Царства смерти

Я увидел на верху лестницы Бандита; его джаддианский кафтан почему-то развевался, несмотря на отсутствие воздуха. Рядом с ним стояли двое легионеров, целясь из гранатометов в лежащее металлическое чудовище. Плазменные гранаты, покрытые коллоидным гелем, прилипали к любой поверхности. Сами гранатометы были помповыми, с газовыми картриджами, чтобы выпускаемые снаряды гарантированно проникали сквозь любой щит.

Но Хушанса поднялось и двинулось на солдат.

– Talaq! – крикнул Бандит.

«Огонь» на его родном джаддианском.

Гренадеры выстрелили, и вокруг Хушансы опять образовались фиолетовые цветы. Металлическое чудовище отпрыгнуло назад и выпустило из отверстия на запястье множество мелких снарядов. Они отскочили от щитов Бандита и легионеров, не причинив вреда.

– Вперед! – скомандовал я оставшимся со мной солдатам, указывая на лестницу мечом.

Очередной гранатный залп попал в цель. Во все стороны полетели белые осколки генеральской брони. Шипастая голова отвалилась и упала на металлический пол – если бы здесь был воздух, нас наверняка оглушило бы грохотом.

Мне было некогда размышлять над столь скорой гибелью великого командира наших врагов. Следом за Паллино я стремглав сбежал по ступенькам, подгоняя солдат. Бандит остановился помочь раненому гоплиту, подставил ему плечо. Бежать было недалеко: сразу за лестницей свернуть налево по коридору, ведущему под коллайдерами до трамвайной платформы.

Дорогу попытались преградить сьельсины, но мы порубили их, как только спустились с лестницы, практически не сбавляя шага. Дважды мне пришлось сбивать мечом пролетавших нахуте, а когда один сьельсин спрыгнул на нас с коллайдера, я взмахом клинка отсек ему ноги.

Трамваи стояли перед нами: два коротких вагона на магнитном рельсе, проведенном под коллайдерами. Вагоны были уродливыми, угловатыми, совершенно не аэродинамичными. Их изготовили из той же орудийной бронзы, что и большинство конструкций самого завода. Я пробежался взглядом вдоль рельса, который шел по прямой до арочного отверстия во внешней стене цеха и скрывался на горизонте.

– Еще чуть-чуть, – подбодрил Бандит раненого.

– Начинайте посадку! – скомандовал я Паллино, подкрепив приказ активными жестами.

До прибытия флота оставалось еще минут сорок. Если удастся добраться хотя бы до ближайшей промежуточной станции, мы будем спасены. Наш авангард уже набивался в открытые двери трамвая. Бандит дошел до вагона и передал раненого в руки двух легионеров, а сам развернулся, чтобы их прикрыть.

– Мы готовы, – сообщил техник, который ранее отключил ускоритель частиц.

– Садись в первый вагон и поезжай! – крикнул я Бандиту.

Он кивнул и вскочил в вагон. Я подбежал ко второму и обернулся. За мной следовал еще добрый десяток легионеров, растянувшись на полсотни ярдов. Их нагонял небольшой отряд Бледных. Одни сьельсины раскручивали нахуте, словно боласы, другие спешили, едва не волоча по полу длинные руки.

Вдруг раздался крик, похожий на металлический скрежет, настолько громкий, что я почувствовал вибрацию не только подошвами, но и грудью. Я застыл на месте, понимая, что этот крик возвещает о появлении нового злодея. Сьельсины метнули летучих змеев, и гоплиты открыли огонь. Один нахуте вспыхнул и рухнул на обшитый металлом пол. Другой нагнал замыкавшего процессию солдата и сбил с ног. Я дернулся, чтобы броситься на помощь, но меня остановил Паллино.

– Поздно, Адр! – воскликнул он, крепко сжимая мою руку.

Я услышал, как позади первый трамвай с громким ударом снялся с тормоза. Весь цех содрогнулся, вибрация разнеслась по трубопроводам, когда включились электромагниты. Оглянувшись, я заметил Бандита за закрывающейся дверью трамвая. Старый ассасин не стал отдавать честь, лишь легонько взмахнул двумя пальцами левой руки – остальные по-прежнему сжимали один из его излюбленных кинжалов. Затем он скрылся, а с ним и половина наших солдат беззвучно умчалась вдаль – трамвай почти мгновенно развил скорость в триста миль в час. За считаные секунды вагон достиг арки в стене и вскоре превратился в маленькую черную точку, стремящуюся к горизонту… и спасению.

Все конструкции цеха задрожали от металлического визга, и даже Бледные замерли как вкопанные.

– Живее! Черт бы вас побрал! – ругался Паллино, подгоняя солдат.

Вдали среди надвигающейся орды я заметил бледный силуэт. Как обычный сьельсин, но выше и у?же, с серебристым шипастым венцом на гладкой голове-башне.

– Не может быть! – вырвалось теперь у меня.

генерал-вайядан Хушанса, широко раскинув когтистые руки, возвышался над своими бойцами, как валун посреди темного русла реки.

