Воспаленный мир

***

Спустя три часа Тайсон и Магнус вывалились из большого здания на окраине города – самый лучший, хоть и не самый шикарный лазертаг в городе. Здесь нельзя встретить надуманных декораций, голограмм и фальшивых препятствий – организаторы устраивали бои прямо в настоящем полуразрушенном здании, что добавляло рафинированной жизни жителей города своеобразной перчинки.

– Так кто она, Соня? – откинувшись на мягкие кресла в небольшом кафе у дороги, спросил Тайсон.

– Еще пару лет назад была никто. Жена нашего с тобой босса, пигалица с невероятно красивой задницей. – Магнус продолжал шарить взглядом и короткими полными пальцами по планшету, выбирая себе обед.

Тайсон не выбирал – попросил блюдо дня и расслабился, предоставив другим возможность решить за него такой неважный, с его точки зрения, вопрос.

– И что потом? – поторопил он Магнуса.

– А потом, когда они развелись, она вдруг стала… Как это сказать… Гуру продаж. О! Жареная печень с луком и картофельными дольками. Как думаешь, вкусно?

Тайсон пожал плечами и ничего не ответил. Он вдруг вспомнил про парня… Кажется, его звали Джексон или Джером. Он пропал несколько дней назад и до сих пор не объявился.

– Возьму, – заулыбался Маг. – И молочный коктейль. Не хочешь? Шоколадный.

– Не хочу, – поморщился Тайсон. Уж чего-чего, а молочный коктейль он в жизни больше не выпьет. – Так что случилось?

– А?

– С Соней, – голос уже выдавал раздражение.

– А. Она пропала, но ее нашли ночью. Она… Кто-то забрал ее душу.

– Что? – прошептал Тайсон. Ему только-только принесли большую тарелку жаренных в чесноке на сливочном масле креветок с двумя кусками свежеиспеченного хлеба. И он успел представить, как обмакивает пушистый мякиш в соус… Но теперь кусок в горло не лез. Знакомая с детства паника скребла внутренности своими острыми когтями, вот-вот грозясь снова взорваться, оставив внутри только пульсирующую пустоту.

– Да. Прикинь, звери?

– Что значит – забрал? Я думал, ее невозможно забрать. Как это?

– Ты че, с луны свалился? Все в этом теле, – Магнус взмахнул рукой у выпирающего живота. – Можно отрезать и забрать. Хоть и думать об этом не хочется.

– И кто это был? – не стал спорить Тайсон.

– Никто не знает. Преступник, умный сукин сын, поймал ее там, где висела всего одна камера. Но на нее попал только черный силуэт с капюшоном на голове. Это все, что я знаю.

Говорить не хотелось. Попробовав запихнуть в себя изворотливую при жизни креветку, Тайсон почувствовал приступ тошноты и отодвинул тарелку. Зато Магнус уплетал свой обед за обе щеки, запивая огромные куски печени, которые даже не удосуживался нормально прожевать, шоколадным молочным коктейлем.

***

Пес по кличке Ломоть вернулся домой с тщательно вычесанной шерстью и тремя медалями. Он, как обычно, радостно поприветствовал хозяина, а потом побежал к миске, всегда к этому времени полной его любимого сухого корма.

Миска оказалась пуста. Настойчиво гавкнув, он уставился в сторону дивана, на котором сидел хозяин, застыв в неестественной позе с прямой спиной и стеклянным взглядом, уставившимся в стену напротив. Иногда его рука бросалась в сторону маленькой тонкой коробочки, и пальцы впивались в ее пластиковые бока. Но потом странная штуковина летела обратно в подушки. Эта забавная игра сопровождалась гавкающими звуками, вырывающимися изо рта хозяина, но Ломоть не спешил присоединиться к ней – ему, как никому другому, было известно, что лучше какое-то время отсидеться в стороне.

Но есть хотелось просто нестерпимо. Вздохнув совсем по-человечески, Ломоть подошел к дивану, на котором разыгрывалась битва, и ткнулся мокрым носом в ногу хозяина. Тот вскрикнул от неожиданности и, наконец, обратил на него внимание.

И вот уже миска с кормом полна вкусных хрустящих шариков. Что еще нужно, чтобы считать свою жизнь удавшейся? Разве что забраться после еды на кровать, пока хозяин занят, и устроить там переполох.

Тайсон очнулся от навязчивых мыслей, стоя у собачьей миски с пакетом сухого корма в руках. Миска пуста, а пса и след простыл. Не сумев вспомнить, покормил он своего любимца, или тот убежал восвояси, так и не дождавшись законной вечерней порции, молодой человек насыпал полную миску корма и – вздохнув точно так же, как недавно Ломоть, – ушел обратно на диван.

