Похищение

Похищение
Кристина Воронова

Джейн Доу просто хотела заполнить пустоту в заледеневшем сердце. Она воспользовалась своими миллионами и похитила привлекательного агента ФБР, с которым работала её сестра-близнец. Джейн не интересуют желания других людей, она не прислушивается к чужому мнению. Она готова на всё, чтобы наконец-то покончить с осточертевшим одиночеством и надеть на палец обручальное кольцо. Даже если для этого придётся удерживать объект страстного желания в плену.

Сегодня, внезапно, та самая ночь.

Декстер Морган. Сериал "Декстер"

Плоский чёрный камень, брошенный с силой и злостью, полетел в холодные океанские волны. Серые небеса смыкались на горизонте вокруг кажущейся бесконечной и такой же серой водной глади. Свет мрачного рассвета заполнял всё вокруг, словно бы кто-то наверху включил блеклую лампочку под серым плафоном.

Туман окутывал пространство, погружая его в серо-белую дымку, придавая нереальность окружающим предметам, словно затирая их ластиком.

Джейн Доу поморщилась от холода, прохаживаясь обнажёнными ступнями по влажному и холодному песку. Длинные ноги в небрежно закатанных до колен и уже наполовину мокрых светлых брюках казались мраморными, словно никогда не знали солнечного света.

Джейн невольно задумалась о том, что в это холодное утро с наполненными влагой дождевыми тучами на горизонте, сама напоминает блеклый, серый силуэт.

Она подумала о том, что даже очень большие деньги не помогут кардинально поменять внешность. Пластическая хирургия очень негативно влияла на здоровье, да и вообще можно было остаться изуродованной, сто процентной гарантии не давал ни один хирург, даже самый знаменитый и опытный. Профессиональный макияж, краска для волос и лучшие причёски, подобранные профессионалами своего дела в дорогих салонах, а также красивые наряды и изящные туфли создавали лишь туманную завесу, подобную отвлекающему маневру фокусника или мошенника.

Если смыть макияж и переодеться, то она снова станет собой: обычной серой мышкой.

Иногда ей казалось, что в её жизни нет ничего значимого, так как она хочет слишком многого. И не удовлетворена тем, что у неё имелось, хотя многие за подобное отдали бы годы жизни и правую руку в придачу.

Но Джейн совершенно не испытывала угрызения совести, что желает заполучить и ещё что-то в довесок к её деньгам и личной недвижимости в разных уголках мира.

Она пыталась представить себя со стороны. Собственная внешность никогда не доставляла особого удовольствия, чтобы о ней ещё и фантазировать.

Волосы блекловатого пепельно-русого оттенка, черты лица привлекательные, но отнюдь не идеальные, не правильные. Слегка широковатое лицо в форме сердечка – она ненавидела эту любимую формулировку авторов любовных романов. Но маленький и тонкий носик скрадывал его неправильную форму. Глаза были обычные, серо-зелёного оттенка. А она всегда так мечтала о прекрасных зелёных глазах цвета изумруда, сверкающего под солнечными лучами на витрине ювелирного магазина!

Брови и ресницы светлые, золотистые и, что утешало, хотя бы не белые. Впрочем, их всегда можно было подкрашивать стойкой краской в любом салоне красоты. Но она этого не делала, так как с юности привыкла плевать на свою внешность и даже радовалась тому, что не является красавицей. В те времена красота могла принести множество несчастий.

Возможно, по этой причине только в двадцать восемь лет она начала задумываться о своей внешности. Словно проснувшаяся от долгого сна Спящая красавица. Или, скорее, жертва аварии, пролежавшая в коме несколько лет.

Словно бы она вдруг стала подростком, только в других, куда более щадящих условиях. Когда желание стать красивой не причиняло страданий и боли.

Она была высокой и стройной. Худощавой, со вторым размером груди. Даже изящной. Не настолько высокой, чтобы стать моделью, но ей никогда не нравились каланчи, да ещё и на каблуках.

Внезапно подумалось, что ей как раз не хватает искусственности, чтобы стать хоть немного желанной. С вуалью из грима, паранджой из роскошных одеяний и ходулями из туфель на высоких каблуках. Фигурально выражаясь, конечно.

