Золушка на свалке

И, как она заметила, после той фразы на неё взъелась и Джейн, которая раньше почти не обращала на неё внимания. Лишь брезгливо и с недоумением смотрела, будто Трикси притащила в их компанию бездомную, грязную, блошистую псину.

Сжавшись в комочек, Рэй едва не заскулила, когда осознала, что вновь будет прокручивать в голове то, что привело её на улицу. Почти превратив в ту шелудивую суку, которую в ней и видели.

Джейн всегда пугала её. Она не понимала, почему никто не видел, то, что было очевидным. Что хрупкая, изящная, словно кукла Барби, девушка была эгоисткой, которая словно видела перед собой огромное зеркало, в котором отражалась блестящей и совершенной. Что другие люди для неё не существовали. Маленькое личико, большие чёрные глаза, в которые Рэй всегда боялась смотреть, каштановые кудряшки – всё это делало девушку умилительной.

А ещё её раздражало, что когда бы она не зашла в гости к Трикси, Джейн почти всегда тоже была в доме.

Родители Трикси воспринимали Джейн как ещё одну дочь, полностью очарованные ею. Саму же Рэй воспринимали холодно и угощали неохотно. У неё каждый раз возникала мысль, что они воспринимают её то ли чудачкой, то ли воровкой. И едва ли не пересчитывают серебряные ложки каждый раз, когда она уходит.

Как только они познакомились, Трикси с восторгом, блестя глазами, рассказала ей, что они с Джейн познакомились в детском скаутском лагере, когда им было по десять лет. И затем всегда перезванивались, ездили друг к друг в соседние города на выходных. А затем Трикси добавила, что так как родители Джейн в разводе, то та часто у них ночует.

Обнимая её и улыбаясь, Трикси добавила, что стала неимоверно счастливой, когда Джейн с матерью переехали в их город, и что теперь они могут ходить в одну школу. И что им совсем-совсем не мешает Вирджини.

"Понимаешь, Вирджини – это подруга Джейн, не моя, – как-то честно призналась она ей на переменке. – Ну, вот я тоже решила познакомиться с кем-то другим. Чтобы Джейн не думала, что я за ней бегаю. И что мир на ней начинается и на ней заканчивается", – созналась она, криво улыбаясь и глядя сквозь неё.

Тогда-то Рэй и поняла, что является пешкой в чужой игре. Что Трикси никогда не считала её настоящей подругой, так как готова была на всё, чтобы вернуть Джейн, которая стала всё больше времени уделять Вирджини.

Она в те несчастливые времена думала, что только слепой не заметит, что Джейн с Вирджини договариваются о том, чтобы пойти в школу в одинаковой или похожей одежде.

Что девушки шушукаются на переменах, сидят едва ли не в обнимку. Что даже когда они едят в кафетерии в одной компании, девушки общаются в основном друг с другом.

А они в основном молчат, словно надутые и обиженные детки, которых не приняли в игру. При этом, если ей просто неловко, то Рэй фонтанирует ревностью и с болью смотрит на счастливую парочку.

Она снова попыталась заснуть, подумав, что возле этого дома почти обрела покой. Старушка не была злой, и хотя первое время угрожала ей полицией, быстро с ней свыклась и не делала попыток вызвать копов или швырнуть в неё чем-то.

Ей подумалось, что пожилая женщина воспринимала её как приблудное животное. Разве что не наказывала охранять дом и гавкать, когда куда-то выходила.

Рэй не хотела задумываться о прошлом, несмотря на то, что картины произошедшего постоянно появлялись в голове, особенно на грани сна и бодрствования, и вспоминать о подруге, которая покинула её навсегда… А она бросила её, когда была нужна. Когда могла спасти ей жизнь… Или не могла?

Она закрыла глаза, слыша над собой тревожный шелест листвы, размышляла, пойдёт ли этой ночью дождь. А если да, то тогда она, возможно, промокнет и заболеет настолько серьёзно, что все её проблемы отпадут сами собой.

Девушка устало улыбнулась, обняв себя руками в поисках тепла и заботы, потому что только себе могла доверять. И лишь у себя искать поддержку.

