Любовь без правил

– Ничего. Просто… Чай вкусный, – ответила она, тут же стерев улыбку с лица.

– Улыбайся чаще, тебе так идет, – вдруг произнес Максим, сам не понимая, что на него нашло. Ксении шла улыбка – это факт, но зачем он сказал ей это? Он сделал комплимент девушке? Только не это.

– Это комплимент?

– Это просто комментарий. Не обольщайся, – быстро нашелся с ответом парень.

День прошел достаточно быстро, с учетом того, что Максим практически постоянно был рядом с сестренкой, которая отчаянно не хотела с ним говорить. Совсем. И это при том, что он приносил ей таблетки, готовил чай и даже разогрел суп, который пациентка отказалась пробовать!

Отчасти Максим боялся, что ей станет плохо, потому и держался рядом, а вернулся в свою комнату только когда сводная сестра заснула. Тем временем просто мерзкая погода на улице перешла в настоящую метель. Ветер бросал хлопья снега в стекло, за окном мерзко скрипело какое-то дерево, раскачиваясь, именно по этой причине ночью Максим проснулся. Делать было нечего, а сон как рукой сняло, потому он решил выйти на кухню, чтобы выпить воды.

Несмотря на сильную метель за окном, которая создавала очень сильный шум, парень каким-то чудом услышал подозрительные звуки из соседней комнаты и подошел к двери, теперь отчетливо понимая, что это громкие всхлипы сводной сестренки. Показалось, может быть? Нет. Со слухом у Максима проблем никогда и не было, вроде как. Нахмурившись, он открыл дверь и медленным шагом прошел в комнату сиротки, осторожно садясь на край ее кровати, все еще держа полный стакан воды, до которого и дотронуться не успел.

– Эй, ты чего хнычешь? – спросил парень, наблюдая, как она оборачивается.

У нее был такой измученный вид, слезы продолжали бежать по щекам, что даже сердце Максима сжалось от жалости к ней. Чего ее так напугало? Что ее мучает? Да, Матвеев, может быть, самый хладнокровный человек, которого она когда-либо встречала, но он просто не мог пройти мимо нее, видя все это.

– Что-то болит? – решил уточнить он.

– Все в полном порядке, – прошептала Ксения, поворачиваясь на другой бок, а затем принимая сидячее положение. – Я вспомнила маму. В тот день, когда она не вернулась, была такая же жуткая погода. Теперь каждый раз, когда начинается метель и ветер, я вспоминаю о ней, – вдруг произнесла она, решив поделиться переживаниями.

– Мне жаль, Ксюша, – выдавил из себя Максим, опуская голову вниз и отводя взгляд, ловя себя на мысли, что он не сможет понять ее.

Он не способен понять ее чувства, мысли, ведь у него есть и были родители. У него было прекрасное детство, чему Максим искренне рад, а у этой девчонки не было ничего. Не было родителей, а детство прошло в детском доме, в обществе, наверное, ужасных детей, которые могли и презирать ее, так же как и он делал это с первого дня обитания здесь. Сам того не понимая, парень сделал ей больно много раз, даже толком не узнав ее.

– Извини. Я тут со своими проблемами свалилась тебе на голову. Забудь все то, что я рассказала, пожалуйста, – прервала она тишину.

– Засыпай, – произнес Максим и поднялся с кровати, уходя в свою комнату, уже проклиная за то, что дал слабину и начал жалеть. Черт возьми!

Два дня пропусков школы не предвещали ничего хорошего, как думала Ксения. Потому когда озноб и температура отступили, оставив лишь слабую боль в горле и кашель, она решила вернуться к учебе. Хотя Елизавета и Леонид были против, девушка смогла их убедить.

И теперь, собравшись с силами, она переоделась в школьную форму, от которой, честно говоря, успела отвыкнуть. Хотя это волновало ее не так сильно, как сводный брат. В тот вечер, когда еще в доме не было родителей, он был таким необычайно ласковым, заботливым, словно между ними не было никаких разногласий, а после не заходил к Ксюше вовсе. Может быть, из-за того, что родители вернулись? Да, она так и подумала, но при очередном столкновении в доме, когда Максим вернулся со школы, он будто стал прежним. Но теперь в его взгляде она видела не ненависть или неприязнь, а простое безразличие.

– Ему просто нужно было время свыкнуться с моим присутствием, – подумала тогда девушка.

Однако, даже несмотря на это, Ксения все равно чувствовала дискомфорт, когда приходилось с ним находиться в одной комнате. Она не знала, как себя вести с Максимом. Выйдя из комнаты, девушка замерла у лестницы. Глубокий вдох.

– Доброе утро, – тихо произнесла Ксения, спустившись на кухню и сев за стол.

– Доброе утро, милая, – произнесли одновременно Леонид Васильевич и Елизавета Александровна. Это даже немного развеселило родителей и саму девушку. Но стоило ей перевести взгляд на брата, как улыбка в ту же секунду испарилась.

