Никто не пострадал

Он не сдержался. Не прошло и двух месяцев – только-только опали листья с деревьев, – как интернат для «трудных подростков» потрясло новое убийство.

Это произошло случайно – как и в первый раз.

Лукас Далтон слонялся от безделья по парку, всматриваясь в черные мокрые стволы и сметенные в кучу опавшие листья. Фрик заболел и сидел в комнате, а его другу просто жизненно необходимо было проветрить голову – после последнего урока он подрался с недавно переведенным к ним мальчиком, и теперь его раздирала кипевшая в побитых костяшках рук злость. На одном из газонов устроились девчонки с местной секции по рисованию. Расставили мольберты, разложили кисточки и краски, как будто из их потуг могло и правда родиться что-то красивое. Усмехнувшись, мальчик уже было прошел мимо, когда заметил ее.

Девочка с удивительно прозрачной фарфоровой кожей сидела на табуретке – позировала. Она подтянула к груди затянутые в белые колготки ноги, обхватила их оголенными до плеч руками, а голову запрокинула назад – вот-вот упадет. Белокурые волосы свисали почти до земли, а тонкая длинная шея изгибалась и пульсировала в такт дыханию. Повернув голову чуть в бок, она смотрела прямо на него и улыбалась.

Дыхание перехватило. Руки сжались в кулаки, стараясь унять дрожь в пальцах, которым не терпелось дотронуться до нее, сжать что есть силы, пока она не обмякнет в его жарких объятиях. Он готов был поклясться, что она поняла, о чем думает этот странный незнакомый парень, глядя на нее ошалевшими глазами, и, вздрогнув, притянула подбородок к груди. Девчонки, рисующие с нее свои корявые шедевры, заныли, прося ее сесть в прежнюю позу, но безуспешно. Натянув на ноги черные ботинки с высокой шнуровкой, незнакомка спрыгнула со стула и побежала в сторону выхода из парка.

Он пошел за ней. Не хотел – но шел, словно привязанный невидимой, но прочной веревкой. Она манила его. Точнее – ее тонкая белая шея. Он хотел быть последним, кого увидят эти круглые с белесыми ресницами глаза. Он хотел, чтобы его крепкие пальцы были последним ее ожерельем.

Девчонка петляла по дорожкам, то ускоряя шаг, то останавливаясь, чтобы оглядеться. Она не знала дороги и путалась, испытывая животный страх. Неизвестно, на что она могла решиться. Рассказать другим о том, что увидела в его лице? Промолчать и продолжать бояться и оглядываться? Казалось, выбор очевиден. И Лукас не мог ей позволить его сделать. Да и не хотел.

Вымощенная белым гравием дорожка уходила все дальше от выхода из парка, но спешащая по ней девочка даже не догадывалась об этом – было еще слишком светло для того, чтобы заметить огни главного здания, и слишком густо росли деревья, которые решили оставить нетронутыми.

– Я могу помочь? – Лукас, насколько мог, взял себя в руки, и теперь его голос звучал почти нормально. – Мне кажется, ты заблудилась.

От неожиданности незнакомка замерла. Ее тело мелко дрожало, и не хватало смелости повернуться и посмотреть в глаза своему преследователю. Худые плечики, такие острые, что чуть не прорывали тонкую ткань легкой куртки, подались вперед, спина сгорбилась. Ей хотелось сжаться до размера такого же белого камушка под ногами и затеряться среди них.

– Ты боишься меня? – ухмыльнулся молодой человек и сделал шаг в ее сторону. Потом еще один. – Почему ты меня боишься?

Это было чем-то новым. Тогда, в том шатре в парте аттракционов, он не хотел причинять боль и тем более убивать – это был минутный порыв, словно мозг прожгло каленым железом и разум полностью отключился, предоставив право голоса животным инстинктам. Но сейчас он не мог уже прятаться за оправданиями. Он точно знал, чего хочет. И не мог остановиться.