Крушение звёзд

– На чем угодно вроде «Жукова» – хоть сквозь игольное ушко, сэр.

– Ладно, поскольку мы и так уже изрядно обобрали данта Ангару, взяв у него лучших, то, пожалуй, можем его оставить и без личного шофера.

– Думаю, будет весело, – манерно протянул Эрик Пенвит. – Побродить так денек перед вами, ребятки, посмотреть, кого и как следует использовать.

– Только не кокетничай, – завозмущался Ньянгу. – Помни, ты занимаешь место, на которое претендовал я.

– Ты перестанешь ныть? – поинтересовался Гарвин. – Ты – начальник клоунов, им и останешься. Не передашь ли мне эту проклятую бутылку?

Ньянгу пододвинул ему требуемое, когда в дверь постучали.

– Войдите, – пригласил он.

Дверь отворилась, и вошла женщина в белом медицинском костюме.

– Ну, все, – вздохнул Гарвин. – Я готов. Альт Махим. Садитесь, док. Я думал, мы отрядили вас в медицинскую школу.

Она присела на краешек одного из стульев.

– Я там… Я была, сэр. Но три дня назад семестр закончился. Я взяла долгосрочный отпуск.

– Угу, – многозначительно кивнул Ньянгу. – Энтузиазм, зов сирены.

– Продолжай, Джил, – подбодрил ее Гарвин. – Для начала давай без «сэров». Или ты забыла традицию РР?

– Нет, с… Нет, шеф. Я зашла узнать, не нужен ли вам на борту медик.

– Будь я проклят, – произнес Пенвит. – Ну что ты будешь делать с этими старыми разведчиками? Ты стараешься определить их в такое место, где их хотя бы не убьют, научат разным ценным вещам типа акушерства и нейрохирургии, которые обеспечат им работу на гражданке, а они каждый раз с воем лезут обратно в пушечное жерло!

– Я даже не буду пытаться спорить с тобой, – сказал Гарвин. – Нам чертовски необходим хороший военный медик. На, налей себе выпить.

– Не сейчас, шеф, – ответила Махим, поднимаясь. – Мне надо пойти отобрать медицинское оборудование, которое может понадобиться. Но все равно, спасибо. – Она отсалютовала и вышла.

Пенвит покачал головой.

– Мы никогда не образумимся, а?

Гарвин выбрался из своего флаера и начал подниматься по длинной лестнице в усадьбу Миллазинов, Хилкрест. Он был уже у двери, когда до него донеслись звуки погрома. Открыв дверь, коуд услышал непристойную брань, а затем снова грохот.

– Задница! – догадался пехотинец.

Еще раз грохотнуло. Гарвин осторожно двинулся на звук разрушения и вскоре оказался посреди развалин кухни.

Язифь Миллазин созерцала то, что недавно было коммуникатором. Затем направилась к буфету, выбрала блюдо и запустила его на всю длину столовой.

– Дерьмоглоты!

– Э-хм… Я дома, дорогая, – дал о себе знать Гарвин. Она гневно глянула на него и швырнула об стену еще две тарелки.

– Сучьи дети!

– Коль скоро ты употребила множественное число, – заметил Янсма, то, смею надеяться, это не про меня.

– Не про тебя!

– Тогда можно я тебя поцелую?

Язифь поджала губы. Гарвин пробрался через останки большей части ее обеденного сервиза и поцеловал ее. Через некоторое время они оторвались друг от друга.

– Так немного получше, – признала Язифь. – Но желание проклинать все и вся у меня не пропало.

Гарвин приподнял бровь.

– Мой долбаный совет директоров, мои дважды проклятые вкладчики, мои трижды гребаные управляющие!

– На редкость представительный список.

– Они только что заявили мне, что я не могу отправиться с вами!

– Но… Ты же «Миллазин Майнинг». Я имею в виду, единственная, – проговорил он изумленно. – Ты можешь делать, что хочешь, разве не так?

– Нет. – Язифь снова начала закипать. – Нет, если это может повлиять на цену акций или доверие вкладчиков. Их генеральный директор, оказывается, за пределами системы. Может, даже в опасности и, не дай бог, его убьют! Проклятый совет в полном составе заявил, что подаст в отставку, если я отправлюсь с вами. Мол, у меня нет никакого уважения к собственной компании, если я собралась делать что-то опасное без необходимости. Мол, это работа для настоящих солдат, а не для незрелых маленьких девочек, какой они, похоже, до сих пор меня считают! Сволочи!

Очень большой хрустальный десертный поднос – коуду он даже нравился – просвистел через комнату и рассыпался радужными осколками.

– Ох, – произнес Гарвин.

– Хочешь расхреначить что-нибудь? Э… нет. – Она подозрительно на него уставилась. – Разве ты не огорчен, что я не еду?

– Конечно, конечно, огорчен, – поспешно ответил Гарвин. – Поэтому не надо метить в мою сторону. Честно, Язифь!

– Черт! Черт! Черт! – прорычала она и расплакалась.

Гарвин осторожно обнял ее снова.

– Почему они никогда не позволяют мне никаких развлечений? – прохлюпала Язифь ему в плечо.

– Я всегда думал, – проговорил Гарвин, – что по-настоящему богатые свободны.

– Никто, черт побери, не свободен, – всхлипнула миллионерша. – Кроме, разве что, мертвых.

– О чем ты думаешь? – поинтересовалась Маев и, повысив голос, пропела: – Конфеты, тянучки, жвачки, шары. Конфеты, тянучки, жвачки, шары. В каждой коробке подарок внутри!

– Я думаю, – изрек Ньянгу, разглядывая ее скудный костюм, – что никто не должен смотреть на твои прелести. По крайней мере, не галерка.

– Именно они, – возразила Маев. – Дети меня обожают.

– А что это за продажа тянучек?