Танцующая с ветром

Вернувшись в комнату, я всё же попыталась закутаться в одеяло, понимая, что план обречён на провал. Прежде чем я успела совершить глупость и нажить неприятностей, неожиданно вернулась сорока. Она влетела в комнату шумным чёрный пятном, перепугав. На мой вскрик прибежали служанки и стоило больших трудов объяснить им, что птицу выгонять ненужно.

А неугомонное создание принялось по-хозяйски расхаживать по комнате. Подёргала нитки на циновке, ободрала край книги, вытащила из тайника в полу свёрток с заколками.

– Ты маленький ураган, – пожурила я птицу, выхватывая свёрток, пока никто не поранился, и только тут заметила привязанный к лапке тубус. – Опять выполняешь роль курьера? В прошлый раз тебе это едва не стоило жизни.

Интересно, кто и что написал в той короткой записочке, что заставила четвёртого принца отправиться домой, не дожидаясь благоприятной погоды. И кто пытался перехватить сообщение, выстрелив в птицу?

– Никогда не слышала о почтовых сороках, – поделилась я с птицей. – Голуби – это понятно. Но с каких пор врановые занимаются подобным? Мне всегда казалось, что вы слишком умны, чтобы идти на поводу у людей.

От клюва гостьи пострадали бусы: распутав узел, она выпустила бусины и раскидала их по полу. Прервавшись на время, сорока подскочила ко мне, замерев и оттопырив лапку.

– Уверена, что сообщение адресовано мне?

Может, и в первый раз оно было для меня? – пронеслась в голове мысль, пока я отвязывала послание.

В маленьком тубусе лежала скрученная шёлковая лента, на которой чернилами вывели одну лишь фразу: «Не ходи».

Маленький крылатый адепт хаоса разворотил шторку и, подхватив ленту для волос, вылетел из комнаты, оставив за собой бардак, словно после обыска.

На свету буквы быстро выцветали, и в руках осталась белоснежная лента.

Тот, кто прислал послание, догадался о моих планах ночью пробраться в мужскую часть дворца?

Написано было не на одном из многочисленных местных наречий и не на мандагарском. Это язык с другого конца материка, из Кондомы.

В растерянности, я принялась наводить порядок. Пришедшие помочь раздеться служанки вроде ничего не заметили, хотя одна из них долго осматривалась, пытаясь найти потерянную ленту. От таких ничего не утаишь, даже ленточки у них на перечёт. Белую я предусмотрительно спрятала вместе с отравленными заколками: пусть свет и растворил послание, видеть её посторонним не следует.

Забравшись под одеяло, я смотрела на звёзды, гоня от себя мысли о будущем.

Наверное, участь наложницы не так уж и плоха. Скука смертная, разбавляемая кознями соперниц и посещениями принца, но…

Додумать мне не позволила тень. Дверь неслышно отъехала в сторону и тут же закрылась. Половицы не посмели скрипнуть, но бледный свет лун очертил силуэт. Я вдруг резко пожалела, что не храню одну из отравленных заколок под рукой.

– Ещё шаг и я закричу, – угроза должна была прозвучать громко и ясно, но горло пересохло и вышел хрип. Откашлявшись, я резко села и хотела повторить угрозу, но незваный гость заговорил первым.

– Не стоит.

Слова застряли у меня в горле, когда я узнала голос.

Скрестив ноги, он опустился на циновку, положив руки на колени, и посмотрел на меня так, словно это я прокралась среди ночи в его комнату с неясными намерениями.

– Честно слово, это не смешно, – покачала я головой и, недолго думая, запустила в него валиком, заменяющим тут подушки. – Это совсем не смешно!

Хихикая, Керо завалился набок, прикрывая голову руками.

– Простите, о госпожа морская ведьма, – произнёс он на мандагарском и тут же замер, шикнув.

Мимо комнаты кто-то шёл, слегка шаркая ногами. Замер у двери, прислушиваясь, и через некоторое время возобновил свой путь.

– Что вы тут делаете? – шёпотом спросила я.

– Пришёл позвать вас на праздник, – вытаскивая из-за пазухи свёрток, сказал он.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Вид у девятого принца из проказливого сделался жалобный.

