О сейдконе

– «Закрывал»! – возмущенно фыркнул монах, до этого молча сидевший за столом. – Следить за клетками надо! А то ты так закрываешь, что мне потом вивисекторскую по три раза отмывать надо.

Диса почувствовала, что дрожит всем телом – прислушайся, и услышишь, как стучат ее зубы.

– Я закрывал! – упрямо повторил посланник Единого. – Можешь пойти проверить, все замки на месте.

– Но не сверху же она пришла!

– Да какая разница, даже если сверху, – отмахнулся монах, создавший водяное чудовище. – У меня как раз еще пара ундин остались… Вот сразу и проверим…

– Опять лед? – скучающе поинтересовался тот, что привел девочку.

– Зачем повторяться? Попробуем обезвоживание.

Новый жест – резкий, рваный – и на пол рухнули уже две рыси: зеленая, созданная из затхлой болотной воды, и прозрачно- синяя, будто из клочка неба сотворенная. Хищники скользнули вперед, ощерив огромные клыки…

Испуганно пискнув, диса отступила на шаг. Еще один… И лишь потом поняла, что ее уже никто не держит.

Встретилась взглядом с насмешливыми глазами монаха… И рванулась прочь, подгоняемая насмешливым свистом и улюлюканьем.

Звери летели следом.

Юбка путалась под ногами, Аудню уже несколько раз наступила на подол, и чудом не упала, смогла удержаться… А рыси словно играли с ней: почти настигали, уже были готовы кинуться на спину, но вдруг отставали, замедляли шаг, а затем вновь мчались вперед, норовя вонзить клыки…

Диса уже начала задыхаться от изнеможения. Голоса монахов давно стихли, а бесконечные коридоры все кружили перед глазами… и после очередного поворота ученица ведьмы вдруг выбежала навстречу тем самым хищникам, что до этого гнались за ней.

Аудню резко остановилась, хватая ртом воздух, чувствуя, что сейчас рухнет на пол… Рыси оскалились, зарычали протяжно и громко. Голоса их походили на человеческий крик… А затем прыгнули вперед.

Ученица ведьмы взвизгнула, отшатнулась, рухнув на спину, больно ударившись головой о пол… Звери пронеслись над нею и, врезавшись в стену, осыпались капелью.

Диса лежала, уставившись пустым взглядом в потолок и хватая ртом воздух. Ей уже было все равно. Проявятся – не проявятся, кинутся – не кинутся… Главное, чтоб это все быстрее закончилось.

Но сердце мерно отмеряло биением мгновения, а звери все не появлялись.

Аудню медленно села, тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Провела ладонью по щеке, вытирая грязь, брызнувшую на лицо после исчезновения зверей – а точнее, просто размазывая ее по коже.

Как ей удалось выбраться наружу, диса особо и не запомнила. Брела по каким- то коридорам, петляла по лабиринту, уже ни на что не надеясь, и не особо задумываясь о том, что же заставило хищников бросить жертву. Все, что ей хотелось, это чтоб это все как можно скорее закончилось, а потому она даже особо не удивилась, увидев, что проход окончился грубо сколоченной дверью.

Ученица ведьмы толкнула ее, ожидая даже, что она вновь столкнется с монахами.

И шагнула на улицу перед храмом.

Диса не запомнила, где и когда она потеряла плащ с фибулой…

…Рассказать все это своим спутникам, беглянка не смогла. Пусть ведьма и пыталась получить хоть какие- то ответы, но Аудню молчала. Уселась на набитый соломой тюфяк, скорчилась, обняв руками колени, и разревелась, дрожа всем телом.

– Турсово отродье! – потрясенно выдохнул Тенгиль. Каждая слезинка, с щелканьем упавшая на пол, превращалась в крошечные мутноватые кристаллы.

Воин наклонился, подобрал один, дыхнул на него, зажав между большим и указательным пальцем и, переведя ошарашенный взгляд на Гейдрид, прошептал:

– Адамант…

Диса плакала навзрыд. Вытирала ладонью слезы с щек, не обращая никакого внимания на то, что острые грани камней, падающих на пол оставляют мелкие ссадины. Хлюпала носом… А потом и вовсе, не обращая внимания на соседей по комнате, шумно высморкалась в подол сарафана.

