Забудь меня, если сможешь

– Ханна! – тут же одергивает ее Грейс со светлыми крашеными волосами практически желтого цвета, корни ее на пару дюймов имеют темный оттенок. Женщина направляет на меня неуверенный взгляд и, наконец, решительно шагает в мою сторону с большим куском ваты и прозрачной бутылочкой в руках. – Может быть немного больно.

Она осторожно прикладывает холодную смоченную вату к ране, от чего я резко стискиваю зубы, стараясь мужественно перетерпеть пронзительную боль. Мой отрешенный взгляд продолжает бесцельно скользить по помещению, пока не натыкается на презрительную усмешку Ханны. Она демонстративно закатывает глаза с явным раздражением и покидает холл, громко хлопая дверью.

– Не обращай на нее внимания, – тихо проговаривает Грейс, продолжая аккуратно обрабатывать места пореза. – Девочке только недавно стукнуло восемнадцать, она рано потеряла родителей из-за эпидемии, да и жить продолжительное время в такой нагнетающей обстановке… когда каждый день просыпаешься и гадаешь, выживешь ты сегодня или нет… для незрелой детской психики воспринимается очень тяжко.

Я смотрю в ее карие глаза с теплым, дружелюбным отливом, и в этот момент на ее устах появляется слабая, едва уловимая улыбка. Лишь на кончике губ. Женщина завершает процесс обработки путем наложения нескольких тоненьких пластырей, едва прикрывающих мои порезы, и всего на мгновение опускает взгляд, словно ожидая с моей стороны какой-то реакции и, не дожидаясь ее, тут же молча отходит обратно к аптечке.

– Ты, наверное, со вчерашнего дня ничего не ела? – невзначай спрашивает она, по-прежнему продолжая находиться ко мне спиной. Моего ответа не следует, но похоже, она и не ждала его, когда захотела задать подобный вопрос. – Тебе стоит подкрепиться, помнишь где у нас столовая?

Я мысленно киваю, но лицо по-прежнему не выражает никаких эмоций.

Быть может, эта женщина хотела поговорить со мной лишь из вежливости. Быть может, она просто выполняла приказ их главаря? Быть может, она действительно хотела мне помочь?

Но у меня нет времени на обмен бесполезными любезностями с участниками группы. На них у меня совершенно другие планы.

Молча выходя из холла, некоторое время я шагаю по длинному коридору с голубыми стенами и, наконец, натыкаюсь на знакомую металлическую дверь. Заходя вовнутрь, на меня обрушивается бесконечный гул бытовой техники, заливистый смех и негромкие мужские разговоры.

Интересно, откуда в этом здании электричество? Неужели повстанцы каким-то образом раздобыли новейший дизельный генератор, не прекращающий свою работу ни на секунды, угрожая перерасти в бесконечность?

Я делаю первый шаг в сторону ребят, шумно уплетающих скромные порции еды, в основном, состоящей из различного рода консервов, черствого хлеба, кучи сытных шоколадных батончиков с арахисом и бутилированной воды. При моем появлении они тут же замолкают, пуская в мою сторону хмурые взгляды, граничащие с ненавистью. И только Рон громко выдыхает, продолжая не сводить прозрачно-серых глаз с металлического столика с так называемой едой.

– О, детка, я приготовил местечко для тебя, – с торжественной улыбкой заявляет Джеймс, его изумрудные глаза с вызовом направляются в мою сторону, пока он похлопывает рукой по рядом стоящему деревянному стулу.

Ханна с довольной улыбкой на лице стреляет в мою сторону любопытным взглядом, продолжая уплетать баночки с детским консервированным питанием темно-зеленого цвета.

Я делаю шаг вперед в сторону рыжеволосого парня, собираясь садиться на предложенный им стул, но в один момент мое тело с грохотом летит вниз, а в воздухе раздается звонкий, оглушающий смех окружающих. Джеймс убрал стул настолько быстро и незаметно, что я попросту не успела среагировать и ухватиться за стол, чтобы не свалиться на пол.

– Сэм, подменишь меня на крыше после полуночи. Всем спокойной ночи, – сухо произносит Рон, громко отодвигая стул. Его невозмутимый взгляд игнорирует раскатистый смех собравшихся, а приглушенные шаги еще некоторое время продолжают раздаваться в моем сознании.