Ей всегда казалось, что модная индустрия, многочисленные средства по уходу за лицом и телом, разнообразная косметика – всё это было придумано, чтобы отвлечь от реальной внешности. Словно отвлекающий манёвр фокусника, чтобы провернуть очередной трюк.

Чтобы создать атмосферу волшебства, лёгкой игривости, чего-то особенного, нереального, прекрасного. Чтобы произвести сногсшибательное первое впечатление.

Застыв на холодном ветру, подняв ладонь, заслоняя ею глаза от бледного солнца, она задумчиво смотрела на линию горизонта, в которой соприкасались серые облака с тёмно-серыми, цвета асфальта, океанскими волнами.

Она ощущала в себе ту же самую пустоту, которая, как ей казалось, наполняла влажный, холодный воздух. Пустота, которая не могла её наполнить, а лишь делала ещё более пустой, выскабливая изнутри.

Ей казалось, что она закутана во влажный серый саван, кокон из целлофановой плёнки, будто кусок мяса в морозильнике.

Лишённая эмоций и чувств. По крайней мере, ей так представлялось. Но даже спокойная гладь океанских вод способна в один миг напугать штормом и погрузить на дно высокими волнами.

Джейн уселась на каменистом берегу с той же непринуждённостью, с какой йог устраивается на пылающих углях, презрев неудобства. Она задумчиво уставилась вдаль, раздумывая о том, что подарить самой себе на двадцатидевятилетие.

У неё имелось весьма внушительное состояние в сто миллионов долларов, унаследованное от приёмного отца, скончавшегося от рака. У неё была масса возможностей устроить себе роскошный праздник. Но хотелось куда большего. Роскошные праздники у неё уже были.

Несмотря на огромное наследство, у Джейн практически не имелось никаких желаний. Мало что могло заставить кровь кипеть. Словно эта красная жидкость находилась в криостате с постоянным поддержанием отрицательной температуры.

Иногда ей казалось, что она живёт наполовину в мире своих грёз. И всё, что ей требовалось – это библиотека, которая в одном из её любимых домов занимала аж два этажа, наполненная книгами, – пусть даже всё самое интересное она давно уже прочла – ноутбук с выходом в Интернет – в любой точке земного шара, где бы она ни оказалась, – и покой.

Она раскрыла лэптоп и открыла папку с фотографиями, которые любовно собирала на протяжении последних двух лет. С тех пор, как узнала о существовании сестры-близнеца, которая в данное время работала в отделе ФБР по розыску пропавших людей.

Джейн даже показалось это забавным, во всей ситуации была какая-то нездоровая ирония, насмешка, даже издёвка. Ведь её-то Рики так и не смогла отыскать. Или просто не хотела? Или, что вероятнее, просто не подозревала о её существовании. И это тоже причиняло душевную боль, так как Джейн казалось, что близнецы, тем более, однояйцевые, должны чувствовать друг друга на любом расстоянии.

Ведь зачастую близнецы проживают похожую жизнь, выбирая почти идентичных партнёров, схожий вид деятельности, даже одинаковых домашних питомцев!

И то, что их судьба оказалась настолько разной, убивало её. Ведь Рики явно была из хороших девочек, а она сама находилась слишком далеко до настолько светлого идеала. Словно бы сама судьба назначила её в антагонисты к сестре.

И ей хотелось стать плохой, поступить, как избалованный ребёнок, причинить боль самым любимым людям, просто чтобы привлечь внимание.

– Как бы я хотела с тобой пообщаться, Рики, – произнесла она, уставившись на одну из фотографий, на которой Рики Морган была запечатлена во время одной из лекций, которые читала студентам. Вся такая серьёзная, сдержанная, насквозь положительная. С волосами, собранными в пучок, без всякой косметики, если не считать блеска для губ. Было заметно, что женщина на фото – настоящий профессионал, которому начхать на собственную внешность.

Как казалось Джейн, Рики бы точно не страдала из-за собственной не идеальности. И не поняла бы тех, кто бы попытался сделать из неё смазливую куколку. И посылала бы таких доброхотов далеко, и пинком под зад добавляла для ускорения.

