В гостях у дяди

– Ты побелел, малыш. Иди лучше на улицу, подыши свежим воздухом.

– Теперь можно мне погадать? – сказала Карлот с улыбкой на устах.

– Извините, но я устал…

Патрульный направился вместе со Стефаном к выходу. Тот чувствовал, как сердце стучит у самого горла: а если он заметил? Племянник уже представлял себя в наручниках, а потом в колонии.

Они вышли на улицу, и Бриннер закурил. Они молчали, пока Стефан не почувствовал, что вот-вот сорвётся: всё это его ужасно нагнетало. Но тут вышла леди Шлоссер и сказала:

– Господа, а вы не видели моё кольцо?

– Нет, – сказал Бриннер.

– Может, вы его обронили? – сказал Стефан.

– Может, может… Я так на днях серёжки потеряла.

«Не удивлюсь, что это дядя!» – подумал Стефан, как вдруг патрульный обронил сигарету и закричал:

– А где Карлот?!

Шлоссер нахмурилась.

– Как где? В фойе…

Бриннер побежал в дом, Стефан, нащупав кольцо, последовал за ним. Едва он достиг поворота к фойе, как услышал глухие удары, стоны и крики. Он подбежал поближе и увидел такую картину: дядя и Бриннер валяются на полу, вцепившись друг в друга, а Карлот, чуть не плача, лежит на софе с расстёгнутым платьем. Шлоссер оттолкнула Стефана и встала рядом с мужчинами.

– Расступись! Не место дракам в моём доме! – Мужчины встали и отряхнулись, но она побагровела от злости и сказала: – Вон, вон из моего дома! Фрау Бриннер, чтоб ноги вашей здесь не было! И вашей, дорогой Стефан!

Она проводила гостей на улицу и заперла под носом дверь. Бриннер затолкал жену в машину и посмотрел на дядю. Лицо его перекосило.

– Если ты ещё раз подойдёшь к ней, я тебя посажу!

Тот усмехнулся.

– Во второй раз? Мне не привыкать, только причину сначала найди.

С этими словами он усадил племянника в машину и уехал, оставив за собой клубы пыли.

7

– Куда мы едем, дядя Мартин?

– В клуб, мой мальчик. Мы поедем в клуб, где я там бываю по субботам, хочу погадать.

– Скажите дядя, что происходит? Почему вы украли это кольцо?

– Потому что, друг мой наивный, глупцы просят погадать, а гадают только умные. Гении же этим обязательно должны пользоваться.

– Но зачем, дядя? У вас есть деньги, у вас свой бизнес…

Дядя нахмурился.

– Тут всё не так просто, Стефан. Не хотел говорить, но у меня две проблемы, на которые нужно потратить столько денег – у меня нет столько марок! Проблемы две: первая – это тётя Зузи.

– А что с ней?

– Она при тебе не говорила, так как это между нами, но она стала угрожать: либо я женюсь на ней, либо плачу тридцать тысяч марок и снимаю ей квартиру ближе к Центральному округу. Конечно же, я не хочу жениться. Мне четвёртый десяток уже идёт, мне тридцать восемь. Почему я должен обременять себя женой и ребёнком, когда уже привык к свободе?

– Извините, дядя, но тогда другой вопрос: почему вы не задумались над тем, что не заделывать ребёнка?

– А ты не учи меня жить, сопляк. Это не твоё дело. Если будешь перебивать…

– Простите.

– Ладно. Так, на чём я… А вот. Конечно, мне таких денег быстро не достать, но до родов успею. Что касается второй проблемы… Тут ещё сложнее. У меня возникли небольшие сложности с министерством пропаганды и цензуры. У меня был один сотрудник, младший редактор. Проблема в том, что он порой позволял себе… писать лишнего. Не хочу в это углубляться, просто поверь мне на слово. Короче, на меня обратил внимание отдел контроля СМИ, а именно их директор, доктор Закс, отвечающий за Восточный округ. Ну, он мне написал лично письмо, я удалил сотрудника, а тут он стал шантажировать: мол, либо плати кругленькую сумму (так как досье и материалы у него, ведь это он отвечает за допуск печати к народу), либо «я отправлю сведения о тебе в инстанцию выше».

– Но это же противозаконно! Это превышение должностных полномочий… Вам надо обратиться в полицию!

– Так я же от этого не выиграю: меня обвинят за распространение нежелательного материала! Этот мой сотрудник писал о раскрытии фокусов всяких там иллюзионистов, о шулерстве и прочих таких мелочах – криминальных сводках, назовём это так. Для наших СМИ это как минимум провокационно. Меня могут посадить вместе с ним за соучастие, а доктор Закс максимум отделается штрафом – и то эта вероятность практически равна нулю. Прямых доказательств его продажности нет. Тем более с полицией у меня отношения не очень.

– Вот я хотел спросить, как так вышло, что вы сидели?

Дядя побелел и ответил не сразу:

– Глупым, молодым был…

Внезапно Стефан почувствовал злобу и стыд за своего родственника.

– Как удобно всё сваливать на молодость, мой дорогой дядюшка! Как же это удобно… Извините, конечно, но вас жизнь ничему не учит! Вы же только что обворовали леди Шлоссер, а сейчас поедите обворовывать…

– Если ты не закроешь свой рот, я тебя запру в машине! Заткнись. И только попробуй мне потерять кольцо, тогда я тебя потеряю. Не знаю как, но, поверь, придумаю.

– Тогда у меня только один вопрос, дядя: зачем вы меня сюда впутываете?

Он поджал губы.

– Скажу одно: это получилось спонтанно. Я изначально хотел спрятать кольцо у себя… но растерялся.

«Или вы просто засмотрелись на жену Бриннера и побоялись, что потом потеряете кольцо», – подумал племянник и замолчал.

Стефан почувствовал, как ему стало жарко, рубашка прилипла к телу, и он отвернулся к окну, вдыхая сухой летний ветер, который обжигал ноздри. Столько проблем у дяди, столько грехов, по сравнению с которыми любвеобильность у противоположного пола кажется всего лишь детской шалостью. Он вдруг вспомнил Бриннера и понял, что между ними ещё до этого случая и вообще безумной молодости дяди таится нечто большее, и это даже не личная неприязнь, а ненависть, отравляющая организм, словно змеиный яд…

Внезапно думы племянника прервала тишина: машина остановилась, радио перестало шипеть, и мотор затаил дыхание. Дядя достал ключи, открыл дверцу машины и посмотрел на Стефана, подняв бровь.

– Ты пойдёшь со мной?

Он не понимал, зачем это делать, но кивнул и вылез из машины, убедившись, что кольцо на месте. Он словно во сне шёл по ослепляющей жаре к зелёному одноэтажному зданию, его изнутри раздирало любопытство. Всё же это лучше, нежели проводить время с капризной тётей.