Эрагон. Брисингр

Когда волшебному напитку удалось немного развеять его мрачное настроение, Эрагон сказал, обращаясь одновременно и к Рорану, и к Сапфире:

– Завтра у нас могут возникнуть серьезные проблемы.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Роран.

– Помнишь, как я сказал, что мы с Сапфирой довольно легко можем справиться с раззаками?

– Конечно.

«И мы действительно можем», – подтвердила Сапфира.

– Ну, так вот, я все думал об этом, пока мы шпионили поблизости от Хелгринда, и должен сказать, что больше уже в этом не уверен. Существует поистине неисчислимое количество способов использования магии. Например, если мне захочется разжечь огонь, я могу сделать это с помощью того тепла, которое отберу у воздуха или земли; я могу создать пламя из чистой энергии; я могу вызвать молнию; я могу собрать в пучок солнечные лучи и направить их в одну точку; я могу добыть огонь трением; я могу… Ну и так далее.

– И что?

– А то, что, хоть я и могу придумать множество различных заклинаний, чтобы осуществить задуманное, но для того, чтобы мне воспрепятствовать, требуется всего лишь одно-единственное запрещающее заклятье. Если помешать осуществлению самого действия, уже не нужно придумывать заклятья, способные противодействовать каждому из произнесенных мною заклинаний по отдельности.

– Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение к завтрашнему дню.

«А я понимаю, – сказала Сапфира так, чтобы ее „слышали“ оба брата. И тут же пояснила: – Это означает, что в течение последних ста лет Гальбаторикс…»

– Вполне мог защитить раззаков особыми охраняющими чарами…

«Которые способны воспрепятствовать воздействию…»

– Самых разных магических заклятий. Так что мне, возможно, не удастся…

«Уничтожить раззаков ни одним из…»

– Тех смертоносных заклинаний, которым меня обучили Бром и эльфы, и ни один из известных нам приемов боя…

«Может оказаться против них непригодным. И возможно…»

– Нам придется…

– Хватит! – воскликнул Роран. Лицо его исказила даже не улыбка, а болезненная гримаса. – Пожалуйста, прекратите! У меня просто голова раскалывается, когда вы начинаете вот так говорить.

Эрагон умолк. Он даже рот открыл от удивления; ведь до этого момента он даже не подозревал, что они с Сапфирой говорят по очереди, подхватывая мысль друг друга, но один вслух, а другая мысленно. Это его даже обрадовало: значит, они достигли некоей новой общности и теперь действуют как единое целое, что, безусловно, делает их обоих намного сильнее. Его, впрочем, несколько встревожила мысль о том, как подобное партнерство должно по природе своей умалять личные достоинства каждого из сообщников, но он отогнал эту мысль, усмехнулся и сказал Рорану:

– Извини, я об этом не подумал. В общем, тревожит меня вот что: если у Гальбаторикса хватило ума и прозорливости принять определенные меры предосторожности, тогда уничтожить раззаков можно будет только с помощью большого войска. Если это так…

– То завтра я вам буду только помехой.

– Глупости. Ты, возможно, действуешь медленнее, чем раззаки, но у меня нет сомнений, что эти твари очень даже опасаются твоего оружия, Роран Молотобоец. – Похоже, эта похвала была Рорану приятна, и Эрагон продолжил: – Самая большая опасность для тебя заключается в том, что раззаки или их «летучие мыши», эти летхрблака, попытаются отделить тебя от нас с Сапфирой. Так что, чем ближе мы будем держаться друг к другу, тем для всех нас безопаснее. Мы с Сапфирой постараемся не давать этим чудовищам скучать, однако кое-кто из них может все же проскользнуть мимо нас незамеченным. Четверо против двоих – соотношение неплохое, но когда ты сам входишь в ту четверку.

А Сапфире Эрагон мысленно сказал:

«Если бы у меня был меч, то, не сомневаюсь, я и сам смог бы уничтожать раззаков, но, боюсь, одного посоха будет недостаточно, чтобы одолеть двух тварей, которые к тому же быстры, как эльфы».

«Но ведь ты сам настоял на том, чтобы использовать вместо настоящего оружия эту сухую палку, – сказала Сапфира. – Помнишь, я предупреждала тебя, что этого мало для сражения с раззаками?»

Эрагон нехотя согласился, заметив уныло:

«А если еще и мои заклятья нас подведут, если мы окажемся более уязвимыми, чем я рассчитывал… В общем, тогда завтрашний день и вовсе может закончиться очень плохо».

А Роран, не слышавший этого обмена мнениями, решил возобновить то направление разговора, которое занимало его более всего:

– Эта ваша магия – вещь коварная, насколько я понимаю. – При этих словах Рорана бревно, на котором он сидел, издало жуткий стон.

– Да уж, – согласился Эрагон. – И самое трудное – предвосхитить те заклинания, которые могут быть направлены против тебя; так что я большую часть времени решаю вопрос, как мне себя защитить, если я буду атакован так-то и так-то, и не окажется ли, что мой враг только и ожидает от меня того или иного поступка.