Сестра казалась настолько сильной и уверенной в себе, что у Джейн возникало желание её уничтожить. Чтобы не смотреть на отражение, которое лучше её во всём. А она проигрывает ей даже с миллионами, не в силах дотянуться, как до отражения в гладкой водной глади.

Но в отличие от отражения, сестра существовала в реальности.

Протянув дрожащие пальцы, она обвела лицо сестры на экране, слабо улыбнувшись.

– Но я же знаю, что тебе это не интересно, – с нажимом произнесла она. – Все эти лекции для студентов, которые ты читаешь в свободное от основной рабочей деятельности время, в качестве, так сказать, приглашённой звезды. Все эти попытки хоть кого-то найти и спасти. Ты ведь такая же, как и я, латентная социопатка. Интересно, такие бывают? Ну, если я есть, значит, должны существовать! Люди, лишённые человеческих эмоций.

Интересно, как такую, как ты, вообще взяли на эту работу? В ФБР ведь должны были проверять на вменяемость ещё в их академии в Куантико. Хотя… Возможно, им казалось, что рыбак рыбака видит издалека? – она криво усмехнулась, проведя пальцами по щеке. – Я уже целых два года пытаюсь придумать, как привлечь твоё внимание, как плавно войти в твою жизнь. Чтобы это было как нож в масло, а не бензопила в человеческую плоть.

Нет, конечно, я могла просто взять и позвонить. Написать письмо. Имейл или самое обычное, бумажное, с марками и образцом моего ужасного мелкого почерка. А лучше сразу явиться в гости – моя внешность стала бы самой лучшей рекомендацией и наиболее весомым доказательством.

Хотя, конечно, ты можешь подумать, драгоценная моя сестрица, что какая-то психопатка сделала пластическую операцию, чтобы на тебя походить. Люди совершают и более странные вещи. А ты ведь раньше была профайлером, работала с психами. Точнее, выступала против них единым фронтом со своей командой. Почти супермены какие-то. Сверх люди, стоящие на страже человечества. А потом что-то случилось, и ты перешла со своим бывшим начальником в другой отдел. И об этом я тоже хотела бы с тобой поговорить. Нет, не потому, что я хочу насладиться твоими проблемами и несчастьями, упиться ими допьяна, всласть. Просто я хочу понять тебя.

Но просто так заявиться в гости я не хочу. Я же знаю, что перестану быть тебе интересной спустя слишком короткое время. Ты отбросишь меня в сторону, выбросишь, словно мусор, и забудешь о моём существовании. Даже если я подарю тебе свои миллионы. Я же тебя знаю, я и сама такая.

Меня бы неожиданное пополнение в составе семьи совершенно не заинтересовало. Подумаешь, сестра. У кого нет сестёр? Или хотя бы братьев. Всяких двоюродных и троюродных. Неприятных и назойливых родственников, которых никто не желает видеть даже по праздникам.

И у тебя нет ни привязанностей, ни семьи. Ты обычная современная очень занятая на работе женщина-феминистка. Наша мать лежит в психушке, у неё шизофрения. С отцом ты вообще не общаешься. Надеюсь, он хоть к тебе не приставал в детстве.

Джейн слабо улыбнулась застывшему изображению.

– Я многое о тебе знаю. Жаль, что в данный момент я разговариваю сама с собой. Но ещё больше я о тебе не знаю. Ведь у меня нет никаких связей в ФБР. Конечно, я могу кого-то подкупить, никто не откажется от крупной суммы. Но ваша команда слишком маленькая и сплочённая. А остальные не имеют доступа к важной для меня информации. У тебя нет друзей, которых я могла бы подкупить. Никого и ничего. Как же ты мне усложняешь задачу подготовить хороший подарок на двадцатидевятилетие! – с чувством воскликнула она, снова уставившись на волны, рассыпающиеся пеной возле её ступней.

Молодая женщина откинула влажные от брызг волн волосы и уставилась в одну точку, прикрывая глаза ресницами.

– Но надо же с чего-то начинать, если я всё-таки решилась, – снова заговорила она. – А я ведь давно приняла решение. Только мои планы воплощаются в жизнь слишком медленно. А годы будут и дальше уходить. Я уже потеряла два года! – эмоционально всплеснула она тонкими, изящными руками. На правой руке блеснули золотом часы.