразами: «Ну! рассказывай!”, и спустя пару минут раздумий, дворецкий сдался.

– Когда-то давно, хотя кажется, что еще вчера,– начал издалека Макс, явно испытывая мое терпение на прочность, – Юный хозяин этого дома был завидным женихом, мадмуазель. У него было все: молодость, красота, деньги, поэтому к нему липло все. И в огромном количестве.

– И проблемы? – скривилась я от догадки, представляя, что мужик переживал тоже, что и я. Кстати, неплохо было бы выпить. Рюмочку чая. Для успокоения нервной системы.

– Пожалуй, да. Именно так и можно охарактеризовать те толпы милых мадмуазелей, что буквально осаждали наше поместье, – с грустной улыбкой продолжил дворецкий, – Проблемы были разные. С большими проблемами и с маленькими. Но их всегда было предостаточно. И юный лорд влюблялся, и был любим. Вот только на всех девушек разом его любви не хватало, но он старался не обидеть ни одну из них.

Я кивала головой, представляя средневекового мажора в окружении пылких красоток. Если так посудить, то по средневековым меркам, он претендовал на звание олигарха, так что не мудрено.

– Вечером он влюблялся, ночью любил юных мадмуазелей еще сильнее, – мечтательно произнес Макс, а у меня брови полезли целовать макушку, от внезапно посетившей меня догадки, – А на утро, его любовь проходила бесследно. И не позднее второго завтрака юный лорд уже был свободен, словно ветер. Чтобы вечером любовь появилась вновь, но уже к новой красавице. Юный хозяин был очень справедлив и делил свое внимание поровну и на всех. Но в порядке живой очереди!

Так, а не его ли я невеста?

Глава 5

Вот кобелина! Я шмыгнула носом, представляя глубину женского разочарования после того, как они на утро слышали: “дорогая, я тебе пришлю почтового голубя!”. А если вдруг не долетел – пеняй на соседскую кошку. Это она разрушила наше хрупкое счастье.

– Но однажды, среди обычных мадемуазелей, плененных красотой лорда Адама, появилась фея, – дворецкий сделал паузу, давая мне принять эту мысль.

– Что? Прям самая настоящая фея? – наконец мозг обработал поступившую информацию. Фея! Не может быть! Они здесь водятся? Я была бы рада увидеть настоящую фею!

Мне сразу же представилось прекрасное создание с крылышками и волшебством.

– Да, настоящая. Хозяин называл ее ласково ночной бабочкой, – ностальгируя, и, казалось, не замечая меня, произнес Макс, глядя на искры камина. – Она прилетала к нему каждый день, а потом пропала. Хозяин грустил! Он не находил себе места целых три часа, а потом встретил любовь!

– Опять? – подавилась я, поражаясь этой кобелистой личности! Прибила бы гада!

Образ красивого мужчины с язвительной улыбкой стал приобретать новые черты. Нет, ну я понимаю, откуда столько женщин вокруг него. Этот незабываемый взгляд способен очаровать любую женщину. Как феи на шоколадку слетелись! И он – мой суженный! Простите, я мухобойку забыла купить! Чтобы отбивать выстраданное женское счастье от наглых ночных бабочек.

– Да, юный хозяин был справедлив и делил всех поровну! Я же говорил, – Макс смотрел на меня с укором, всем видом показывая, что я невнимательная, – Фея вернулась через неделю, и, обнаружив, что хозяин полюбил уже шестую, после неё, почему-то очень расстроилась.

Расстроилась! Да я бы его убила! Схватила бы эту шестую, и ею бы и убила!

– Да, действительно, – фыркнула я, представляя лицо феи, когда из кровати любимого выскакивает очередная красотка. – Почему это она обиделась? Непонятно!

Что-то мне уже не нравится этот Лорд Адам. Как будто он мне лично изменил! А вообще-то он как бы мой суженный!

– Хозяин тоже не понял, к сожалению этого. Женщины – существа очень сложные и непредсказуемые. И понять их весьма непросто, – пожал плечами Макс, а потом прижал ладонь к губам и вежливо улыбнулся, – Вот, например, смотрю я вас и думаю. Почему вы кладете себе уже седьмую ложку сахара, при этом не размешиваете?

Я опомнилась, скривившись. Так, размешивать не буду. Так допью.