Вьюгова дюжина

– Да пойдёт, – пожала плечами Таашша. – Сама бы не отказалась отрезать все эти патлы.

Цокающая мимо них каланча на каблуках, услышав Таашшину фразу, ехидно расфыркалась. Она была похожа на тонконогую птицу – тонкая, в ореоле колышущихся воланов и юбок. Волосы накручены в причудливый хвост, на руках звенели россыпи браслетов. Таашша поёжилась, представив насколько они должны быть сейчас холодными.

– У нас было ограничение по багажу, неужели кто-то потратил место в чемодане на бальные платья и каблуки? – провожая девицу взглядом покачал головой Ррах. – Даже если мы найдем тёплую землю, вряд ли нас там ждут балы и танцы.

– Тебя удар хватит, если ты заглянешь в их чемоданы, – весело фыркнула Таашша. Ррах заверил её, что не станет даже рисковать.

Пропустив очередную красотку, прущую вперёд с уверенностью тарана, они наконец вошли в помещение. Выглядело оно непривычно. Столы и лавки отодвинули к стенам, оставив в центре огромное пустое пространство. У раздачи скопилась целая очередь. Люди перешептывались и нервно мотали головами, в поисках кухонных работников. Желудок Таашши протестующе завыл.

Словно подчиняясь людскому недовольству, дверь камбуза распахнулась и двое дежурных по кухне поволокли к раздаче огромный чан.

Все так увлеклись вожделенным созерцанием скорейшего обеда, что даже не обратили внимание, как дверь столовой открылась пропуская странную делегацию.

Таашша настороженно замерла. Потому что вслед за людьми в офицерский форме, в помещение вплыла сестрица Вьюги.

Кругленькая, с пышной копной неубранных волос, в теплом сером платье, сестрица обеими руками держалась за своего провожатого. Плотная повязка скрывающая глаза, слегка съехала набок. Поводырь, заметив это, подтянул повязку наверх. Про слепоту и немоту родичей Вьюги ходило много слухов. Кто-то считал, что на самом деле родичи зрячи и ткань повязок непроницаема только с одной стороны. Другие думали, что повязки мешают Вьюге смотреть глазами своих родичей на людей. Третьи верили сказкам про наказание сестрицам-отступницам, вздумавшим распоряжаться телами мёртвых людей. Таашше было всё равно. После отбора на Искатель она испытывала стойкую ненависть ко всем родичам Вьюги, без скидок на слепоту.

– Господа, – коротко прочистив горло, произнёс каперанг. Он выглядел таким же чистеньким и выглаженным, как на утреннем разводе. Будто всё это время провёл замерев навытяжку у стены, опасаясь оставить на одежде лишнюю складку, и лишь перед мероприятием позволил себе начать двигаться.

Население столовой моментально обернулось на голос. Глаза у всех были голодными и ожидающими.

– Вчера утром из-под пера нашего штатного предсказателя вышло новое изображение. Тёплая земля совсем близко, – офицер кивнул на сестрицу Вьюги. Взгляды людей моментально переместились на неё. Сестрица, будто почувствовав внимание, попыталась нырнуть за спину поводыря, но тот грубовато придержал её за локоть, вынуждая остаться на месте.

– Словно в подтверждение этому, – каперанг будто не заметил устремленных на сестрицу острых взглядов и продолжил, – вернулась группа, посланная на охоту. Капитан считает, что это благой знак.

Зал загудел. Все присутствующие знали, что из трёх посланных групп живым вернулся лишь один человек. Насупленные взгляды заметались от каперанга к Рраху. Друга уважали и, возможно, немного побаивались, но Таашша нюхом чуяла, как в воздухе зарождаются мрачные сплетни. Пережить две дюжины охотников и десяток матросов – дело похвальное, но дюже подозрительное. Долгий путь, оставшаяся позади цивилизация, прорва воды под корабельным брюхом и ледяная пустошь по всем обозримым сторонам сделали людей суеверными.

– Да, вьюга взяла свою плату, – повысил голос офицер. Отработанный годами службы командный бас позволил перекрыть гомон толпы. – Но главное своё задание охотники выполнили. У нас достаточно мяса, чтобы без проблем пережить ещё некоторое время. И в подтверждение тому, наши повара приготовили для нас сегодня необычный обед. В руки будет выдаваться одна порция, за этим проследит офицерский состав. После обеда наша штатная провидица проведёт ритуал для привлечения удачи и все отправятся по рабочим местам.