– А ты мог бы и меня сделать столь же сильным и быстрым, как ты сам?

Эрагон несколько минут размышлял над подобной возможностью, прежде чем ответить:

– Нет, я не представляю, как это сделать. Наверное, магическая энергия, необходимая для подобного превращения, должна быть взята из какого-то другого, неведомого нам источника. Мы с Сапфирой, конечно, могли бы дать ее тебе, но тогда мы сами утратим ровно столько же сил, сколько обретешь ты. – Эрагон не стал даже упоминать о том, что можно извлекать энергию также из находящихся поблизости растений и животных, хотя цена за это будет поистине ужасной, ведь за повышение собственных возможностей ты заплатишь смертью братьев своих меньших.

Однако подобные магические приемы хранились в строжайшей тайне, и Эрагон понимал, что не имеет права так легко ее раскрывать даже брату. Может быть, ее и вообще никому не следовало бы раскрывать. Да и ни к чему были бы Рорану эти ценнейшие сведения, ведь все равно на горе Хелгринд почти не было растительности и живых существ, которые могли бы послужить дополнительным источником магической энергии.

– Ну хорошо, а не мог бы ты обучить меня пользоваться магией? – И, заметив, что Эрагон явно колеблется, Роран поспешно прибавил: – Не сейчас, конечно. Сейчас на это времени нет, да я и так понимаю, что за один день магом не станешь. Но, в общем-то, почему бы и нет? Мы с тобой все-таки родственники. У нас немало общей крови. А уж какая для меня была бы польза, если б и я овладел таким замечательным искусством!

– Но я просто не знаю, можно ли просто человека – не Всадника! – научить пользоваться магией, – признался Эрагон. – Меня этому не учили. – Оглядевшись, он подобрал с земли округлый плоский камешек и бросил его Рорану, который ловко его поймал. – Вот, попробуй: сосредоточься и попытайся мысленно заставить этот камешек приподняться над землей хотя бы на фут, а потом скажи: «Стенр рейза».

– Стенр рейза?

– Вот именно. Это значит: «Камень, поднимись!»

Роран, нахмурившись, уставился на камень, лежавший у него на ладони; его напряженная поза очень напоминала Эрагону те уроки магии, которые давал ему беспощадный Бром, и душу его охватила тоска по тем счастливым дням. Брови Рорана совсем сдвинулись, губы приоткрылись в некоем подобии оскала, и он так прорычал: «Стенр рейза!», что Эрагону показалось, что камень сейчас улетит неведомо куда.

Однако ничего не произошло.

Еще сильнее сдвинув брови, Роран повторил команду: «Стенр рейза!»

Но камень даже не шевельнулся.

– Ну ладно, – сказал Эрагон, – ты пробуй, не оставляй попыток. Это единственный совет, который я могу тебе дать. Однако, – и тут он поднял вверх палец, – если тебе вдруг это удастся, то сразу же иди ко мне или, если меня поблизости не окажется, к любому другому магу. Ты запросто можешь убить и себя, и других, если станешь экспериментировать с магией, не понимая ее законов. И в первую очередь запомни вот что: если ты произнесешь заклинание, которое потребует слишком много энергии, но не сумеешь вовремя остановить его действие, то неизбежно погибнешь. Не берись за такие дела, которые тебе не по плечу! Не пытайся, например, вернуть назад мертвых или что-то переделать в природе.

Роран кивнул, по-прежнему не сводя глаз с камня.

– Кстати, помимо магии, есть и нечто куда более важное, чему тебе надо поскорее научиться. Я только что это понял, – сказал Эрагон.

– Вот как?

– Да. Тебе совершенно необходимо научиться скрывать свои мысли от Черной Руки, от Дю Врангр Гата и от им подобных колдунов. Тебе теперь известно очень много таких вещей, которые могут повредить и варденам, и нам с Сапфирой. В общем, я решил: сразу же после нашего возвращения тебе просто жизненно необходимо овладеть подобным умением. Пока ты не научишься защищать свои мысли от всевозможных шпионов, владеющих магией, ни Насуада, ни я, ни кто-либо другой не смогут полностью доверять тебе, а значит, не смогут и делиться с тобой теми сведениями, которые могут оказаться на руку нашим врагам.

– Да, я понимаю. Но почему ты включил в этот список и Дю Врангр Гата? Они ведь служат тебе и Насуаде.

– Служат, да, но даже среди наших союзников есть немало таких, кто отдал бы свою правую руку… – Эрагон поморщился, уж больно эта фраза соответствовала сегодняшней действительности, – чтобы вызнать наши тайные планы. И твои тоже, не сомневайся. Ты теперь не просто человек, Роран, ты стал известной личностью. Отчасти благодаря твоим подвигам, отчасти из-за нашего с тобой родства.