У него из головы не выходила история Сони Макаровой. Сони Рочестер. Он нашел ее фотографии и замер, увидев по-настоящему красивую девушку, каких лично он встречал крайне редко. Карие, почти желтые глаза, русые волнистые волосы, чувственная улыбка, стройное тело с маленькой грудью и узкими бедрами – ему всегда нравились именно такие. Из взбалмошной девчонки, держащейся за своего бывшего мужа – лет на десять старше нее самой, – она превратилась в шикарную молодую женщину, предпочитающую, как и он сам, костюмы, слегка болтающиеся на узких хрупких плечах. На одном из многочисленных видео она сняла казавшийся слишком тяжелым для ее тела пиджак и осталась в легкой майке на тонких бретельках, так и норовивших сползти ниже по руке.

– Соня, – прошептал Тайсон и, услышав со стороны звук собственного голоса, разозлился. Что за наваждение?

Самые первые видео, записанные уже из больницы, где девушка приходила в чувство, он смотреть не хотел. Боялся. Боялся увидеть бесцветные глаза и потухший взгляд, какой бывает только у тех, кто лишился души. Закрыв крышку ноутбука, Тайсон подхватил пиджак и спустился в пустой холл. Оттуда – на улицу и в уже привычное кафе.

Но на полдороге передумал. Ему в глаза бросилась вывеска “Живая еда”, которую он никогда раньше не замечал.

По обе стороны узкого помещения тянулись полки со свежими фруктами, овощами, морозильные камеры с мороженым на основе натурального сока, стеллажи с коробками выпечки “без сахара, без глютена, без яиц”. Он никогда особо не увлекался здоровым питанием – предпочитал держать баланс и не переходить в крайности, в чем его доктор был с ним солидарен.

“Чрезмерный контроль за потреблением хуже килограмма сахара”.

Тайсон же не преследовал никаких других целей, кроме своего личного комфорта. Но сейчас почему-то жутко захотелось рассыпчатого печенья на амарантовой муке с вкраплениями мака и легким привкусом бергамота. Он не понимал, откуда в его голову могли прийти эти слова, – мог поклясться, что никогда прежде из его рта не вылетало ничего настолько мерзкого. И это учитывая его слабый на алкоголь желудок, который выворачивало от любой лишней капли спиртного.

Расплатившись у терминала самообслуживания, Тайсон вышел на улицу и встал прямо посередине тротуара, разглядывая простую картонную коробку. Судя по весу, печенья в ней немного, или оно – для пущей полезности – готовилось в основном из воздуха.

Коробка полетела в урну, блестящий целлофановый пакетик лопнул, и, оглянувшись по сторонам, молодой человек хотел уже запустить пальцы в раскрошившуюся массу, но вспомнил, что в кафе, когда он пробовал молочный коктейль с клубничным сиропом, он на несколько секунд терял связь с реальностью, и вряд ли было хорошей идеей пробовать что-то новое вот так, стоя посреди улицы.

Лавочки в скверике, где совсем недавно он столкнулся с одним из “оболочек”, пустовали. Присев на одну из них, Тайсон положил манящий и одновременно пугающий блестящий пакетик рядом с собой.

В прошлый раз он увидел маленькую Карлу. Видел, возможно, последние дни ее жизни. Чувствовал то, что чувствовала она. Что ему привидится сейчас?

Но жребий брошен. Запустив пальцы в пакет, Тайсон достал невесомое печенье и быстро, боясь передумать, засунул в рот.

Первое, что он почувствовал, оказался на удивление приятный вкус. Но уже через мгновение перед глазами потемнело.

Он ожидал увидеть молодую девушку, следящую за фигурой, или маленькую девочку, чья мама резко негативно относилась к сладкому. Кто еще мог есть слишком полезное печенье?

Но из маленького зеркала кухонного шкафа на него смотрела жирная отвратительная морда мужчины с пухлыми кроваво-красными щеками, испещренными прожилками вен, с маленькими, едва видными из-под нависших бровей, глазками и влажными губами, усыпанными крошками амарантового печенья.

Мужчина разглядывал себя в зеркало с явным удовольствием. Широко открывая рот, он кидал в черную бездну бесформенного тела крошащиеся шарики и начинал перемалывать их короткими зубками, больше подходящими ребенку.

Но вдруг он услышал какой-то звук. Тайсон не мог точно сказать, какой, – все смазано, словно ему вставили беруши для сна. Но мужчина явно переполошился, запихал блестящий пакет с остатками печенья в коробочку, убрал ее в шкаф и бросился к жалобно скрипнувшему под ним стулу.

– Эй, эй, – кто-то тряс его за плечо.

От неожиданности Тайсон замахал руками и почувствовал, как кулак ударяется о что-то твердое. Жуткая боль пронзила руку, на глазах выступили слезы. Над ним стояла женщина с мутными глазами и потирала подбородок. Кулак пришелся как раз ей в челюсть.

– Извините, – пробормотал Тайсон и уже собирался встать и уйти, но почувствовал такую усталость, что не смог двинуться с места.

– Тебе плохо? – спросила как ни в чем не бывало женщина. – Под наркотой, что ли?

– Что? Нет! – вяло засмеялся от этой нелепой мысли Тайсон. – Я… наверное, потерял сознание.

– Ты весь трясся. Больной, что ли? Так ты это… иди в больницу.

– Все хорошо, спасибо, – буркнул молодой человек, мечтая поскорее свалить отсюда.