Многие перестали слушать уже после объявления о необычном обеде. Очередь у раздачи вытянулась и зазмеилась по помещению. То и дело вспыхивали короткие жёсткие стычки, в которые моментально вмешивалась корабельная команда.

Таашша предпочла пристроиться ближе к хвосту. Если дают порцию в руки, еды хватит на всех, а значит незачем терпеть тычки в спину и оттоптанные ноги. Ррах возвышался за её плечом, молчаливо поддерживая решение подождать.

Щедро наполненные миски им достались уже подостывшими. Те, кто получал еду первыми, успели прикончить свои порции и плотоядно косились в чужие тарелки. Таашшу жадные взгляды не трогали. Офицеры, замершие у стен недвижимыми изваяниями гарантировали, что отбирать чужую порцию никто не посмеет.

Они с Ррахом покружили по залу и прибились к баррикаде из столов. Таашша оперлась поясницей о столешницу и с интересом ковырнула вилкой содержимое своей миски. Порция привычной каши сегодня была больше, как будто дежурный на раздаче вместо одного половника шлёпнул полтора. Поверх каши лежал хороший шмат истекающего жиром мяса. В углу миски скромно приютилась скудная горка консервированного горошка. Овощей не давали уже очень давно, поэтому Таашша моментально склевала горошины, тоскливо мечтая о добавке.

Овощей и фруктов не хватало до тоскливого воя. Таашша с тоской вспоминала теплицы, где в период сбора урожая можно было до отвала наестся побитыми яблоками и подгнившими помидорами. Иногда удавалось урвать горсть погрызенных жуками ягод. За клубнику, правда, можно было схлопотать палкой по пальцем от смотрительницы теплиц, но сочные, сладкие ягоды того стоили.

В городах недостатка продуктов не ощущалось – теплицы исправно приносили урожай по нескольку раз в год. Рынки полнились как свежими, так и консервированными плодами. Таашша, раньше разборчивая в еде, с тоской вспоминала как воротила нос от опостылевшей картошки. Сейчас за пару клубней она бы заложила Вьюге имя.

Свежих овощей Искателю увидеть доведётся не скоро. Без теплиц вырастить еду невозможно. Бабка рассказывала маленькой Таашше сказки о тёплых землях, где овощи растут прямо в земле возле домов, но сказки не имеют ничего общего с реальностью. В реальности же землю покрывал вечный снег и на улице выживали только толстые разлапистые ели.

Таашша, как и многие из небогатых семей, всё детство провела в теплицах, по уши в земле и зелёном травяном соке и видела, откуда берётся настоящая еда. Школы таким как она не полагались, но тяжкий выматывающий труд тоже учил многому. Таашша не умела читать и писать, знала историю родного города только по сплетням соседок, зато работать привыкла с малых ногтей. Возможно, поэтому родичей Вьюги и отправили искать обслугу для корабля среди простых работяг.

Ррах заметил поджатые губы подруги и, расценив это по своему, аккуратно пересыпал свой горох в её тарелку. Таашша благодарно улыбнулась.

Тюленье мясо было странным по консистенции и пахло рыбой. Мозг Таашши отказывался совмещать внешний вид и запах, но на вкус оказалось неплохо. Зажаренное до жёсткой корочки, истекающее жиром, щедро сдобренное специями, мясо закончилось быстрее, чем сосущее чувство в желудке.

Таашша воровато огляделась, убедилась, что за ней никто не наблюдает и сунула в тарелку палец, собирая с бортиков остатки каши и мясного сока.

Ррах лишь насмешливо поднял брови, глядя как Таашша вычищает миску до зеркального блеска.

– Мою оближешь? – поддел он, но Таашша даже не подумала обижаться. Она практически протянула руку, чтобы забрать предложенную миску, однако её остановил стук. Ритмичный, тягучий, перемежающийся с позвякиванием бубенцов, он лился из дальнего конца помещения, где сгрудилась корабельная команда.

Таашша раздула ноздри и упёрла взгляд в нелепую тучную фигуру с бубном в пухлых ручках. Сестрица Вьюги танцевала. Полное неуклюжее тело в длинных серых одеждах извивалось, заставляя вспоминать о завихрениях грязного городского снега в объятьях колючего ветра. Сильные и ритмичные удары захватили пульс, заставляя его замедлиться.

