Дракон в свете луны

– Ах, – повторил самурай. – В самом деле. Развяжите её, прошу вас, и впредь не совершайте таких глупостей. Госпожа нежнее мужчин, помните об этом.

Воины, помедлив, двинулись к Йонг. Тот, который связал её, распутал узлы на руках и даже неуверенно поклонился. Йонг растёрла запястья, искоса оглядела стоящих рядом людей. Она понимала, зачем вокруг неё разворачивался весь этот цирк. Сперва напугай и поставь в некомфортное положение, лишив опоры, а потом сыграй в добрячка. Классический случай доброго и злого копа тут разыгрывали этот благородный с виду самурай и командир отряда, который приволок Йонг на постоялый двор и рычал, словно собака.

В зал вернулись люди с едой и кувшином воды, за ними внесли стол. Всё это водрузили между улыбающимся командиром и освобождённой Йонг без единого слова и лишнего действия. Йонг смотрела на них с зарождающейся злостью, которая начала одолевать её после растерянных слёз.

– Ешьте, милая, пейте, – пригласил мужчина и покровительственным жестом обвёл еду рукой. Йонг чуть не фыркнула. Она сказала, что её тошнит, а не что она хочет есть.

– Я не голодна, – плюнула она, даже не удостоив самурая вежливым обращением, но вовремя спохватилась: – Благодарю.

– Понимаю. Тогда, может, расскажете о себе?

Зачем?

– Зачем? – повторила Йонг вслед за сознанием, и мужчина вновь заулыбался неприятной улыбкой, елейной, от которой становилось ещё противнее. Аромат сладких цветов, обёрнутый глухим кислым запахом, витающий в воздухе, исходил, казалось, от него. – Раз вы схватили меня, то вам известно обо мне уже всё, что нужно.

– Не всё, – медленно покачал головой самурай. – У нас в гостях побывали некоторые представители вашего Города, но вы – первая женщина.

У Йонг кружилась и пухла от всех этих слов голова. Она точно не оказалась посреди съёмочного процесса какого-нибудь сагыка[10 - Корейские исторические дорамы, то есть сериалы.], нет?

– И что? Принесёте меня в жертву богам? – проблеяла она. – Сдадите в дом кисэн[11 - Корейские куртизанки, артистки развлекательного жанра, обученные танцам, музыке, пению, поэзии и поддержанию разговоров. Дома кисэн были особенно популярны в эпоху Чосон.]?

Мужчина опять улыбнулся. Что-то в его облике – кроме традиционных японских доспехов, кроме положения, в которое он её поставил, кроме улыбок, – смущало Йонг. Она не могла понять, что именно. Будто его лицо было одновременно знакомо и незнакомо ей. Будто она могла его видеть – сохранённый где-то в отдалённых уголках её памяти отпечаток из далёкого прошлого, дежавю.

– Мы никого не приносим в жертву, моя дорогая, – произнёс человек. – Вы попали к нам в непростое время, оно на исходе, и сейчас вы единственная, кто может помочь нам. Согласно словам нашего дорогого Рэвона.

Нашего? Дорогого? Йонг окончательно запуталась и решила, что больше играть в эти игры не станет.

– Я даже не понимаю, где именно нахожусь, – процедила она. – В каком времени? В каком городе? Что здесь вообще происходит?

– Ах, – снова повторил мужчина. Если он ещё раз ахнет, Йонг бросит в него кувшин с водой, тот как раз стоит аккурат рядом с ней. – Рэвон предполагал, что такое может случиться. Вы пришли в наш мир из Священного Города, моя дорогая. Разумеется, там могли не слышать о нас.

– Простите?

Он улыбнулся. Отодвинул чашу, склонился ближе. Йонг почти потянулась к нему в ответ, но вовремя себя удержала: этот человек уже пытался манипулировать ею, хотя был ей неприятен, а теперь заставляет её заглядывать к нему в рот? Нет, не бывать такому.

– Здесь идёт война, милая. Наши земли находятся под гнётом дурной династии. Они вырезают неугодных им наследников, находят глупых преемников, чтобы удержать власть в своих руках. Они отравляют родные земли и заставляют своих людей страдать ради их личного блага.

Бла-бла-бла. То есть ведут себя как большинство правителей большинства государств на протяжении столетий. Сонбэ сказал, что она попала в Чосон, да и всё вокруг напоминает Чосон, кроме этих ряженных в кимоно людей, но… В каком именно году она оказалась? Можно ли считать, что она попала в прошлое? Священный Город, о котором этот человек с жеманными улыбочками постоянно говорит, это будущее?

– Они держат в страхе всю страну, потому что обладают могущественной силой, – продолжал командир. Йонг невольно нахмурилась, он заметил это и просиял – значит она внимательно его слушала. – Она способна сжигать целые города. Уничтожать народы. Стирать с лица земли государства.

Неужели? Что это за сила такая? Огнестрел?