Шелест листвы вновь и вновь, как в адских муках, возвращал её на ту дорогу, петляющую между лесными просторами, которым и дела не было до людей. Лишь небольшие дома и маленькие города встречались на их пути, провожали их равнодушными взглядами, отгораживаясь от четырёх девушек в авто стенами домов, стёклами окон и картоном дверей.

Слишком хлипкой преградой. Но в эту ночь те семьи и одинокие люди, запершиеся в своих домах, могли спать спокойно: смерть пришла не за ними.

И с этой мыслью она заснула, тревожно вздрагивая и сжимаясь, дёргаясь и постоянно просыпаясь от шорохов и других ночных звуков.

***

– Привет, Стив, это я, Аарон, – мужчина стоял возле окна с чашкой чёрного чая и, слегка отодвинув занавеску, смотрел вдаль, тщетно пытаясь разглядеть тонкую фигуру бродяжки.

– Я ещё не в маразме, чтобы не узнать голос лучшего друга, – раздался ворчливый ответ. – Уже час ночи, опять тьма тебя тревожит? – несколько иронично добавил он. – Как переезд? Выкинул лишние вещи и ненужное дерьмо вытряс из головы, я надеюсь?

– Да-да, – закатил глаза Аарон, хоть они и не говорили по видео-связи. Подумав, он всё-таки предложил другу перейти на скайп.

– Выглядишь подавленным, – отозвался гладко выбритый мужчина лет сорока пяти, одетый в полосатую пижаму. Не выделяющийся ничем особенным: крепкий, подтянутый, с небольшим, для его возраста, количеством морщин, с правильными и резкими чертами лица и острым взглядом чёрных глаз. Волосы были седыми, коротко остриженными.

Спальня в стиле минимализма для миллионеров была мягко освещена точечными светильниками и соляным светильником, стоявшим на письменном столе.

Аарон махнул рукой и откинулся на кресле.

– И вокруг тебя старушечья обстановка. Ты что, даже ремонт не сделал?!

– Когда бы я успел? – устало огрызнулся Аарон. – Мне новый роман заканчивать надо, а хочется только сдохнуть. Желательно всё же не сразу, а постепенно, например, от тяжёлой болезни. Чтобы успеть закончить книгу, всё-таки я обещал издателю. Не хочу подводить Ирму, она, кажется, единственная, кто ещё в меня верит.

– Слишком мало оптимизма, хотя в такую позднюю пору он обычно заканчивается и появляется желание либо спать, либо таки, убиться, – покивал собеседник, сложив руки на столе. – А вообще, бросай свои жалкие книжонки и начинай писать сценарии! В Голливуде этим занимаются все, кому не лень, даже продавщицы в супермакетах и официанты. Кто мне их только не приносил, – поморщился он. – И, знаешь, как продюсер, я вполне мог бы пойти тебе навстречу.

– Ты же знаешь, Стив, что сценарии – это не моё, – Аарон устало улыбнулся и потёр лоб ладонью. – И спасибо, что тоже в меня веришь, – улыбнулся он уголками губ.

– Это – моя работа, как твоего лучшего друга! Так всё-таки, что произошло? Хэйли, что ли, звонила?

– О, нет, с ней мы общаемся лишь через адвокатов, хвала Богу! – махнул рукой мужчина. – Нет, сегодня я встретил странную девушку… Бродяжку. Живёт где-то у меня под домом.

– Ты можешь вызвать полицию, – тут же подобрался Стив. – А может, всё-таки вернёшься? Пофиг на запросы твоей бывшей благоверной, я вполне могу перекупить тебя у Ирмы. В конце концов, мы с ней ладим. По крайней мере, когда сталкиваемся на мероприятиях, не швыряемся вещами. И не говорим гадости друг на друга прессе.

– Ты это всерьёз, да? – Аарон уставился на экран. – Думаешь, меня напугала девушка?

