Мечты имеют свойство сбываться

Стеснительный

Злой язык есть у всех,
Пряча масками черную душу,
Получаем мы радость, успех,
Наполняя бездонную чашу,
Усыпляя в себе этот грех.
Непременно страдальцем
Окажется лживый,
Показав на черствого пальцем:
«Не дружу я с скотиной.
Она безответна, как вечность,
Не люблю я ее, фу, беспечность!»
Черствый просто проскочит мимо,
Не внимая на звуки мима.
Он не слышит его восклицаний,
Глупых, жалостливых страданий.
Да, и кому какое дело,
Кто его оскорбляет смело.
Прочь летит закрытая душа,
Но одна она.
И в истерику впадая,
Бьется кровь в жилах скупая.
«Ну постой, беглец, остановись
Тебе же стыдно, не уводи взгляда ввысь.
Ответь за свою черствую натуру,
Не прикрывая одеждой фигуру!»
Глаза упали ниц,
Как стая темных птиц,
Блуждая в вышине,
Приют нашла в земле.
Он раскраснелся,
Пригляделся и поник
В секунду. Миг.
Но голубые очи
Все так же ждали, как и ночи
Ответа утренней зари:
«Да говори ты, не молчи!»
«Я не хочу..»
Раздалось робко.«Я не шучу»
И взгляд «ребенка» упал вновь ниц,
Как тысячи слез на улицы столиц.
Но хитрый плут не видел это,
Не красность щек, ни те ответы
Его вниманию не пришли
Его те робкие мысли.
«Ответь мне, черствый, почему
Не любишь эту ты судьбу?!
Иль не вашей гордости удел
Отвечать на беспредел?
Ваша важность высока,
Но глупа она, черна»
И с ехидною гримасой
Говорит шут с громкой массой,
Он высмеивает чёрствого,
Говорит без притворства,
Но черная фигура этой души
Не так темна, ты посмотри,
Светлее дня
Его душа.
«Ну что стоишь немой,
Не хочешь говорить со мной?
Черна твоя душа
Иль партия моя
Для разговора не хороша?
Смотри, как я богат на слово
И дело смелое свершу,
Скажи мне, я ведь не шучу.»
В недоумении стоял,
Он весь в стеснении мечтал
В час о забвении роптал.
«Я не хочу. Ни слова больше.
Я замолчу. Не будем дольше.»
И он ушел, как призрак во тени,
Сам все краснел, все говорил «не ври».

Сущность

Был человек,
А стал никем.
Влача в бездонном чреве
Свой необузданный предел.

За жажду кровью поплатился,
За мысль с пути своего сбился,
За страх поник и вновь разбился,
За веру с жизнею простился.

Не исцелился человек,
Но в этом сумраке пустыни,
Блуждая век,
Казнил свою гордыню.

Тот человек не в искупленье шедший,
Обрел свой век во тьме нашедший.

Да, он упал, сломались крылья,
Но он мечтал жить в изобилье.
И пострадал забившись пылью.