Новый документ

Я опишу это в книге, промелькнула мысль в голове. Сначала она отразилась едва уловимым шепотом, словно кто-то подсказывал Кристоферу, что делать. Но громкость нарастала: Я опишу это в книге. Я опишу эту противную, мерзкую свинью в книге – она толкнет главного героя, и он захочет написать про нее. Прямо как я сейчас.

И тут он осознал, что окрыляло его вчера, идею, что витала в воздухе квартиры и сделала банальный сюжет столь привлекательным.

Я могу описывать все свои действия, всю свою жизнь. Мне не нужно ничего выдумывать, я могу брать весь материал прямо «отсюда». Я могу брать все, что захочу. Герои получатся живыми, сюжет реальным, отношения всесторонними – это будет настоящая жизнь на страницах книги!

Гениальная, по мнению Кристофера, мысль настолько ослепила его, что он совсем забыл разглядеть женщину, что толкнула его. Он осознал это уже, когда с боем вырвался из вагона.

И как я ее опишу, если я даже не запомнил, в чем она была?

Хотя, это уже не важно. Материала для книги будет предостаточно в любом случае, а этой женщине он уделит лишь несколько строк.

По дороге в офис Кристофер буквально парил. На его лице вновь заиграла широкая лучезарная улыбка, которую не мог стереть даже ноябрьский мороз. И как бы удивительно это ни было, он не мечтал. Зачем, если весь материал уже на руках?

До работы он добрался в десять минут десятого. Опоздал. Но особо не волновался. Его начальница приходила не раньше девяти тридцати, а старший коллега и вовсе в десять. И этот раз не был исключением. Кристофер пришел первым. Но насладиться одиночеством и набросать заметки не вышло. Стоило ему включить компьютер, тот сразу же издал несколько пикающих звуков, которые предрекали полный почтовый ящик. Так оно и оказалось. 16 новых писем, и в каждом задание. «Обнови финансовую модель». «Утверди годовой бюджет у директоров подразделений». «Согласуй платежи». Креативом и не пахнет.

Нельзя сказать, что Кристофер не любил свою работу. Скорее наоборот – в чем-то она ему даже нравилась, но он не хотел этого признавать. Порой он выдавливал из себя поддельный ужас, когда понимал, что последние несколько часов он, словно в опьяняющем экстазе, считает «циферки» и решает очередную нестыковку в финансовой модели.

Это рутинная, безмозглая работа! Она не может тебе нравится!

Но она ему нравилась. Особенно, когда было много заданий, а день обещал быть именно таким. Поэтому Кристофер плавно спустился на землю. Свою идею он аккуратно отложил в ящик, чтобы вернуться к ней, как только часы пробьют шесть вечера, и описать весь сегодняшний день.

Да, сегодняшний день. Начну я его с описания сна, «такого приятного, расслабляющего, но такого, сука, короткого», – подумал Кристофер и открыл первое письмо.

* * *

В десять часов пришел старший коллега. Это был мужчина примерно тридцати пяти лет с интересной внешностью. Его национальность так и осталась для Кристофера загадкой. С одной стороны, выраженные скулы и почти арийские формы носа, с другой, – нечто восточное: темно-карий цвет глаз, скрывающий его зрачки, и черные уложенные волосы.

Самое забавное в этой истории – это его имя. Его тоже звали Кристофер. Извращенный аналог каламбура – два Кристофера за одним столом имитируют церковный хор. Каждый раз, когда раздавалось: «Кристофер», с двух сторон раздвалось: «Что?». Со временем, однако, Кристофер-писатель перестал отзываться, чем убил всю романтику их кабинета.

– Эл не придет сегодня, – сказал Кристофер.

– Почему? – спросил писатель. Начальница департамента не отличалась пропусками или прогулами без предупреждения.

– Ее сбил мотоциклист.

– Ее сбил мотоциклист?

– Да. Она сломала ногу, – пожал плечами старший финансист и упал в кресло.

– Но сейчас ноябрь.

Кристофер в ответ лишь снова пожал плечами и уткнулся в монитор компьютера. Он всем своим видом показывал, что у него куча работы. Хотя оно и так было понятно. Теперь, когда начальницы нет, все ее функции упадут на него. Тяжелая ноша, с такой даже ни один хоббит бы не справился.

Но печальная новость для одного Кристофера была приятной новостью для другого Кристофера. Отсутствие начальницы означало только одно – разгульная жизнь! Удаляйте все письма из почтового ящика, зовите девочек и открывайте шампанское! Почему? А потому, что его старший коллега, временно заменяющий босса, обожал слово «забить».

– Кристофер, у нас не сходится бюджет, что делать?

– Подгони цифры и забей.

– Кристофер, у нас кончились деньги, что делать?

– Напиши всем, что мы больше не платим и забей.

– Кристофер, мы банкроты, на наш город сбросили атомную бомбу, а пришельцы курят наших единорогов, что делать?

– Просто забей.

Разумеется, это некое преувеличение. Забивал он только на неважные вещи, но правда такова, что в офисе финансистов девяносто процентов было неважным, а в работе Кристофера младшего и вовсе девяносто девять. Поэтому Кристофер улыбнулся, осознавая, что наступают золотые деньки. Надо будет описать любимое слово моего нового босса, – подумал писатель.

