Моя ожившая тень

– Конечно верите, я же тут не одна такая.

Станислава почувствовала, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок, но сразу успокоилась: скорее всего, Натали предупредила хозяйку салона о её визите, а может, спортивная слава оказалась несколько громче, чем ей представлялось.

– Ну и за чем я пришла? – скептически поинтересовалась девушка, однако тут же себя перебила: – Впрочем, не напрягайтесь, и так ясно, что вам уже сообщили.

– Я ведь сказала: то, за чем вы пришли, не имеет значения. Вы давно и безуспешно ищете потерянную часть себя, половину души, которую у вас отобрали.

– И как, найду? – ядовито уточнила Стася.

– Если хватит сил.

– А если не хватит?

– На дне всегда спокойно, – равнодушно заявила Жозефина и, взмахнув каким-то чёрным занавесом, ниспадающим с потолка, благополучно за ним исчезла.

– Да что за чёрт? – вполголоса возмутилась девушка. – Неужели даже денег не потребует?

– Я не беру плату за то, в чём не могу помочь, – глухо донеслось откуда-то слева.

– А за котом когда приходить? – ехидно напомнила Стася и, не дождавшись ответа, вышла на улицу.

После прохладного полумрака магического салона солнечный свет показался особенно ярким, а центр города – особенно шумным и оживлённым. Было ощущение, будто она покинула древний склеп, где провела в заточении многие годы, и снова вернулась к людям, которые успели забыть о её существовании. Ошалело поморгав, Стася спустилась по ступеням и, постояв на твёрдом тротуаре, с облегчением выдохнула: наваждение спало, перед ней лежал привычный человеческий мир.

– Кое-кто до безобразия предсказуем.

– Мы вроде бы договорились, что сегодня ты зализываешь раны и не раздражаешь мою нервную систему. – Она окинула недовольным взглядом живого, но сильно побитого судьбиной Вольтова, на физиономии которого восхитительным сине-розовым цветом переливались аж два крупных фингала. – Ещё кого-нибудь довёл до полного отказа от христианских заповедей?

– Приятно, что в твоём голосе даже удивления нет. – Он приложил к скуле запотевшую от холода банку газировки, которую, очевидно, только что купил, и несколько заторможенно просветил: – У меня лёгкое сотрясение после встречи с автоледи.

– Вряд ли в твоей голове многое изменилось. И я не услышала, откуда взялись синяки.

– Так оттуда же. С детства сосуды слабые, а тут удар, от которого любой другой никогда не поднялся бы…

– Угу, сам себя не похвалишь, никто не додумается… Ты почему не в больнице?

– Потому что решил, что могу и дома отлежаться. Ерунда какая, череп проломили…

– Видимо, не до конца…

– А пока лежал, мне на глаза попалась газета – из тех, что бесплатно в почтовые ящики суют…

– Тягу к чтению одобряю. Жаль, что…

– И на последней странице было объявление о магических услугах… Знаешь, о ком я сразу подумал?

– О Бастинде?

– Об одной приятельнице домового. Что за Бастинда?

– Вот всё-таки надо тебе больше читать… Странно, раньше ты не был таким зелёным…

– Раньше я не общался с тобой.

Вольтов тяжело опустился на каменную скамейку и, приоткрыв рот, начал глубоко дышать. Выглядел он совсем плачевно, но слова о лёгком сотрясении внушали некоторый оптимизм. Очевидно, Иван всё же посетил врача, а раз его даже не отправили в больницу, беспокоиться не о чем.

– С чего ты взял, что я пойду к экстрасенсу?

– Не поверишь, у меня и сомнений не было, – язвительно протянул Вольтов, сделав перерыв в своих страданиях. – Что тебе там посоветовали? Приобрести амулет от насморка или соорудить куклу вуду с лицом неприятеля? Чёрт, только не говори…

– Я не стала бы лепить из воска куклу с твоим лицом. Не стала бы втыкать в неё булавки. Не стала бы заказывать в церкви панихиду по ещё живому. И уж точно никогда не пошла бы на кладбище с твоей фотографией и кровью чёрного индюка. Поверил?