– У нас феминистки в последние годы словно с цепи сорвались. Как и чёрные, – мужчина поморщился. – Скоро придётся приглашать на любой фильм 90% чернокожих актёров, а то общественность не поймёт. Так что психопатки тоже могут быть опасными. Аарон, я тебя знаю… Не дури, – покачал головой мужчина, укоризненно глядя на него. – Не дай какой-то бродяжке обвести тебя вокруг пальца! У тебя ведь какой-то комплекс героя… В твоих книгах это смотрится хорошо, все всегда любят героев… Хотя зачастую харизматических злодеев больше. Но в реальной жизни нужно быть злее, циничнее, эгоистичнее, в конце-то концов! Не подумай неправильно, – он выставил ладони вперёд. – Мне нравится твоё благородство. Оно меня устраивает. Да я и не дамочка в беде, чтобы ты пытался мне им досаждать, – ухмыльнулся он.

– Послушай, Стив, а если её кто-нибудь ищет? – быстро и беспокойно перебил его Аарон. – Ведь не может быть так, чтобы молодую девушку никто не ждал!

Немолодой мужчина покачал головой и закатил глаза:

– Ну, дай ей денег, если так уж сильно хочешь. И увидишь её на том же месте спустя те пару часов, пока она пропьёт твои баксы. Или купит на них наркоту. Знаешь, я признаю, что есть нищие, которым просто некуда идти. Их путь закончился таким вот образом. Но большинство просто не хочет ничего делать. Им нравится такая жизнь. В общем, занимайся своей жизнью, восстанавливай её из обломков, а ту нищенку прогони. Нечего ей шататься возле твоего дома! Просто пригрози ей полицией. Я же не прошу тебя направлять на неё свой револьвер сорок пятого калибра, который я тебе подарил на предыдущую годовщину твоей тяжёлой жизни с Хэйли. И как хорошо, что оружие тебе не пригодилось! Развод всё-таки лучше, чем убийство.

– Твоё чувство юмора встряхивает лучше, чем десять чашек турецкого кофе, выпитого в течение пяти минут, – хмыкнул Аарон.

– Я всегда готов помочь, – улыбнулся в ответ мужчина. – А сейчас мне пора то ли спать, то ли на очередную вечеринку, чтобы попытаться отыскать таланты среди чьих-то протеже и родственников, – он снова закатил глаза и покачал головой. – На вечеринках все бухие в хлам и часто ещё и после употребления экстази и кокаина и прочей дрянной жути. Но, зацени, всегда готовы прочесть роль, даже если буквы диалогов пляшут перед глазами!

– Я тоже могу писать бухим, – рассмеялся Аарон. – Но не хочу. Наверное, я решил перейти на здоровый образ жизни назло Хэйли, которая терпеть не могла всё полезное.

– Я всегда говорил, что у вас нет ничего общего, – развёл руками Стивен. – Кроме желания купаться в деньгах, но оно свойственно абсолютно всем разумным. Так что спокойной ночи, и не делай глупости!

Покачав головой, Аарон всё-таки отправился спать.

Глава 4.

Утро встретило её мелким дождиком и порывами холодного ветра. Октябрь начинался не очень приветливо, ворвавшись, словно незваный гость, открывающий дверь с ноги в пять утра.

Она закуталась в плед, ощущая привычную боль во всём теле, будто её долго и жестоко избивали, а потом оставили подыхать под забором, как бездомную собаку.

"А я и есть бездомная. Только не собака. Хотя, наверное, собаку бы пожалели… Или усыпили, чтобы она не мучилась, если бы не нашли ей нового хозяина", – с грустью подумала она, вымученно улыбаясь дрожащими губами.

Ей подумалось, что скоро придётся так или иначе искать приют, чтобы не замёрзнуть на улице насмерть. Не то, чтобы её это беспокоило… Но инстинкт самосохранения ещё не уступил моральной усталости, депрессии и пожирающему душу чувству вины. Пока что нет.

Иначе она бы нашла способ прервать свою жизнь. Пока что она об этом только думала и почти не сопротивлялась течению ледяной реки, уносившей её всё дальше. Туда, где уже нельзя было увидеть берега, лишь бесконечно тонуть в сером омуте несбывшихся надежд и теряться взглядом в туманной дымке, пытаясь разглядеть хоть что-то, хотя бы отдалённо напоминающее береговую линию. А ещё лучше – маяк. Который бы приманил её ярким светом, и при этом не стал бы коварной ловушкой пиратов, завлекающих мирные суда.