– Думал, только тебя невозможно убить? – произнесло существо прежним монотонным голосом и холодно рассмеялось.

– Еще одно? – спросил Паллино.

– То же самое, – помотал я головой.

– Но ребята Карима разнесли же его к чертям, – заметно напрягся хилиарх.

– Очевидно, нет.

Должно быть, сьельсинский генерал подал солдатам сигнал, потому что те расступились, позволяя командиру приблизиться ко мне. Вайядану пришлось наклониться, чтобы пройти под опорой, поддерживавшей коллайдеры, и даже так кончики его рогатого венца едва не чиркнули по металлу.

– Marerose o-okun, – произнесло существо, выпрямляясь. – Я же говорило: тебе не спрятаться.

– Адриан… – потянул меня за руку Паллино.

Вмешательство генерала позволило нашим легионерам без помех преодолеть несколько ярдов на пути к трамваю. До свободы было рукой подать.

– Адриан!

Настойчивость, с которой было произнесено второе «Адриан», заставила меня обернуться. С другого конца зала к нам приближалась вторая химера в шипастом венце, идентичная первой – и той, которую на лестнице убил Бандит.

Хушанс было двое.

– Хушанса Многорукое, – произнес я, переводя взгляд с одной копии на другую.

По мере того как я приглядывался, во мне раковой опухолью росло осознание. Существо, побежденное Каримом и его гренадерами не было Хушансой, как и те два, что стояли перед нами в цеху. Скорее всего, химера, атаковавшая нас при подъеме и погибшая во взорванном шлюзе центра управления, тоже не была одной из этих. Настоящее Хушанса где-то пряталось – может, в ангаре на шаттле или вообще на орбите. Эти тела – руки – были его тенями, его марионетками, воплощением его злобной сущности. В отличие от собратьев Хушансы, в этих телах не было ни капли плоти. Среди вайяданов «Белой руки» не было двух одинаковых. Люди-маги, служившие сьельсинам, сделали каждого согласно их потребностям. Иубалу было скрытным ползучим ужасом, Бахудде – тридцатифутовым великаном. Хушанса было призраком, перемещающимся из тела в тело, и способным одновременно управлять сразу несколькими.

– Понятно, – заключил я, поворачивая голову так, чтобы поочередно видеть обоих существ.

– Тебе не победить, – раскинула руки одна из копий. – Что тебе здесь понадобилось? Мы заберем топливо и взорвем эту планету с орбиты. Чего ты добился?

– Sim yadanolo ne? – спросил я, пряча под маской улыбку.

«Не догадываешься?»

У первого Хушансы раскрылось правое бедро, и генерал вытащил оттуда меч. Клинок вытянулся в полную длину – семь футов от рукояти до кончика, но в чрезмерно длинной руке хозяина все равно казался коротким. Всеми фибрами души я хотел броситься к трамваю, но понимал, что стоит мне повернуться спиной, как химера накинется на меня. Что-что, а одну вещь о металлических демонах, созданных учеными-предателями на Эринии, я знал наверняка: они были стремительны.

Я приказал мозгу успокоиться и мысленно отправился на островок невозмутимости позади эмоций – в пространство Тихого. Первое Хушанса устремилось на меня с мечом. Я отскочил с его дороги и оттолкнул Паллино. Второе Хушанса ожидаемо повторило тот же маневр, пытаясь схватить меня. Оба двигались быстрее самого быстрого смертного, но достаточно медленно, чтобы проникнуть сквозь энергетическую завесу моего щита. Клинок должен был пронзить мне грудь, как минимум – повредить доспех. Когтистые руки собирались вцепиться мне в плечи и ноги.

Но на каждый потенциальный исход, в котором им сопутствовал успех, приходилось столько же квантовых исходов, где они терпели неудачу. Вместо того чтобы вонзиться в меня, меч проходил сквозь, а когти хватали лишь воздух. Поймите: я не становился бесплотным. Я лишь замещал одну реальность другой. Меч Хушансы и моя грудь оказывались в одной точке вселенной, но благодаря особому дару Тихого я мог пожелать, чтобы они не встретились. В эти секунды вселенной пришлось смириться с парадоксом.

Я положил конец этой игре, шагнув в сторону, выйдя из зоны досягаемости клинка и когтей. Мой собственный меч сверкнул, разрубив керамический клинок врага и глубоко погрузившись в его коленный сустав. В отличие от устойчивого к высшей материи доспеха, суставы химер были из обычного металла. Нога подломилась, и один великан споткнулся, обрушившись на другого.

– Садись! – крикнул я Паллино и буквально втолкнул его в трамвай.

Но сам я оступился на входе; голова кружилась от мысленных усилий, которые только что пришлось совершить. Меня затошнило и едва не вырвало прямо в шлем.

«Это пройдет», – сказал я себе и втиснулся в вагон следом за Паллино.

Позади двое Хушанс безуспешно пытались расцепиться. Сьельсинские солдаты метали в нас нахуте. Я развернулся и ударил по красной кнопке, которая беззвучно активировала гидравлический привод дверей.