Натали Лан

– Черт, Ната, – в кухне появляется Ник. Его лицо выглядит, мягко говоря, помятым, – надеюсь, этот дурак тебя не обидел?

– Да нет, у тебя очень вежливый и воспитанный друг, – мне становится смешно от собственной интонации.

– Говоришь прямо, как моя мама, – Ник подходит к плите и спрашивает у Ясмины, – что будешь: кофе или чай?

– Чай, пожалуйста, – она сразу переключается на меня, – ты общалась с Даниэлем? Когда? Расскажи мне все!

– Чего это ты так оживилась? – мне становится неловко, и я начинаю ерзать на стуле.

– А ты его видела? – этот разговор вызывает у Яс нездоровый блеск в глазах, – он ведь ходячая модель.

– А ты и правда чересчур возбудилась, – Ника все это забавляет, и он даже не думает ревновать. Стоит и смеется себе в кулак.

– Так, – я резко встаю, – пойду-ка поработаю над статьей.

– Постой, – соседка хватает меня за руку, – ты говорила о чем-то, с чем нужно справиться. Не хочешь рассказать?

– Нет, – ответив, сразу же начинаю жалеть о бескомпромиссном тоне, которым я это заявила, – точно не сегодня.

– Ты знаешь, где нас найти, – Ник осторожно ставит на стол две кружки с дымящимся чаем.

Следующие два часа я пишу статью о вреде пластика для окружающей среды. Узнаю о его разновидностях и возможностях переработки. Только сейчас я в полной мере осознаю, что в конечном счете человек отравляет самого себя. Может, однажды из-за накопившихся внутри полимерных частиц мы покроемся пластиковой чешуей? Да, скорее всего, так и будет.

Отправив статью на проверку заказчику, я со вздохом откидываюсь на подушки. Смотрю на до отказа забитый книжный стеллаж и думаю, что стоит отнести часть книг в библиотеку. Перевожу взгляд на шкаф с одеждой и непроизвольно вспоминаю о коробке, спрятанной в самой его глубине. Ненавижу зацикливаться, ненавижу тысячу раз прокручивать в голове одно и то же событие, думая, что могла его предотвратить, ненавижу чувствовать себя беспомощной, не способной контролировать собственный разум.

Знаю, что все далеко не в порядке, и что необходимо позвонить психологу, но вместо этого я скатываюсь с кровати и на четвереньках ползу к шкафу. Распахнув его двери, достаю наружу ненавистную потрепавшуюся картонную коробку. Не понимаю, как нечто столь неприглядное и небольшое может хранить в себе так много счастливых воспоминаний.

Она покрыта небольшим слоем пыли. Последний раз я открывала ее, когда Артем посмотрел на меня тем самым особенным взглядом из прошлого. Мне стало интересно, вкладывает ли он в него сейчас то, что вкладывал тогда, в школе. Я снова достаю снимок, который мы сделали во время прогулки на лодке. На нем прекрасно видно, что значит «особенный взгляд». Боюсь, что так на меня никто и никогда не смотрел. Только он, да и то лишь однажды.

У меня не поднимаются руки снова затолкать коробку в глубину шкафа, и я ставлю ее рядом с кроватью. В конце концов, это ведь не Ящик Пандоры. Бояться нечего, но мне будет спокойнее, если все эти памятные вещи и фотографии будут поблизости.

Раздается тихий стук, и я сразу понимаю, кто именно стоит за дверью. Ник всегда тактичен и осторожен, Ясмина же своим поведением напоминает неукротимую бурю.

– Можно войти? – интересуется сосед.

– Да-да, – я быстро накрываю короб покрывалом, надеясь, что никто его не заметит. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то увидел все это и начал задавать неудобные вопросы. О случившемся в десятом классе знаем только мы с Артемом, и будет лучше, если все так и останется. Не потому, что случилось нечто ужасное, вовсе нет. Напротив, случилось нечто настолько прекрасное, что я боюсь потерять эти воспоминания. Словно кто-то способен их безвозвратно отнять.

– Прости, что снова затеваю этот разговор, но тут такое дело, – Ник делает несколько несмелых шагов в мою сторону, – мне сейчас написал Даниэль.

– Когда вы уже прекратите извиняться за все подряд? – закатив глаза, я недовольно качаю головой. – Невозможно уже.

