Черный, Белый, Бежевый

– Ага, – кивнула она и расплылась в широченной понимающей улыбке. – Мне тоже нравится. Я поэтому и поехала. А там правда есть какой-то музей?

– Не знаю.

– Так Ван же говорил – исторический музей, старый… Слушай, Баник, а может, это не музей, а дворец?

– Какой дворец? – машинально переспросил я.

– Королевский! Это же был большой город.

– Ну, может.

– А во дворце, может, кто-нибудь есть! – оживилась Элька. – Например, король! Или принц!

– Ты глухая, что ли? – удивился я. – Тебе же сказали, что нежилой город. Какой принц-король?

– Заколдованный… – выдохнула Элька мечтательно.

– Как заколдованный?

– Ну, заколдованный. Каким-нибудь злым черным магом. В статую, например, превращенный. Я про такое читала.

– Где?

– В сборнике «Сказки Лины».

– Ты даешь, – сказал я, покатываясь со смеху, – ну и источник знаний!

Элька обиделась и сообщила еще более скрипуче, чем обычно:

– Можно подумать, ты такой всезнайка. Мне папа с мамой говорили, что некоторые сказки писались по настоящим событиям, только их изменяли и пересказывали…

– Перевирали и коверкали, – хмыкнул я. – Если ты кого и найдешь превращенного в статую, то это наверняка будет не принц, а какой-нибудь местный дурак, который так всех достал, что его превратили. А если даже и принц, то по сказке тебе полагается его обратно расколдовать. Если он каменный, значит, нужна эта… реструктуризация из неорганики в органику. Этого мы пока и не проходили толком. Мой папа над похожей штукой два дня мучился, пока картинку составил. Да и ты все равно колдовать не умеешь.

– А может, твоего папу попросим, раз у него уже получалось? – радостно поинтересовалась Элька. Тут я как следует набрал воздуха и захохотал так, что чуть не свалился с конькозла.

– Элька! Мой папа этой картинкой пытался оживить закаменевшее зерно, потому что сейчас не осталось таких сортов!

– Получилось?

– Так себе: половина не взошла. Ну, если тебе хватит половины принца, тогда ладно, позову папу на расколдовывание! – я замолчал, чтобы издать очередной манок и пощупать ниточки невидимой в тумане паровой телеги. Вот дает Элька! Ну Луцик и посмеется, когда я ему расскажу! В одиннадцать оборотов верить в заколдованных королей – все-таки белые маги правда какие-то недоразвитые…

Скользнув по ниточкам, я чуть не свалился с конькозла, потому что неожиданно обнаружил, что паровая телега стоит возле каких-то разрушенных домов, а из нее выходят девчонки и Луцик. В какой-то момент они снова начали у меня множиться на кучу изображений: одни ниточки наложились на другие, и в голове моей началась чехарда. Я открыл глаза, и видимость сразу же упала до нуля.

– Баник, Эльца, вы здесь? – раздался из плотного тумана беспокойный голос Вана.

– Ага, мы тут! – заорала Элька.

– Ну вот и хорошо, дети. Как видите, а может, и не очень, конечно, видите, мы с вами приехали в старинный город Дребезг. Поскольку сейчас немного, значит, туманно, прошу вас идти за мной и не отставать ни в коем случае…

Я спрыгнул на землю и был атакован Луциком:

– Ты куда пропал?

– Да из-за Эльки все. Потом расскажу, ты со смеху помрешь.

– Ладно, пошли за Ваном, – сказал Луцик, ободрившись от такого обещания. – Я буду вроде как слушать и задавать вопросы, если надо, а ты давай щупай, где мы и далеко ли эта странная штуковина. Если далеко, то будешь мне говорить, куда идти, чтобы оказаться к ней поближе, а я буду просить Вана свернуть туда. Понял план?

– Понял.

– Ну давай.

– А о чем это вы, а? – появилась рядом с нами Элька.

– Думаем, где может быть дворец с заколдованным принцем, – ответил я с ходу.