Впрочем, Тенгилю было не до того, чтоб рассматривать ноги дисы. Неквисон перехватил запястье Аудню за мгновение до того, как она выпустила ткань и мрачно поинтересовался:

– Это кровь?

Незадачливая ученица ведьмы вновь хлюпнула носом и опустила взгляд – на синей материи расплылось неопрятное бурое пятно: видно одна из рысей успела полоснуть сзади когтем по ноге – порвала подол, поранила икру, а диса, в спешке даже не заметила.

– Н- наверно…

Ткань уже начала подсыхать, и там, где нити были перепачканы, сами по себе вдруг начали возникать, словно из воздуха, крошечные алые кристаллы.

Тенгиль фыркнул, присел на корточки рядом с Аотни и бесцеремонно ухватил ее за щиколотку, чуть повернув ногу вбок и разглядывая рану. Кровь подсыхала такими же минералами. Крошечные остро ограненные кристаллики обсыпали ногу, спустились в ботинок. Неквисон, не обращая внимания, на слабые возражения дисы, легко стянул его и высыпал на пол горсть яхонтов.

– В первый раз вижу. Это у всех нелюдей теперь так?

Кровь продолжала сыпаться из раны мелкими драгоценными кристаллами.

– Нет, – проскулила диса. – Я не знаю. Такого не было никогда. Никогда такого не было.

– Перевязать надо, – вздохнул Неквисон. – И хотя бы травы какие- нибудь приложить.

Сейдкона вскинула на него испуганный взгляд:

– Я не разбираюсь в травах! Тетка Эриннборг никогда не учила. Она только сейдом занималась!

– Я знаю травы, – всхлипнула диса. –Я в них разбираюсь.

Тенгиль встал:

– Говори, что надо. Вернусь, перевяжем и потом подумаем, почему у тебя кровь и слезы в камни превращаются.

***

Вернулся он когда уже начало смеркаться. Прошел по темнеющим улицам, старясь не стать в грязь, ступил на порог постоялого двора, потянулся к дверной ручке и замер, услышав какой- то невнятный писк.

Тенгиль оглянулся по сторонам, пытаясь разобрать, откуда доносится звук.

Что- то легко и упруго ударило по ботинку, и воин опустил взгляд. У самой ноги билась, отчаянно трепеща тонкими стрекозиными крылышками маленькая, не больше полупальца величиной, девчонка в цветастом сиреневом платье. Левая нога крошки по щиколотку ушла в каплю смолы, налипшую между досками, и мелкая нелюдь никак не могла вырваться.

Неквисон удивленно прищурился – похоже, это было что- то местное, во фьордах он таких не видел. А на юге, кстати, что- то о таких стрекозах говорили.

Гадюка приподнял носок сапога, чуть сдвинул его в сторону – подошва угрожающе нависла над головой малютки… Та и не заметила ничего, продолжая отчаянно вырываться из плена.

Воин вздохнул и отступил в сторону. Отставил вбок сумку с травами, склонился над мелкой нелюдью, двумя пальцами перехватил крылатое существо за талию, ловко прижав крошечные ручки к тоненькому тельцу – стрекоза отчаянно заверещала, пытаясь вырваться из плена – а затем ковырнул указательным пальцем каплю смолы, освобождая ногу крошки. Та испуганно пискнула и затихла, а Тенгиль резким движением подкинул мелкую нелюдь в воздух, как стрижа – слетка и, подхватив сумку, распахнул дверь постоялого двора.

К ночи здесь уже набрались люди. Кто- то неспешно потягивал пиво из кружек, кто- то уже готовился отойти ко сну, поудобнее укладываясь рядом с пышущим жаром камином – то, что жерло его было закрыто металлической ставней лишь позволяло людям усесться поближе, не более того. Видно, местные жители уже знали, что через холодное железо огненный дух не вырвется…