Черный мел

– Нет, не то. – Дэ покачала головой и в порыве вдохновения принялась ломать пальцы. – Лимерик будет начинаться примерно так: «Жил Джек недалекий и грубый…»

Джолион постучал костяшками пальцев по прикроватной тумбочке:

– Лично я могу слушать вашу перепалку хоть всю ночь. И я точно знаю: Джек способен продолжать до бесконечности. Но сейчас настало время поговорить об Игре.

* * *

XXI. Рано утром я вижу чашку на тарелке для завтрака, в ней лежит спичка. За несколько минут мне удается расшифровать мнемоник.

Чашка – чай. Спичка – пожар. Пожарная лестница!

Утром я выхожу завтракать на шаткую площадку пожарной лестницы, я чувствую себя туристом, который наслаждается вкусным завтраком в отпуске, пользуется редким случаем, когда можно неспешно и с удовольствием поесть в ожидании радости грядущего дня.

Сосед из дома напротив тоже завтракает на пожарной лестнице. У него есть шезлонг, в нем он сидит без носков, разгадывает кроссворд и пальцем подбирает крошки от круассана. И вдруг до меня доходит – так и я вел себя три года назад, до того, как задернул шторы и закрыл жалюзи. Мы с ним даже здоровались, если сидели на лестнице одновременно. Сосед замечает мой взгляд и наклоняет голову, как будто приятно удивлен моим появлением. А потом поднимает чашку. Я отвечаю тем же. Мы улыбаемся. Потом сосед снова углубляется в кроссворд. Я чувствую, как в мою грудь вливается новая сила.

Неожиданно мое настроение меняется. Я вспоминаю вчерашний сон. Нас снова было шестеро. По-моему, я уже много лет не видел во сне нас всех вместе.

Сны бывают грубыми и неумолимыми, они размывают едва ощутимые оттенки «почему» и «для чего», лишают причинно-следственные связи их сложности. Во вчерашнем сне все происходит исключительно по моей вине, она тычет в меня пальцем в виде простой, тупой метафоры. Во сне я держу ружье и, защищаясь, нажимаю на спусковой крючок. Игра окончена.