Туман вроде бы чуть рассеялся, стала видна разбитая и подмытая стекающей с горы водой дорога и несколько развалин-избушек по обеим ее сторонам. Ван повел свою экскурсию примерно так же увлекательно, как и урок:

– В этом городе, ребята, все наполнено, значит, стариной. Это у нас тут, значит, жилые кварталы. Если на Дребезг поглядеть сверху, то можно понять, что он имеет радиальную структуру, и, говорят, может быть, неравномерность распределения населения и хозобъектов в городе и послужила основной причиной его упадка и заброшенности. Для начала поглядим на типичное жилище, то есть на вот эту, значит, избушку. Можно пощупать, только не заходите, а то вдруг обвалится…

Луцик недвусмысленно подтолкнул меня локтем. Я охотно отключился от нудного бормотания учителя, прислонился к скользкой крапчатой стене развалюхи-дома и погрузился в мир ниточек.

В ушах загудело, и все вокруг сразу стало понятнее. Мы, оказывается, были на окраине города, который располагался в основном над нами, на склоне горы. Дребезг и правда оказался здоровенным, но совсем не приятным, и даже каким-то жутковатым. Я осторожно заскользил над ним по ниточкам, идущим от Вана. Подо мной мелькали утопшие в грязи безрадостные одинаковые развалюхи, в которых, за редким исключением, никто не жил. Ближе к центру, правда, стали появляться более высокие дома из серого камня – этажа два-три, но в смысле разрушенности они были еще хуже, чем избушки. Некоторые сползли по склону горы, наверное, во время переходного сезона перед потеплением, и упали, превратившись в замшелые груды камней. Все это заросло деревьями и густой красной травой, а то, наверное, выглядело бы еще хуже. Меня пробрала дрожь, и я убрался из центра города, поехав вправо, где по моим ощущениям должен был находиться непонятный исторический музей. Ближе к окраине снова пошли хоть кем-то заселенные дома или дома, из которых только недавно уехали жители – в пространстве колыхались оторванные людские ниточки. Посреди дорог замерли остовы лошадиных и старинных паровых тележек…

Наконец я нашел нужную нить, скользнул по ней и очутился между двумя горами, где все так же из размытого тумана торчала неизвестная штуковина. Но теперь я, все-таки, был к ней ближе, и мне стало понятно, до чего она высоченная. Какой там тридцать – все сорок этажей! Долго разглядывать мне ее почему-то не хотелось. Ладно, надо возвращаться, вдруг много времени прошло… Я отметил нужную ниточку узелками, быстро скользнул по ней обратно и открыл глаза.

Ван, к счастью, еще только-только закончил нудить и зудеть про первый дом. Человеческие девчонки стояли кучкой, на их лицах были преданность и отчаяние. Элька вырезала ногтем узоры на деревянной мокрой стене, Нелия, закрыв глаза, что-то щупала: хорошо еще, я с ней не пересекся ниточками! Будто почувствовав мой взгляд, она открыла глаза и сказала инфразвуком, чтобы не слышал Ван:

– Какое-то жуткое местечко этот Дребезг, да? Ты видел центр? Это же кошмар какой-то.

Я кивнул.

– А дворца там не было? – затянула о своем Элька, у которой даже инфразвук был гнусавый.

– Чего-то не припомню, – сказал я. – Одни развалюхи…

– Учитель Ва-ан, а маги разговаривают, – пожаловалась одна из человеческих девчонок, Лирка. – У меня уже волосы дыбом от их рычания!

– Надо слушать, дети, раз приехали, – наставительно обратился к нам Ван. – Ну что, пойдем, значит, дальше?

Тут рядом со мной из тумана вырисовался Луцик.

– Фу, – сказал он, откинув капюшон, так как дождь уже почти кончился. – Чего ты так долго щупал? Я его еле на месте удержал, не знал уже, какой дурацкий вопрос придумать… Куда нам надо идти?

Я молча показал направление ногтем. Там виднелась очередная размокшая и заброшенная улица с рядом уходящих в туман развалюх. Однако Луцик кивнул и побежал вперед с криком:

– Учитель Ван, а пойдемте вон туда! Тут такая улица интересная!

Ван, которому, похоже, было все равно, покорно направился куда нам с Луциком было нужно, подошел к одной из развалюх, довольно странной формы, и начал толковать что-то про ее архитектуру.