– Да ладно тебе, Рон, – усмехаясь, отвечает Сэм, глядя в сторону уходящего друга.

Я с непроницаемым выражением лица быстро поднимаюсь на ноги, с силой отбираю стул у Джеймса и спокойно усаживаюсь под ухмылку парня. По левую руку от меня Ханна продолжает бренчать металлической крохотной ложкой об стеклянную баночку с детским питанием. Замечая, что я глазею на нее некоторое время, она вопросительно вскидывает брови, кивая в мою сторону.

– Что? Это вкусно, – ухмыляется она, запихивая в рот последнюю ложку густого пюре зеленоватого оттенка.

– Для таких травоядных животных, как ты, конечно, вкусно, – усмехается Сэм, направляясь к двери.

– Иди к черту, Сэмми! – вопит она в ответ, выбегая вслед за братом, предварительно захватив с собой шоколадный батончик.

В помещении остаются только Питер и Джеймс, а Роберт, очевидно, остался сторожить вход библиотеки в двухэтажном автобусе. Питер не прекращает пускать на меня хмурые молчаливые взгляды, а Джеймс резко привстает со стула, угрожающе медленно наклоняясь в мою сторону. В нос мгновенно ударяет запах обыкновенного мыла, вперемешку с железом. Очевидно, совсем недавно он держал в руках оружие.

– Мы не дадим тебе здесь жизни, – сквозь зубы процеживает рыжеволосый. – Как ни старайся.

На последних словах он громко хлопает по столу, отчего все его содержимое нервно вздрагивает. Не находя в моих глазах ожидаемого страха, он поджимает губы в плотную линию и со вздохом раздражения покидает небольшое помещение, именуемое столовой.

– Не пойми меня неправильно, но нам всем интересно, что с тобой… то есть с Евой, сделала корпорация зла, – мрачно заявляет Питер, сжимая в руке прозрачную пластиковую бутылку с водой. – Мы ничего не знаем о тебе, а неизвестность пугает.

Я молча доедаю питательный шоколадный батончик, напрочь уничтожая две небольших бутылки с водой. Краем глаза я замечаю, как Питер все это время с интересом продолжает наблюдать за мной со стороны, не решаясь прерывать тишину.

– Но если ты будешь сотрудничать с нами не в пользу корпорации, то мы примем тебя, – наконец, проговаривает он, кивая в мою сторону. – Как тебе такое предложение?

Я в тот же момент направляю на него непроницаемый взгляд, некоторое время встречаясь с горящими темно-карими глазами. На его устах образуется едва уловимая вызывающая улыбка, брови вздернуты вверх, но спустя некоторое время он не выдерживает такого длительного напора и запускает всю пятерню в темные вьющиеся волосы.

Он явно опасается меня. Об этом буквально кричит каждый его жест.

Я продолжаю молчать, глядя на него пристальным взглядом, и, в конце концов, он сдается. В воздухе раздается громкий скрип стула, и Питер со вздохом раздражения покидает помещение, оставляя меня в полном одиночестве.

Я осушаю очередную прозрачную бутылку с минеральной водой, она громко скукоживается под моим давлением, и с грохотом приземляю ее на стол.

Я должна быть рядом с главарем. Именно по этой причине я быстро покидаю столовую и трачу еще несколько минут на поиски лестницы, ведущей на крышу. Открывая массивную темную дверь, я встречаюсь лицом к лицу с вечерней прохладой и малиновым закатом, распластавшимся по всему горизонту. Но это не единственное, что я улавливаю, делая первые шаги по крыше, открывающей вид на ближайшие многовековые лондонские постройки.

– … и не смей меня игнорировать! – раздается разъяренный голос Ханны по всей округе. – Ты что думаешь, тебе одному трудно?!

Застываю возле массивной металлической двери, опасаясь, что меня заметят, и я не успею подслушать разговор, в котором может оказаться какая-то важная информация для корпорации.

