Дар прощения

Будете осторожны и не участвуйте в подобных квестах. Эти психопаты повсюду.

Успокойтесь. Если когда-то начнется новая игра, полиция тут же ее арестуют. И отправит туда, где ей самое место.

Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Да. Только это нам и остается. Надеяться и верить, что гуляющая на свободе убийца не решит прирезать нас в подворотне.

Бррр! Как представлю, как она убивала этих бедных людей – мурашки по коже!

А представь, каково семьям ее друзей? Если бы они только знали, кто перед ними…

Да уж. Жаль, что никто не заметил ее садистских наклонностей до того, как все случилось.

Вам еще не надоело? Очнитесь, люди! Ее оправдали. Оставьте Аделину в покое.

Мерзко читать комментарии. Откуда в вас столько злобы к бедной девушке? Неужели вы думаете, что ей не плохо после всего случившегося?

Тоже не понимаю всеобщей ненависти. Она потеряла подруг и любимого человека. Они погибли на ее глазах. Думаете, это легко? Страшно представить, через какие ужасы ей пришлось пройти.

Да. А каково жить с этой болью? Мое сердце бы точно не выдержало.

И не говорите. Хотел бы я посмотреть на местных комментаторов во время подобной игры. Строят из себя святых. Читать тошно.

Я вообще не понимаю, откуда у всех такая уверенность, что она виновна?

У-у-у. Расходимся. Набежали очередные защитники маньячки.

Нигде нет от них спасения.

Какая сама – такие и защитники. Неадекваты.

Как только вас земля носит? Разве вы не понимаете, что защищаете убийцу невинных людей?

Суд признал ее невиновной. Точка.

Далеко не факт. Как будто суд никогда не ошибается. Не смешите меня. В этом деле все предельно очевидно.

В любом случае нам следует быть осторожными. Пока Аделина на свободе, мы все в опасности.

1 глава

Незадолго до игры мне приснился кошмар.

В том сне я очнулась лежащей на холодном бетонном полу в слабо освещенной комнате. К телу прилипла насквозь мокрая одежда, а влажные волосы, как сосульки, свисали на лицо. Почти сразу в нос ударил резкий запах от моих липких перепачканных в крови рук. Я попыталась подняться, но резко возникшая сильная боль в груди вынудила согнуться пополам и издать страдальческий крик.

Тяжело дыша, я расстегнула блузку и заметила кровоподтеки на бледной коже. Дотронулась до них кончиками пальцев, и по всему телу разлилась жгучая боль. Попытка принять сидячее положение закончилась приступом кашля с пенистой кровью. Кое-как мне удалось отползти и сесть, вплотную прижавшись спиной к стене. Я начала прощупывать сломанные ребра, и их костные отломки издали ужасающий хруст.

И тут из швов в стенах полилась красная жижа.

От нее исходил такой же тяжелый и липкий запах, как от крови. Весь пол покрылся этой густой массой. Ей пропитались мои волосы и одежда. Она оказалась у меня во рту, и ее отвратительный вкус вызвал непроизвольный приступ рвоты.

Едва не выплюнув на пол желудок, я зашлась от нестерпимой боли в груди, после чего завалилась на спину и оказалась поглощенной мерзким, цепляющемся ко мне словно клей, красном месивом. Корчась и плача, я не сразу заметила, как эта жижа начала пузыриться, закипая прямо подо мной.

Тело сгорало медленно. Боль полыхала снаружи и внутри, а затем она вдруг прекратилась. Тогда же я и увидела карточку-приглашение на игру, плавающую на кипящей поверхности.

Проснулась я с криком, едва ли дыша от страха. Сразу включила лампу, стоящую на тумбе рядом с кроватью. В глаза бросилось приглашение на игру «Сыграем в Мафию?», которое накануне пришло по почте.

Я просила себя успокоиться, но сердце продолжало бешено колотиться в груди. Казалось, что воображение сошло с ума из-за чертовых приглашений – черных карточек с текстом, стилизованным под кровавые надписи.

Мама ворвалась в комнату, даже не постучав.

– Что с тобой? – она выглядела не просто встревоженной неожиданным ночным пробуждением. На ее лице застыла такая жуткая гримаса, что мне стало не по себе.

– Кошмар приснился, – ответила я, не желая вдаваться в подробности сна.

Мама довольно впечатлительная, она всегда верила во всякие приметы. Приснись ей подобный сон, она бы сочла его за дурной знак, за предвестника надвигающейся беды.

– Ты так кричала… Запомнила что-то?

– Вроде нет, – соврала я, пока тело продолжало содрогаться от страха.

Я потянулась к лампе и, не дожидаясь, пока мама уйдет, выключила свет. Уже в темноте она пожелала мне спокойной ночи и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Думаю, если бы она тогда громко стукнула ей, мое сердце просто бы разорвалось. И тогда мне бы не пришлось проходить через предстоящий ад.

Сейчас, сидя в допросной комнате в окружении двух полицейских и частного детектива, я нахожу это воспоминание безумно приятным в сравнении с тем, во что превратилась моя жизнь после игры.

– Через несколько дней годовщина трагедии, – начинает один из мужчин, тот, что представился главным следователем. – Три года – долгий срок для подобного рода преступлений. У вас есть идеи, почему именно сейчас?

– У меня? – переспрашиваю я, не поднимая головы.

– Вместе с ссылкой на трансляцию нам пришло кое-что еще, – к разговору подключается детектив. Из них троих он единственный буквально источает спокойствие, но даже это не способно унять мою тревогу. – Прочесть вам вслух или хотите посмотреть сами?

– Прочтите, – коротко отвечаю я и замираю на неудобном стуле, боясь пошевелиться.

– «Покажите ей!», – он почти шепотом произносит содержание послания. – Есть идеи, почему они хотят, чтобы вы это увидели?

– Идеи? – взглянув на сидящих передо мной мужчин, я в очередной раз поражаюсь тому, насколько по своей природе беззащитен человек. И насколько перед этим делом беззащитна конкретно я.

Спустя три года, в течение которых мне пришлось пройти через несколько судебных заседаний и полноценный курс психиатрической реабилитации, я все еще заложник игры. Потому что организаторов никогда не устроит ее результат и им никогда не будет достаточно того, что уже случилось. Сколько бы жизней не унесла прошлая трагедия, они никогда не откажутся от еще одной.

– Взгляните на экран, – следователь протягивает мне сотовый, – по-вашему, на каком этапе сейчас игра? Сколько у нас времени?

– Времени? – недоумеваю я, стараясь не смотреть на трансляцию. – Вы верите, что сможете их спасти?

– Если вы нам поможете, Аделина, – мягко вклинивается в разговор помощник следователя, который, судя по всему, мой ровесник.

Я опускаю взгляд на лежащий передо мной телефон: бетонные стены, скрытые за металлическими дверьми кабины, стоящий посреди помещения электрический стул.

– Почему оно такое…