Каракурт

Настя озлобленно топнула ногой.

– Папа! Это моя жизнь, моя, понимаешь? Чем ты объяснишь свою неприязнь к Вите?!

Отец побагровел и вскочил с места.

– Я не обязан ничего тебе объяснять! Просто не нравится мне этот человек. Я ничего о нем не знаю! Более того: он имеет отношение к Луизе – девушке, которая исчезла.

Настя махнула рукой, подошла к зеркалу и начала подкрашивать губы.

– Евгений тоже имеет, – пожала она плечами. – Но ты же его не подозреваешь. Пап, я понимаю, позавчера ты увидел Витю первый раз в своей жизни. Но я ведь не первый!

– Ага, целый четвертый. Насть, я… я сам не понимаю, что именно, но что-то мне в нем не нравится, что-то отталкивает. А у меня интуиция отличная! Не связывайся с этим человеком, я тебя прошу!

Настя поправила летнее зеленое платьице, подумав, вынула из букета Витольда одну розу и вставила ее в прическу.

– Не разговаривай с мальчиком, он бяка, – язвительно передразнила Настя.

– Доча!

– Не общайся с ним, Настюшенька, он плохой. Почему плохой? А не знаю я, мне интуиция подсказывает… Папа, да, быть может, он и есть тот самый, к кому я испытываю настоящую любовь! Он просто потрясающий человек! Ни с кем на свете мне не было так хорошо, как с ним! Я ведь… думала, что так не бывает, а оказалось… Да мне даже бомж Пылесос сказал, что глаза у меня светятся, что влюбилась я…

– Боже! Ты с бомжом разговаривала?!

– Да, но он пропал куда-то, уже какой день его не вижу. Хитрый жук – деньги занял и исчез.

– Ты еще и деньги ему давала?! Вот мать не знает, она б тебя прибила! Ну, с магазина воротится, так я все ей расскажу! Ишь чего удумала, с бомжами разговаривать…

Настя закатила глаза, влезла в красивые босоножки и подхватила сумочку.

Отец подбежал к Насте.

– Стоять! Ты куда?! – гаркнул он.

Настя поджала губы.

– К Саньке пойду, – хмыкнула она. – Прогуляюсь.

– К Саньке? Не верю! Санька – баба мужикастая, она тебя в спортзал сразу попрет. И ты в спортзал в такой одежде потащишься? За дурака меня держишь?!

Настя торопливо открыла дверь и вынырнула из квартиры.

– Да точно к ней, – заверила Настя. – Успокойся, все будет хорошо… Мы с ней это… имидж решили изменить, вот. И вообще, чего я как маленькая перед тобой отчитываюсь?! Мне уже двадцать один год, я самостоятельная личность!

Настя захлопнула дверь прямо перед носом отца.

Эгоист! Не понравился ему, значит, Витольд, так и все – не пересекайся с ним, доча, больше! А об ее чувствах он подумал? Быть может, она первый раз в жизни по-настоящему влюбилась! Иначе почему ей не спалось всю ночь, а в голову лезли прекрасные мысли о возможной совместной жизни с Витольдом? Почему она с содроганием сердца вспоминает его волшебные глаза? Почему судорожно представляет восхитительный запах его прекрасных черных волос? Почему все внутри сладостно сжимается лишь при одном произнесении его потрясающего редкого имени?

Настя вышла из подъезда и беззаботно рассмеялась.

Так почему, черт возьми, при одном его появлении у нее напрочь отшибает мозг, и ей хочется вести себя как глупое дитя?

– Привет, Настя.

Он послушался. Не зашел прямо в дом, а ждал ее около подъезда, чтобы не волновать отца. С каждым днем он был все прекраснее, все изумительнее…

Настя, не совладав с чувствами, страстно обняла его и жарко поцеловала в щеку.

Витольд неожиданно сильно смутился. Вздрогнул, отошел на шаг и чуть испуганно стал пытаться стереть с щеки помаду.

Настя прижала ладони к губам.

– Ой, Вить… Извини, я, кажется, поспешила… Но я просто думала, что… раз мы вместе, то я могу себе позволить… То есть, мы же вместе, так?

Или она что-то неправильно поняла? Почему он так странно на нее смотрит? Может, он просто маленький робкий мальчик? Но это нелогично, ведь у него уже было три девушки…

– Насть, я… – сбивчиво начал он. – Я не привык, чтобы так… открыто… То есть, я думал, что…

Витольд осекся, жалобно посмотрел в ее глаза и обнял себя руками.

Какой же милый! Какой несчастный! Бескорыстный, совершенно не способный на злые дела… Как, как этот черненький котеночек может сотворить что-то плохое? Насколько же отец потерял веру в людей…

– Витя…

– Ты не дашь мне свой номер телефона? – вдруг встряхнулся он и изобразил доброжелательную улыбку. – Я не переписал его с ошейника Блинчика… Напиши на бумажке, а то я мобильник не взял.

Настя кивнула и полезла в сумочку.

Где ж она возьмет, бумажку-то? Блокнотов и тетрадок в сумке отродясь не носила, только нужные всем девушкам вещи – косметичку, пару запасных колготок, резинки для волос…

– Есть карандаш! – воодушевленно произнесла Настя, не уточняя, что это карандаш для бровей. – А вот бумага…

Витольд вдруг улыбнулся, сунул руку в карман черной ветровки и вынул оттуда пачку белых салфеток.

– Всегда их ношу, – поделился он. – Мало ли… руки вытереть. С лица… грязь.

Настя рассмеялась, в очередной раз подивившись предусмотрительности и хозяйственности Витольда. Послушно накарябала на салфетке свой номер телефона.

– Спасибо, – кивнул Витольд, положил салфетку в нагрудный карман и застегнул его. – Я дома в блокнот перепишу. У меня все номера там хранятся, а то мобильникам этим веры нет – сломаются и все, пропадут все контакты. Ну что, пойдем? Прогуляемся?