– Так себе, особенно учитывая твои удивительные познания в столь редкой области. Но для начала наших дружеских отношений, пожалуй, сойдёт. – Он издал слабый стон, которого, похоже, сам испугался, и мученически уставился на неё мутными полуприкрытыми глазами. – Узнала что-нибудь о домовом?

– Ага, меня прям подробно проинформировали. Давай вызову тебе такси, негоже валяться бесчувственным телом посреди людного города.

– Лучше банку открой.

Стася покладисто взяла из его руки ёмкость с газировкой, проделала элементарные манипуляции и безрадостно наблюдала за тем, как Вольтов пытается донести напиток до рта.

– Слушай, не стоит оно того, – серьёзно сказала она, сама себе удивляясь. – Чернов никуда не денется, достанем. Но от тебя в таком состоянии всё равно никакой пользы, так что…

Воодушевляющий монолог был прерван звонком мобильного, и Стася отошла в сторонку, чтобы поговорить с Натали. Когда она вернулась, Вольтов выглядел немного приличнее, но по-прежнему иногда покачивался и явно подумывал свалиться в обморок. Окинув его укоризненным взором, девушка направилась в ближайшую аптеку, где обзавелась пакетом со льдом и какими-то таблетками, по словам фармацевта очень помогающими в подобных случаях. Ставить эксперименты на себе она, конечно, не решилась бы, однако Иван будто родился для развития отечественной науки, и, запихнув в него половину упаковки, Стася с интересом ждала перемен.

К сожалению, перемены (по крайней мере, позитивные) задерживались на неопределённый срок, а сидеть молча было скучно, поэтому девушка начала нехотя делиться информацией, полученной у Натали – не столько чтобы услышать его умозаключения, сколько в надежде разобраться самой.

– У Зинаиды было сложное детство: отец умер очень рано, жили вчетвером – она, мать, тётка и двоюродная сестра, с которой ты имел счастье познакомиться. Тётка какая-то неблагополучная: не то наркоманка, не то просто с придурью. В общем, они с ней намучились, а потом, когда проблемная родственница наконец отчалила в мир иной, начались проблемы с её дочерью: несколько подростковых беременностей, аборты, как следствие – разные болячки, не лучшим образом влияющие на её характер. Зинаида удачно вышла замуж, и это благотворно отразилось на её сестре, которая тоже решила взяться за ум, но, похоже, там была какая-то зависть…

– Естественно, была. Если у одной дом полная чаша, богатый муж и ребёнок, а у другой всё гораздо печальнее, да ещё и репутация подмочена… Странно, что до откровенной грызни не дошло. Или дошло?

– Судя по всему, нет. Они общались, периодически встречались, созванивались, сестра Зинаиды часто нянчилась с племянником, когда тот был мелким. Обычные, нормальные отношения, как в миллионах других семей. А то, что одна оказалась удачливее и порой вызывала на свою голову сестринский негатив – в порядке вещей, здоровая конкуренция.

– Тогда что тебя смущает?

– Зинаида с детства привыкла выживать. Когда было туго с деньгами, когда семью тиранила неблагополучная тётка, когда сестрица пустилась во все тяжкие…

– Она закалена жизнью так, что многим не снилось, – негромко резюмировал Вольтов.

– И возникает вопрос: с чего бы сильной, прошедшей через огонь и воду женщине лезть в петлю? – кивнула Стася. – Либо ты прав – и ей помогли, либо дело в сыночке.

– А сын при чём?

– Просто дети – единственное, что делает нас по-настоящему уязвимыми. Всё остальное можно пережить, но когда понимаешь, что вырастила монстра и пути назад уже нет…

– Тебе-то откуда знать? – спросил Иван, глядя на неё чересчур внимательно. В другое время его плавающий, нетвёрдый взор стал бы причиной едких насмешек, но Стася помнила, из-за чего он получил травму, и решила проявить милосердие.

– Видела, что происходит с моей матерью. Поверь, это действительно крайне тяжело. Вполне возможно, самая страшная из человеческих трагедий.

– Не понял, твоя мать вырастила монстра? Я не то чтобы очень протестую, но на реальное чудовище ты всё же не тянешь. Так, мелкое недоразумение с поганым характером.