Он был таким задумчивым. Смотрел куда-то сквозь стол, думал о чем-то своем и витал в облаках.

– Забавно. Я всегда мечтала обрести семью: родителей, старшего брата или сестру. А теперь, когда у меня это есть, счастливой я себя совсем не чувствую, – думала Ксения, ковыряя вилкой свой завтрак.

– Милая, все хорошо? – спросил Леонид.

– Что-то аппетита нет, кажется, – тихо ответила девушка, чувствуя, что глаза слезятся.

– Ты плачешь что ли? Что стряслось? – забеспокоился мужчина.

– Это от лекарств.

Леонид и Елизавета правда пытались быть хорошими родителями: заботились о ней, кормили, одевали, давали все то, что она хотела. Но почему-то и этого было мало. Возможно, Ксения не чувствовала родительскую любовь, которую дарила родная мать?

– Я лучше пойду. Если проголодаюсь, поем в школе. Хорошего дня, – бросила Ксения, вставая из-за стола, направляясь в прихожую и попутно накидывая пальто.

________

Флоренс Найтингейл* – создательница самостоятельной сестринской профессии, первая исследовательница и основоположница современного сестринского дела, совершила переворот в общественном сознании и во взглядах на роль и место медицинской сестры в охране здоровья общества.

Глава 9

С утра голова гудела так, будто он снова был на вечеринке и тусил до утра с Дэном, играя в «правда или действие», а потом весело проводя время с Леркой. Но нет. Последние несколько дней он только и занимался тем, что ухаживал за сестренкой.

И вчерашним вечером Дементьев обрадовал новостью, что сегодня состоится важная контрольная по геометрии. И будет присутствовать какая-то комиссия из шишек школы. Пришлось вместо заслуженного отдыха просидеть за учебниками до пяти утра.

Пока в голове проецировались формулы, которые могут быть на сегодняшней работе, Максим пытался не вырубиться и не плюхнуться лицом в омлет. Так паршиво ему не было даже после вечеринки на день рождения, когда он напился в стельку.

– Сынок, – услышал он голос мамы. – Максим?

– М? – мозг будто продолжал загружаться, но что-то нужно было ответить. Потому он просто посмотрел на женщину.

– Ты какой-то молчаливый сегодня. Все в порядке? – спросил Леонид, делая глоток кофе.

– Не выспался. Сегодня тест по геометрии, поздно лег.

– Ты не разговаривал с Ксюшей? – спросила осторожно женщина. Ну вот, опять. Его снова просят играться в старшего брата для этой сиротки. Кажется, что больше он не вынесет этой пытки. Хотя, честно признать, после той слезливой истории о том, как в метель не вернулась мать, мнение о сводной сестре изменилось в другую сторону.

Если раньше он испытывал к ней неприязнь и считал лишней, то теперь скорее испытывал жалость. А потом ему просто стало все равно. Ну есть и есть. Не мешает же она ему жить? Просто иногда приходится контактировать.

– Нет. Она ж болела все это время. О чем с ней поговоришь? – отмахнулся Максим. Но это была чистая правда. И без того убитую горем и болезнью сводную сестру нагружать не хотелось. Помрет еще. И что делать тогда?

После плотного завтрака и крепкого кофе проснуться наполовину все же удалось. Но формулы по-прежнему лезли в голову. И мозг готов был взорваться. Так еще и Дэн что-то над ухом жужжал, что врезать хотелось. Почему-то все раздражало.

– Макс, ты меня слушаешь?

– Чего тебе? – Максим усилием воли заставил себя отвести взгляд от Ксюши. Та болтала с какой-то девчонкой, видимо, из своего класса, и совершенно не обращала внимания на окружающих. Ее, видимо, все устраивало, а вот Максима – нет. Мало того, что дома от нее одни неприятности, так еще и в школе вечно на глаза лезет! Злость, которая после разговора с родителями ушла, снова стала возвращаться.

– Это сводная что ли твоя? – поинтересовался Дэн, заметив куда смотрит Матвеев. – Симпатичная, почему она тебе не нравится?

– Чувак, ты вообще в своем уме? Как я могу… Как она может мне нравиться? Эта сиротка! Пришла в мой дом! Привлекла внимание родителей! Забрала у меня все! – рычал Максим, стиснув руки в кулаки.

– Остынь. Что она тебе сделала? Вчера все было хорошо, и ты говорил, что ваши отношения более-менее наладились, кажется, – недоумевал Денис.

– Сегодня снова предки прицепились. Просят поговорить. Типа она какая-то скрытная. Я не понимаю, что они нашли в ней такого, что… Они пылинки с нее сдувают, Дэн. Что-то мне подсказывает, что она не просто сиротка.

– А кто она тогда? Подменыш фейри? Супершпион под прикрытием? – округлил глаза Дэн. – А может быть, вообще дочка боливийского диктатора, которая скрывается от ФБР?