Царства смерти

– Мне нужны новые победы, – сказал император, – поэтому вы возьмете корабль и отправитесь апостолом на Падмурак. Назначаю вас главой нашей делегации при Великом конклаве Лотриана.

– Что? – вырвалось у меня; этого я никак не ожидал. – Падмурак?

Мысленный образ Адриана, ауктора Соларианской империи, мигом рассыпался в прах.

Это должно было принести мне облегчение, но я вдруг почувствовал непонятную тоску – не потому, что на самом деле хотел этого титула, но потому, что это взбесило бы магнарха и представителя Капеллы больше, чем любые выходки Валки.

– Содружество слишком долго держалось в стороне от конфликта, – произнес император, с видимым удивлением, но без комментариев отреагировав на мои возгласы. – Учитывая, что джаддианцы в лице князя Каима собираются помочь нам в войне, будет справедливо, если Содружество тоже присоединится. Ваша задача – заручиться их поддержкой. Хватит нашим согражданам в одиночку проливать кровь во спасение человечества. Если Бич Земной делает все, чтобы перевернуть ход войны, мы должны поступать так же. – Император вспомнил про царственное «мы», и его лицо вновь приняло стоически невозмутимое выражение.

Это решение было логичным. Лотрианское Содружество было крупнейшим после Соларианской империи человеческим государством в галактике. Под управлением Великого конклава – собрания партийных чиновников, номинально избираемых народом, но фактически назначаемых сверху, – находилось больше ста тысяч планет в верхних областях рукава Стрельца, к западу от галактического центра. Каждой планетой руководил меньший конклав назначенных партией управленцев, и у каждой было по одному представителю в Великом конклаве на Падмураке.

– Из одной ссылки в другую, – улыбнулся я.

– Давно вы не получали невыполнимых заданий, – сказал император, покосившись на Венанциана, и я подумал, не магнарх ли подсказал ему эту идею. Но вряд ли; император лично изменил план своего турне, чтобы как можно раньше попасть на Несс. Значит, это было важно. – И вот что еще. Нового Фермона нам не надо. Поэтому я послал вас сюда. Поэтому посылаю на Падмурак. Содружеству больше нельзя позволять делать вид, что ничего не происходит. Отправляйтесь к ним и заручитесь военной поддержкой. Если надо, идите на уступки: посулите снятие торговых санкций и так далее. Мои советники вам помогут. Магнарх Венанциан?

– Да, ваше величество? – Старик едва не упал, спешно засеменив к императору.

– Распорядитесь, чтобы корабль лорда Марло вывели из орбитального дока и снарядили для путешествия, – повелел кесарь, не сводя с меня глаз. – Хочу, чтобы он отправился как можно скорее.

– И это все? – спросил я.

– Вы получили необходимые указания, – ответил император. – Теперь идите и колдуйте.

Глава 8. Битое стекло

– Пилот, сколько до посадки? – без церемоний спросил я, едва переступив порог мостика «Ашкелона».

Двигатели перехватчика класса «Чаллис» тихо гудели у меня под ногами. Кроме меня, на тесном мостике находилось три человека. Чтобы управлять «Ашкелоном», достаточно было и одного. Корабль сооружался для быстрой и скрытной переброски небольших десантных групп. В мою флотилию он попал перед сражением на Синуэссе, за несколько лет до Фермона, когда мне понадобилось быстро перемещаться между близкими планетами на границе Вуали, а скорости «Тамерлана» для этого не хватало.

– Десять минут, милорд, – отозвалась старший пилот, в рыжих волосах которой поблескивала седина.

– Минуты через три увидим старичка, – добавил навигатор. – Появится с освещенной стороны планеты.

– Пожалуйста, выведите изображение на экран, – входя на мостик, попросила Валка. – Хочу понаблюдать за посадкой.

– Как пожелаете, миледи.

Столь почтительное обращение покоробило Валку, но ругать навигатора она не стала. Несколько сот лет среди нас, соларианских варваров, сделали ее мягче, вдобавок наше путешествие на ее родину не прибавило Валке желания вести себя по-демархистски.

Ненадолго воцарилась тишина. Офицеры выполняли свою работу. Впереди всех сидел рулевой; пристегнутый в кресле посреди пузыря из алюмостекла, он мог свободно видеть все вокруг. По сути, эта кабина была единственным смотровым окном на мостике и позволяла рулевому жестами доносить информацию до команды, когда корабль стоял в доке. В космосе проку от нее было существенно меньше; разве что благодаря такому устройству кабины на мостике казалось не так тесно. Экипажи космических кораблей, особенно маленьких, нередко чувствуют клаустрофобию. Кресла старшего пилота и навигатора отстояли чуть поодаль, под низким покатым потолком. Я встал между ними, положив правую руку на спинку навигаторского кресла. На мне не было перчаток, и на пальце сияло золотое кольцо императора. Я думал, он попросит его обратно, но в день нашей последней встречи перед моим отъездом с Несса его величество настоял, чтобы я оставил кольцо. Оно будет знаком для Великого конклава Падмурака, что я являюсь полномочным представителем императора.