* * *

Кристофер открыл файл с финансовой моделью. Как бы ему ни хотелось, но золотые деньки не придут до того, как он сделает эти 16 заданий. Он уже собирался приступить, как в кабинет зашли две девушки из отдела закупок. Они сидели напротив Кристоферов. В понедельник с утра они посещали корпоративную йогу и приходили позже остальных. Они обе миловидные: одна в теле, Крис, другая стройная, Мария.

Мария приглянулась Кристоферу. Он считал ее симпатичной и даже расстроился, когда узнал, что она замужем. Хотя он все равно бы с ней не поладил. По его мнению, ее тон напоминал тон старой сварливой мегеры. На любой вопрос она отвечала с такой интонацией, что ты снова ощущал себя на разборке второклассников позади школы после уроков. Причем отвечала она так только Кристоферу-писателю. Он полагал, что она считает его тупым. Наверное, все дело в том, что, когда Кристофер начал работать в компании, он задавал много вопросов. Предыдущий финансовый аналитик, Михаил, его брат, ничего не спрашивал. Он все знал сам и, видимо, поэтому Мария плохо относилась к Кристоферу с его вопросами. Но писателю было плевать. Ему было плевать на всех, кто считал его тупым, потому как он знал, что это не правда, и только недалекий человек может так решить, а с недалекими, как известно, общаться не стоит, лучше и вовсе держаться от них подальше.

– Кристоферы, почему платежи не прошли? – спросила Мария, как только включила компьютер. Судя по спокойной, сдержанной и, возможно, даже милой интонации обращалась она к старшему коллеге.

Почему не прошли платежи? – подумал писатель. Да кому какое дело до этих платежей?

Может дела до платежей Кристоферу и не было, но причину он знал – свободный стул у стола начальницы. Она утверждала большие платежи, а в этой компании все платежи были большими.

Писатель посмотрел на своего коллегу. Что будем с этим делать? – говорил этот взгляд. К счастью, Кристофер старший прослыл не только опытным специалистом, но и смекалистым парнем, и его не надо было спрашивать вслух.

– Я нажму кнопку за Эл, – с задумчивой улыбкой ответил финансист.

«Нажму кнопку». Это вторая любимая фраза Кристофера. Она означала: «согласовывай платеж» и являлась прямым следствием фразы «забей», потому что, когда ты «забиваешь», ты «нажимаешь кнопку».

– Когда? – спросила Маша.

Ты решил, что ты так легко отделался? – злорадно думал писатель, наблюдая за этим односторонним поединком.

– Сейчас, – все так же невозмутимо ответил Кристофер.

Слово «сейчас», видимо, удовлетворило Марию во всех смыслах, потому что она расплылась в улыбке и снова занялась своими делами. Кристоферы последовали ее примеру. На следующие четыре часа наступила абсолютная тишина.

* * *

К двум часам по полудню Кристофер закончил все задания. Может, он и был заносчивым и невыносимым человеком, но финансистом он был отменным (видать, не зря учился). Отец всегда говорил ему: «Ты обязательно придешь к успеху, если останешься в финансовой индустрии и будешь держаться подальше от финансовых рынков». Но Кристофер поступил с точностью до наоборот: держался поближе к финансовым рынкам и подальше от финансовой индустрии и, соответственно, от успеха.

– Пойдем обедать? – спросил младший Кристофер своего коллегу.

– Пойдем, – незамедлительно среагировал Кристофер-старший. Его молниеносные ответы порой заставляли задуматься: он что, весь день сидит в ожидании этого вопроса?

Обеденный перерыв был единственным временем, когда Кристоферы разговаривали. И не потому, что писателю не нравилась компания коллеги. Даже наоборот, беседы с Кристофером-старшим – это лучшее в работе. Этот человек открывал рот только, когда ситуация этого требовала, и только, когда ему было, что сказать. Сперва Кристоферу-младшему казалось, что его коллеге просто ни до чего нет дела, но… наверное, «но» здесь не уместно. Кристоферу-старшему действительно ни до чего не было дела, но его мысли и высказывания всегда отличались особым взглядом и остротой.

К сожалению для писателя, Кристофер-старший всегда находил себе занятие и целыми днями работал, не отрывая взгляда от монитора и однозначно отвечая на все вопросы. Именно поэтому обед – единственное время, когда Кристофер-старший не смотрел в монитор, – получил неофициальный титул «времени разговоров».

Кристоферы отворили тугую синюю стальную дверь и вышли в белый коридор. Путь в столовую пролегал через бесконечно петляющие лабиринты с такими же темно-синими дверями. Каждая требовала своего пропуска, и у любопытного писателя не получалось заглянуть ни в одну из них. Может, оно и к лучшему. Компания занималась производством микросхем, и в любой комнате можно было наткнуться на бочку с едкой кислотой, контейнер с опасным газом или колонну с жидким азотом. Поэтому иногда Кристофер даже радовался своему неудовлетворенному любопытству.