Рон продолжает упорно смотреть в бинокль и проверять улицу на бесцельно подступающих зомби, будто не замечая грохочущую девушку позади него. Сейчас поверх головы накинута обыкновенная черная бейсболка, ветер слегка колышет его опущенные подтяжки в V-образной форме, на одном плече висит потрепанная винтовка, а на другой стороне красуется кожаная кобура с заряженным пистолетом.

Парень молчит еще долгое время, но, когда Ханна с рыком злости пинает ближайшие камни, он опускает бинокль и направляет на нее усталый взгляд.

– Что ты от меня хочешь? – наконец, звучит его стеклянный, хрустящий как гравий голос. – Ты слышала, что она сказала? Поняла, как эти ублюдки промыли ей мозги?! – он делает паузу и с раздражением отводит взгляд в сторону здания напротив с рыжими проблесками ржавеющей крыши. – Да, я сорвался, и ты прекрасно видела, как я сдерживал себя вчера и могла бы меня понять.

– Да я только и делаю, что пытаюсь понять тебя! Ты гребаный эгоист! – отчаянно восклицает в ответ Ханна, всплескивая руками. – Живешь только самим собой! Я все время что-то делаю для тебя, но тебе же… тебе же все равно. Ты никого не замечаешь в своей жизни, а я просто…

– Так может быть стоит направить свою заботу на кого-то другого? – уставшим голосом проговаривает Рон, оглядываясь в сторону девушки, и ровно в этот момент его глаза находят мои.

Я делаю несколько уверенных шагов в сторону ребят, сталкиваясь с разгневанным взглядом Ханны.

– Зачем ты сюда приперлась?! – кричит она мне в лицо. – Что ты от нас хочешь?

Продолжаю наблюдать, как ноздри миниатюрного носа Ханны гневно вздымаются, она громко дышит, а ее руки угрожающе зафиксированы на тонкой талии. Бешеный изумрудный взгляд некоторое время скользит по моему непроницаемому лицу и, не находя ответов на свои вопросы, девушка с рыком злости покидает крышу, громко хлопая дверью.

Парень невозмутимо принимается следить за улицей через бинокль, совершенно не обращая никакого внимания на мое присутствие, а я, в свою очередь, пользуюсь шансом понаблюдать за ним со стороны. На его лице мелькает едва заметная щетина, а желваки продолжают нервно пульсировать еще некоторое время. Судя по всему, он до сих пор переваривает разговор с Ханной.

– Я хочу кое-что проверить, – неожиданно произносит он хриплым голосом, не отрываясь от бинокля. – Можешь не волноваться, это никаким боком не касается корпорации зла.

– Я не вол…

– Надеюсь, читать тебя научили? – усмехается он, перебивая мои мысли. На мгновение сосредоточенный взгляд его светлых глаз направляется в мою сторону. Всего на мгновение, а затем возвращается обратно к наблюдению.

– У людей, прошедших процедуру санации, из памяти вырезается лишь прошлая жизнь, – констатирую я. – Полученные навыки, такие как ходьба, язык, чтение, письмо и много других навыков, которые были освоены в прошлой жизни – сохраняются.

Рон с неохотой отрывается от бинокля и направляет на меня цепкий взгляд ледяных глаз, пока свободной рукой из заднего кармана штанов достает миниатюрный блокнот, утопающий в его ладони. Он протягивает его мне, и я тут же без раздумий принимаю в руки блокнот из коричневой кожи с потрепанными краями и прикрепленной шариковой ручкой сбоку. На его корешке находится небольшая тянущаяся нитка, обволакивающая весь блокнот и, очевидно, служащая закладкой для ориентира нужных страниц.

– Что это? – следует очевидный вопрос от меня. Некоторое время я верчу записную книжку в руках, рассматривая ее со всех сторон, еще не до конца осознавая, что ответ на мой вопрос кроется внутри, а не снаружи.

– Этот блокнот исписывала Ева, когда в самом начале эпидемии провела две недели в полном одиночестве, – сообщает он, вновь приступая к отслеживанию муз. – Прочти его. Возможно, он ответит на некоторые твои вопросы.

Я продолжаю стоять посреди крыши с потрепанной записной книжкой в руке, наблюдая, как парень с невозмутимым видом скрупулезно отслеживает передвижение каждой музы.