– Я соскучилась по Отавии и остальным, – призналась Валка. – Столько лет прошло…

Это было еще мягко сказано. Но после долгих лет изгнания все кажется преуменьшением.

– Она обещала, что экипаж будет готов к встрече, – ответил я.

Сегодня утром я связался с бывшим капитаном наемников, чтобы договориться о стыковке. «Ашкелон» подобрал нас на лугу у поместья Маддало. Старая Анжу проследила, чтобы домашняя прислуга погрузила на корабль все сундуки и ящики, которые мы с Валкой отметили для транспортировки на «Тамерлан».

– Теперь уж, верно, не свидимся, господин, – сказала повариха, всматриваясь в меня подслеповатыми старческими глазами.

Она нанялась ко мне еще девчонкой, бесцеремонной, со смешливым взглядом. За эти годы сменилось три поколения ее семьи. Ее правнук совсем недавно сдал экзамены и поступил на чиновничью службу к магнарху. Анжу обмолвилась, что он надеялся стать патрицием, и я пообещал замолвить за него словечко. Как удивительно устроено время! У старой поварихи прошла почти вся жизнь.

А мои волосы еще лишь тронула седина.

А для Отавии Корво и экипажа «Тамерлана» время вовсе остановилось. Шестьдесят восемь лет минули, как сон, и для друзей, по которым мы так скучали и которых так мечтали увидеть вновь, расставание длилось, по сути, один день.

– Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, – пробормотал я себе под нос. – Все течет, все изменяется.

– Милорд? – оглянулась старший пилот.

Я говорил на классическом английском – на языке, ставшем мертвым задолго до ее рождения. Валка посмотрела на меня с любопытством. Она-то прекрасно все поняла.

– Все в порядке, – ответил я и закрыл глаза, задумавшись об искристых реках времени, удивительные воды и берега которых снились мне каждую ночь.

– Милорд, корабль в поле зрения, – подал голос навигатор. – Над нами.

Фальшокно на потолке над тремя офицерами мигнуло, и на нем появилось контрастное и многократно приближенное изображение.

На Эйкану «Тамерлан» не отправили, поэтому я не видел его все эти годы.

Корабль, словно летающий город, завис над облачным бело-зеленым Нессом. Он располагался брюхом к нам, бронированной нижней палубой к планете, и многочисленные шпили, ровные трюмы и симметрично расположенные двигатели под броней казались черными башнями и укреплениями темного стального за?мка. Моего замка. Пять конусов термоядерных двигателей были темны, лишь ионные слабо светились под кормой, напоминая звезды. «Тамерлан» медленно удалялся от нас, но мы его нагоняли. Наши собственные ионные двигатели толкали нас на все более и более высокую орбиту.

От кончика носа до края кормы «Тамерлана» была дюжина миль. Корабль стал домом для экипажа и офицеров, для спящих в трюмах пехотинцев и аквилариев – пилотов базирующихся на нем легких истребителей – всего больше девяноста тысяч человек. И прежде всего он был моим домом.

Понимая, что слова тут не нужны, Валка обняла меня за талию.

Я улыбнулся.

Мы возвращались домой.

Наконец двери открылись, и мы прошли сквозь статический барьер в ангар. Перед посадкой пилот развернул «Ашкелон», чтобы войти в ангар задом наперед, тормозя при помощи ионных двигателей и обычных репульсоров. Нас захватили магнитные клещи, и громадные двери ангара закрылись.

Мы с Валкой ожидали у люка и лишь услышали отдаленный лязг. Она сжала мою руку, другой рукой обвила шею, приблизилась и поцеловала. Семьдесят лет нашего изгнания – и не только они – как будто стерлись в один миг. Отфильтрованный, не имеющий запаха прохладный воздух корабля заставил вспомнить прошлые времена, и Валка превратилась из угрюмой госпожи Несса снова в девушку-ксенолога, которую я встретил на Эмеше, когда сам был еще подростком.

– И снова в путь, – произнесла она, прижимаясь лбом к моему лбу.

Я улыбнулся ей в ответ и поцеловал.

Люк открылся, и на нас пролился бледный свет.

– Я смотрю, ничего не изменилось, – раздался знакомый голос. – Замечательно. Как будто и ста лет не прошло.

Отавия Корво – семь футов тугих мышц в черной форме капитана – стояла на другом краю платформы. Светлые крашеные локоны завивались вокруг темного лица. Расцепив руки, она широко улыбнулась.

Мы с Валкой отпустили друг друга.

– Лорд Марло, доктор Ондерра, добро пожаловать обратно на «Тамерлан», – с поклоном сказал старший помощник Бастьен Дюран и поправил свои хитрые очки, пряча ироничную улыбку.