– Неужели вы не скучали по мне? Мы так давно не виделись! Широ только и делает, что засыпает меня мелкими поручениями да поучает. Скука. Мы ведь не делаем ничего плохого! Всего лишь маленькая прогулка, – он придвинул ко мне мужской костюм. – Госпожа Хитомия беременна и, чтобы задобрить духов, брат устроил праздник. Как можно по своей воле пропускать подобное?!

Сбитая с толку, я сидела, не шевелясь, пялясь на принца, в попытке припомнить какие-то знаки, что могли намекнуть на подобное развитие событий. Не то чтобы Хитомия была обязана докладывать мне, но всё же немного обидно, что она решила скрыть от меня эту информацию.

– А что если нас узнают? – неуверенно спросила я.

– Не беда. Мы сегодня славим духов, и все ходят в масках. А что до тёмных рук, – он пожал плечами, – спрячем под широкими рукавами.

– Хорошо. Отвернись, мне нужно переодеться.

Даже в полутьме комнаты я видела, как пылают уши принца, но выходить из комнаты было опасно. Справиться с незнакомой одеждой оказалось непросто, тут и непонятные лоскуты ткани на шее, и колючая вышивка. Помешкав, я достала свёрток с заколками. Едва ли мне представится другой случай покинуть дворец.

– Евнухи не причинят вам вреда, – заметила я, скручивая волосы в пучок на макушке. Густые волнистые волосы никак не желали зачёсываться. Кажется, я начинаю понимать служанок, что к процедуре причёсывания относились как к неизбежному злу.

– Они нет, но Широ будет недоволен, – Керо втянул голову в плечи. – Наказание какое-нибудь придумает.

Подвязав шляпу, я хлопнула принца по плечу и, встав в полный рост, продемонстрировала наряд.

– Ну как? Похожа я на городского господина?

– Немного. Сложите руки так и выпрямитесь. Сильнее. Во-о-о. И лицо безразличное.

Из женской половины Дворца нас вывел верный принцу евнух. В отличие от лощёных, круглолицых евнухов, служащих Хитомии, этот был сух, жилист, с сединой в чёрных волосах. Взгляд у него был жёсткий, цепкий, в отличие от местных евнухов, что смотрели, но словно не видели.

Через малые ворота, в которые меня ввезли ранее, мы вышли из Дворца. От города его отделяла небольшая лесополоса. Судя по широкой, хорошо утоптанной тропинке воротами часто пользовалась, должно быть, привозили продукты на кухню.

Тут охранник принца сбросил халат евнуха, оказавшись в тёмных неприметных одеждах. За пояс заткнут короткий меч, а сумка, перекинутая через плечо, бренчит чем-то железным. Выудив из складок мантии маски из папье-маше с перекошенными мордами, мужчина помог подвязать их, и мы отправились в город через лес.

Пробираясь через темноту, я ощутила на себе чужой взгляд. Обернувшись, через узкие прорези я попыталась рассмотреть лес, когда на краю зрения что-то шевельнулось. Кто-то стоял за кустами. Сбившись с шага, я обернулась, но евнух принца тут же толкнул меня, поторапливая.

– Не стоит тут задерживаться, – глухо произнёс он.

– Кажется, за нами кто-то идёт, – шепнула я. – Мне показалось, кто-то смотрит.

По спине побежали мурашки.

– Всегда кто-то смотрит, – нервно поведя плечами, отозвался Керо. – Лучшее, что можно сделать, это не обращать внимания.

Через лес мы шли к свету и шуму праздника, и на лице сама собой появилась улыбка. Сердце забилось быстрее. Даже воздух стал казаться свежее и слаще. Я ускорила шаг, готовая сорваться на бег, лишь бы поскорее оказаться среди людей. Через небольшой проулок мы вывалились на узкую кривую улочку, украшенную цветами и лентами.

Вдоль улицы шли ряженые, громко распевая песни. Народ танцевал, пел, веселился, повсюду гремели барабаны, артисты что-то кричали. Вывалившись из темноты леса в этот пёстрый шумный праздник, я оказалась ослеплена и оглушена. Если бы Керо не подхватил меня под локоть, так и осталась стоять посреди улицы.