Таашша вцепилась в руку Рраха до боли в кончиках пальцев. Её ноздрей уже коснулся густой и сладкий травяной дымок. Судорожно повертев головой Таашша заметила нескольких офицеров с пучками горящих веточек в руках. Тесное непродуваемое помещение моментально заполнилось дымом, вытесняющим из лёгких воздух, заставляющим мысли путаться. Таашша прикрыла нос рукавом и постаралась дышать неглубоко и редко. Горло запекло. Паникующее тело желало вдохнуть полной грудью, глотнуть холодного чистого воздуха, избавиться от горько-приторной дряни, осевшей на корне языка.

Ритуалы от родичей Вьюги редкостью не были. Они частенько приходили в теплицы. Работников смены собирали в неудобной темной раздевалке и мурыжили там, пока родичи мычали что-то неразборчивое и махали руками. Но на такие ритуалы никогда не приносили травы и бубны.

Эти вещи крепко ассоциировались с именаречением и заставляли волосы на руках вставать дыбом.

За иллюминаторами гудел ветер, усиливаясь с каждой секундой. Уши заложило. Таашша затряслась и зарылась лицом в кофту Рраха. Но знакомый запах и обхватившие за плечи огромные ладони не спасали от лезущего в уши ритма.

Ветер завыл совсем уж оглушительно. Переборки затряслись с жутким металлическим скрежетом.

Ветер рвался внутрь. Хотел остановить. Помочь. Прекратить. Вьюга ярилась. Она не могла перевернуть громаду корабля, не хватало сил. Люди заперлись в своей металлической скорлупе, лёгкие, мягкие, слабые. И недосягаемые.

Вьюга злилась, скидывала с бортов слабо закреплённое оборудование, засыпала иллюминаторы снегом. Искала.

И нашла. Стекло над Таашшиной головой брызнуло кучей осколков. Она взвизгнула, вывернулась из объятий друга и отскочила на несколько шагов назад. Ррах рассеянно отёр кровь из оцарапанной осколком щеки. Бубен смолк. Присутствующие – сонные и туго соображающие – медленно отходили от дурмана. Ветер принес с собой ворох маленьких колких снежинок и моментально выдул из помещения сладковато-горький травяной дымок.

За спиной Таашши раздался сдавленный испуганный вскрик. Она резко обернулась, чтобы увидеть пухлый пальчик сестрицы Вьюги, глядящий прямо ей в грудь. Таашшу затрясло от страха и воспоминаний. Она не сразу сообразила, что в этот раз между ней и пальцем замер затравленным зверьком Крыс.

– Больше некуда откладывать, – Поводырь подошёл к сестрице и мягко, но настойчиво опустил её руку. – Сегодня вечером для тебя состоится ритуал именаречения.

Таашша видела, как от лица мальчишки отлила кровь. Он стоял к ней вполоборота, но Таашша отлично представляла пустой затравленный взгляд его зеленющих глаз. Таких же ярких, как стены в помещении.

– Вечером у него смена, – Таашша не сразу поняла, что слова сорвались именно с её губ и с трудом подавила порыв запечатать рот ладонью. Ловить вылетевшие слова было поздно. Она, внутренне дрожа как замёрзший бульон из свиных копыт, задрала подбородок, встречаясь взглядом с Поводырем.

Тот нахмурился, оглянулся на безучастного каперанга и нервно извивающуюся в его руках сестрицу Вьюги и поправился:

– Приходи завтра с утра в каюту сестрицы.

Крыс заторможено кивнул и обернулся. Таашша вздрогнула, когда лихорадочно блестящие, чёрные от затопивших радужку зрачков, глаза выловили её взгляд.

Крыс висел на тоненькой ниточке, а внизу простиралась непроглядная бездна безумия.

Глава 4

Крыс брякнул на раздачу миску с недоеденной порцией и пробкой вылетел из столовой. Ррах проводил мальчишку долгим задумчивым взглядом:

– Его всем кубриком поколачивают. Пацан мелкий и хилый, но задиристый как бойцовый петух.

Офицеры, несколько растерянные разыгравшейся сценой, наконец отмерли и начали раздавать указания. Чаны с едой унесли на камбуз дожидаться освобождения дневной смены, посуду сгребли в кучу и вручили дежурным, недовольным отвесили тычков и оплеух. Каперанг, убедившись что работа налажена, отдал несколько коротких приказов и удалился, отбивая каблуками чёткий ритм.

После его ухода народ слегка выдохнул. Гнетущая тишина потихоньку разбавлялась негромкими фразами и неловкими шутками. Чьи-то умелые руки законопатили вылетевшее оконное стекло фанеркой.