– Мы хотим свергнуть дурных людей с трона, чтобы в стране установились справедливые порядки. Понимаете меня, милая?

– Я не милая, – буркнула Йонг, которая устала и сидеть на жёстком стуле, и дышать приторно-сладким воздухом, и смотреть на улыбчивого противного человека перед собой. И слушать его тоже.

Это все сагыки виноваты, решила Йонг с напускной флегматичностью, которой не могла похвастаться ни в какое другое время. Мозг упорно отказывался принимать эту действительность за реальную: не могла Сон Йонг оказаться в каком-то лагере рядом с морем. Не могла стать пленницей скользкого человека в японских доспехах. Не могла быть нужной ему.

– Меня вряд ли касается ваша борьба за власть, – заявила Йонг.

– Хм, – задумался мужчина. – А вот тут вы не совсем правы.

Что?…

– Я неспроста сказал о могущественной силе правящего клана. Точно такая же есть у вас.

Приехали, куда не просили. Йонг запрокинула голову на спинку кособокого стула, которая скрипнула от усилия. Очнись, отчаянно думала она, приди в себя, во имя всех святых духов. Все происходящее тут настолько нереально, что не может быть даже сном – ей не снятся такие безумные фантазии о чосонских тёмных временах, о чёрных дырах, ведущих в другие реальности, о ряженых японцах в военном лагере… Ей ничего такого не снится, никогда не снилось.

Но принять всё за чистую правду Йонг тоже была не способна.

– У любой королевской династии есть наследники, найдите среди них адекватного и поставьте его у руля, – вспомнила она.

– Наследник королевской династии покинул страну, – сказал мужчина. – Полагаю, его убили. Власть не любит пустоты, и скоро на его место посадят послушную куклу. Мы хотели бы это предотвратить, но наших сил недостаточно.

Йонг смотрела на него, но мысленно уже считала деньги, которые придётся потратить на психоаналитика, когда её отпустит этот приход. Похоже, она сгорела на работе – не стоило корпеть над дурацким отчётом три часа вместо обеда, надо было всё оставить руководителю Паку и сбежать вовремя.

– И вы хотите, чтобы я…

– Чтобы вы помогли остановить дурных людей, госпожа, – закивал человек и снова заулыбался, будто теперь они достигли нужного уровня понимания. А Йонг просто хотела, чтобы он закончил свою мысль поскорее.

– Но при чём тут я?

Человек не ответил – замялся, а потом его прервал глухой удар; тяжёлые двери дома, в котором держали Йонг, распахнулись, ударились о стены, вызвав возмущение самурайской стражи, и в них прошёл Рэвон.

Одетый в японское кимоно тёмно-синего цвета, с белым оби, с белой повязкой на лбу. У него даже был меч, он нёс его в руках, а поравнявшись с Йонг и мужчиной перед ней, повесил на пояс отточенным движением и низко поклонился.

Не Йонг. Человеку.

– Тоётоми-сама[12 - Японское обращение к начальникам гораздо более высокого служебного положения, чем говорящий, аналог обращения «господин».], – проговорил он в поклоне, и Йонг решила, что ослышалась. Сама? Выглядящий совершенно органично среди японских самураев Рэвон обращался к сидящему перед Йонг человеку, и потому до неё не сразу дошло.

Стоп. Тоётоми? Японский полководец шестнадцатого века? Тот самый, которого сонбэ упоминал в разговоре о предках? В каком веке она всё-таки оказалась?

– Сон Йонг-щи, – позвал её сонбэ. Йонг подняла к нему взгляд, но совсем его не видела: ситуация явно выходила из-под контроля, и больше списывать всё на игры разума Йонг не могла. Вот бы её кто-то приложил головой об пол, вырубил на пару часов, чтобы она очнулась уже у себя дома или, в крайнем случае, в больничной палате, а какой-нибудь добрый доктор сказал ей, что она перетрудилась и потому нуждается в отдыхе.

За стенами дома зашумели: бегали и кричали люди, которых Йонг до этого видела только мельком. Стало ещё тревожнее.

– Интересный выбор, Рэвон, – кивнул ему Тоётоми. – Надеюсь, в этот раз ты не ошибся.

– Я почти уверен, господин, – сказал тот, разом побледнев, и только потом повернулся к Йонг. – Сон Йонг-щи, в этом мире ты можешь стать сильнее и влиятельнее королевской династии и их приспешников. Ты спасёшь наш… мой народ и меня, если согласишься помочь нам.

– Чего? – огрызнулась Йонг. Рэвон и человек перед ней переглянулись, последний расплылся в довольной улыбке.

– В ваших жилах течёт могущественная кровь, госпожа Сон Йонг, – добавил улыбающийся Тоётоми-сама. – И мы позволим вам осознать свою силу.

– Я не…

Не понимаю. Не хочу понимать. Не хочу быть здесь.