И явился Ворон

Меньше всего это помещение напоминало камеру. Натяжной потолок, имитирующий звездное небо, на стенах – фотообои с изображением настежь распахнутых дверей, ведущих к песчаному пляжу, небольшая софа с подушечками – думками, журнальный столик на изогнутых полированных ножках, паркет на полу, правда, старый, давно не циклевавшийся, но прикрытый мягким ковром с кистями…

Только вот одна из двух настоящих дверей в этих апартаментах вела в совмещенный санузел, а вторая – и вовсе была украшена зарешеченным окошком, закрывающимся снаружи. Да и заперто все было, в коридор не выйдешь.

За последний час Имке успела изучить каждый тибрас[1 - Тибрас – мера длины, применяемая на Островах. Равна примерно 1, 7 сантиметра.] комнаты. Девушка, конечно, отдавала себе отчет, что за ней могут следить, но сидеть на месте, сложив руки попросту не могла. Даже если она попала к страшным воронам, это не повод ничего не делать! И вообще, неизвестно, что там с Хельдером? Как он там, жив ли? Все ли с ним в порядке?

А значит, надо было как можно выбираться отсюда и искать непутевого брата!

Идей, правда, не было никаких.

Попытаться выбить дверь? Она наверняка укреплена, магией Имке особо не владела, а значит просто так ничего бы не получилось…

Девушка отбросила эту глупую мысль сразу, оглянулась по сторонам, и замерла, пытаясь понять. что же ее так обеспокоило. Что- то в последней мысли было неправильным, но вот что…

Магия! Точно! Случайно попавший в привычный для Имке мир ворон чувствовал себя очень плохо, для него было слишком много магии вокруг. А для самой девушки вчера наоборот было слишком мало искажений. Кружилась голова, не хватало воздуха… А сейчас – и нет ничего. Чувствуешь себя так, словно находишься в родном мире, на Островах…

Но как такое может быть? Не уж то и здесь может быть большое количество флуктуаций?

Но если они есть, если мир воронов способен изменяться так же, как и привычные Острова, почему ничего не происходит вокруг? Почему вся обстановка застывшая и неизменная?

Вопросов было намного больше, чем ответов.

Девушка вновь оглянулась по сторонам.

Окон в комнате не было. Свет исходил от тех самых звездочек на потолке.

Для начала можно было проверить из чего они сделаны. Если, конечно, удастся до них добраться.

Сбросив босоножки, девушка залезла ногами на диванчик. Попрыгала на месте, пытаясь дотянуться до потолка, и убедившись, что достать до него так и не удается, обиженно уселась, подперев ладонью подбородок.

Все остальное было уже осмотрено. И что делать дальше было совершенно не понятно.

Чуть слышно скрипнула дверь.

Имке вскинула голову, автоматически отводя с лица прядь светлых волос. Те, как всегда, лезли в глаза, а под рукой, как назло, не было даже простенькой ленточки.

На пороге комнаты стоял, зажав подмышкой темную папку из кожи субтильный парень в черной одежде. Поправив сползшие на кончик носа очки, незнакомец протянул руку, как для приветствия:

– Дмитрий.

На черной майке ярким пятном выделялся мерно мерцающий недобрым, рыжим цветом бронзовый кулон в виде расправившего крылья ворона…

Пленница сдула со лба прядь волос – та опять упала на глаза – и опасливо согласилась:

– Очень приятно.

Особой радости по поводу нового знакомства она не испытывала, но и спорить не решилась. Первый его знает, что там на уме у этого ворона…

Первый, если что и знал, распространяться об этом особо не собирался. Запертый в клетке койот вольготно разлегся на полу и, щуря золотые глаза, флегматично следил взглядом за мечущимся по камере Мистом Харбом. В очередной раз пройдясь по помещению, глава Серых замер и, уставившись на запертое за решеткой божество, прошипел:

– И как это понимать?

Зверь приоткрыл один глаз:

– Что именно?

– Все! Все происходящее!

– А что у нас происходящее? – невинно поинтересовался койот. – И в какую сторону оно происходит? Ко мне или от меня? И сильно ли спешит?

– Ты издеваешься?!

Первый наконец соизволил поднять голову от пола:

– Браво! Мисти, ты такой догадливый! Была б возможность, я бы даже поаплодировал!..

Серый шагнул к решетке, замер напротив лежащего на полу зверя, сверля его взбешенным взглядом:

– Думаешь, ты самый умный?!

Койот сладко зевнул:

– Да не, какой я умный? Я – дурак последний… Был бы умный, в эту клетку не попался бы… Так что у тебя за трагедия случилась, Мисти? Сапог пятку натер? Чай с утра холодный налили?.. Не- не- не! Не подсказывай! – перебил он только открывшего рот старика. – Я сам догадаюсь! – на мгновение замолчал, словно задумавшись, а затем радостно выпалил: – Понял! У тебя резинка на штанах лопнула!

– Ты издеваешься?! – взвыл Харб. – У тебя мерцание храмов замедлилось!

– Да ты что?! – деланно удивился койот. – Прям- таки замедлилось? Давно? Год назад? Два? Десять?.. Стоп, подожди! У меня есть храмы?! И вы что, реально мне там молитесь? А как? А что для этого делаете? А головой об пол во время молитв часто бьетесь? Требую, чтоб не менее пятнадцати раз за службу…

Мист Харб так и замер с открытым ртом. А Первый продолжал трещать без умолку:

– Хотя нет, пятнадцать раз – это слишком много, ты и так на всю голову ушибленный… Давай так! Тринадцать раз об пол, и два – об стену. Но последнее – обязательно с разбегу!

– Заткнись! – взвыл глава Серых.

После того, как вчера пришлось срочно латать защитную сеть, защищавшую Домовой остров, нервы у Харба были просто на пределе.

– Ну вот никакого уважения к богу, – печально вздохнул койот. Сел, обвивши лапы хвостом и нравоучительно сообщил: – Будешь себя так плохо вести, не получишь конфетку на день рождения. Или получишь, но она будет кислая. Тебе понравится кислая конфетка?

Вместо ответа Серый развернулся на каблуках и, бросив, через плечо:

– Мы еще продолжим разговор, – выскочил из камеры.

А зверь вновь сладко зевнул:

– Да- да- да, как только, так сразу… – проводив Серого долгим взглядом, койот по- кошачьи нервно дернул кончиком хвоста и медленно оглянулся: у самой стены стояла не видимая за спиной зверя модель собора. Крошечная, не больше пальца в высоту, она отсвечивала призрачным серебристым светом и казалась в темноте камеры полупрозрачной. Вокруг миниатюрного здания суетились маленькие, едва заметные человечки. Отойдя на пару шагов от храма, они растворялись в воздухе, будто их и не было.

Да и сам собор долго не простоял. Всего пара минут – и он пошел трещинами. Острые готические шпили осыпались трухой, розетки окон ощерились выбитыми стеклами, камни превратились в мелкое крошево. Еще мгновение – и на месте полупрозрачной модели остались лишь развалины.

Но уже через миг на месте старого храма возник новый. Уже другой, совершенно не похожий на предыдущий. Он, конечно, тоже долго не простоял, но, если смотреть критически – действительно существовал дольше, чем обычные храмы…