– Мне показалось, что утром тебе не понравилось, когда мы с Ясми заговорили об этом.

– Дело не в этом, – от мысли о вчерашнем разговоре с Артемом мне снова становится больно. Он не должен был узнать о булимии. – Так что там с твоим другом?

– Да, Даниэль, – сосед смотрит по сторонам, словно у меня по комнате развешаны таблички с подсказками. – Он просит твой номер или ссылку на твою страницу в социальных сетях.

– Чего? – этого мне только не хватало, я и так, кажется, лишилась сна из-за переживаний.

– Думаю, он без проблем может найти твою страницу через мою, – он пожимает плечами. – Но, как ты и сказала, мой друг воспитанный парень и хочет сделать все правильно.

– О нет, – я снова откидываюсь на подушки и кладу одну из них себе на лицо, – может, подойдешь и придушишь меня?

– Это вряд ли, – раздается его приглушенный смех.

– Какой ты после этого сосед? – в шутку разозлившись, я запускаю в него подушкой. Он ловит ее на лету и сразу же бросает обратно.

– Просто скажи, что мне ему написать?

– Скажи, что мне это не интересно.

– Уверена? – на лице соседа появляется странная ухмылка.

– А что? Есть какие-то сомнения? – я держу подушку наготове, чтобы пульнуть ее в самый неожиданный момент.

– Он сказал, что между вами пробежала искра.

– Не так.

– Что? – недоуменно спрашивает Ник.

– Правильно говорить: ему показалось, что между нами пробежала искра, – несмотря на уверенность в собственных словах, я не могу сдержать улыбку от возникшего в груди приятного трепета.

– Так ему и передам, – он кивает и уже собирается уйти, но я его останавливаю.

– Не надо, – поджав губы, я перевожу взгляд на спрятанную коробку, – просто дай ему ссылку на мою страницу, и я скажу ему об этом сама.

– Будет сделано, – Ник делает реверанс, и в эту же секунду в него летит подушка. Он, естественно, не успевает ее поймать.

– Попался, – звонко смеюсь я, про себя сгорая от страха перед неизбежными переменами.

Семь лет назад

За неделю до начала учебного года я решаю покончить с диетами. Стоя у зеркала, говорю, что с меня хватит. Надоело ощущать постоянный голод и слабость. Я с горечью провожу ладонью по поредевшим и потерявшим блеск волосам. Смотрю на уставшие потускневшие глаза, совершенно не узнавая человека, которым стала. Подсчет съеденных калорий, ежедневные взвешивания, изнурительные тренировки, дни без единой крошки еды превратили меня в жалкую тень. Несмотря на ушедшие килограммы, я все еще недовольна своим телом. Все слилось в одно сплошное «недостаточно».

Недостаточно стройная, чтобы носить обтягивающую одежду. Недостаточно тонкая талия, чтобы надеть платье. Недостаточно развиты мышцы, чтобы оголить руки. Недостаточно худые ноги, чтобы надеть юбку или шорты. Недостаточно высокие скулы, чтобы пользоваться румянами. Недостаточно красивая, чтобы ходить на свидания. Недостаточно уверенная в себе, чтобы дать отпор тем, кто будет смеяться или говорить гадости. Недостаточно сильная для этой жизни.

– Я так сильно хочу тебя полюбить, – сквозь слезы признаюсь я самой себе, продолжая рассматривать в зеркале собственное оголенное тело, – но у меня ничего не выходит… прости.

Я шепчу извинения, прошу прощения у организма, над которым без перерыва издевалась весь последний год.

– Ты не заслужил все это, это все моя вина, – слезы градом текут по всему телу. Я провожу ладонью по мокрым щекам, шее, груди и животу. Несколько слезинок успевают скатиться ниже и падают прямо на пальцы ног. Неожиданно становится холодно, и я, надев просторную футболку, забираюсь под теплое одеяло.

Приходит оповещение из ICQ. Учитывая, что с Артемом мы не общались с того самого дня в начале июля, у меня не возникает мысли, что это может быть он. Но на экране отображается его никнейм.

Art33mus: Извини, что заблокировал.

N@t@: А твоя девушка не разозлится из-за того, что ты мне пишешь?