Обезглавленное Древо. Книга четвертая. Проклятый свободой

– Быстрей давай! – донесся откуда-то сверху голос Хораса.

Кашляя, отплевываясь от пыли, набившейся в рот и нос, Айк ощупью провел рукой по холке лошади. Уцепился за седло и мучительным усилием подтянул себя вверх, кое-как усевшись позади Хораса.

Вокруг завопили, заверещали на разные голоса.

– Бей Свершителей! Смерть им!

– Не дайте уйти!

– Окружай!

Хорас сильным движением выслал лошадь вперед, и она сделала скачок, от которого Айк чуть не полетел на землю. Кто-то отчаянно завизжал, не поймешь даже, человек или животное. Хорас, свирепо ругаясь, понукал лошадь, она спотыкалась, кого-то сминала, кого-то отбрасывала в сторону, отовсюду неслись крики боли и проклятия.

Айк, в грязи с ног до головы, кое-как протер глаза. Лошадь неслась галопом, преследователи отстали, но впереди возвышалась крепостная стена, она росла с каждой секундой.

Хорас резко затормозил прямо перед воротами и спрыгнул на землю, Айк последовал за ним. Обычно моб, закрывавший проход в стене, передвигали с помощью системы блоков несколько сильных мужчин, но сейчас вокруг не было ни души.

– Как откроем ворота? – спросил Айк, переводя дыхание.

– Никак.

Хорас снял с шеи лошади связанные ремнями котомки.

– Надевай! Полезем наверх!

– А как же лошадь?

– Придется бросить, – лицо Хораса, как всегда в критических ситуациях, оставалось спокойным и жестким, – скорее давай!

Они подбежали к стене и без труда вскарабкались на продавленную ржавую кабину самого нижнего моба – его почти расплющило тяжестью лежащей на нем огромной стены. Дальше пошло сложнее, многие мобы были неустойчивы, другие разрушились от старости, ржавое железо стало хрупким, как стекло. Под тяжестью Айка стена скрипела и стонала и, кажется, даже слегка раскачивалась. Он старался не думать о том, что она может рухнуть. Хотя эта смерть будет почти наверняка более легкой и милосердной, чем та, которую им уготовили жители Монта.

Снизу донеслись неразборчивые вопли – у стены собралась порядочная толпа. С такой высоты люди казались не опаснее букашек. Задрав головы, точно дети на ярмарке, они наблюдали за их безумным восхождением.

У некоторых в руках были арбалеты.

– Берегись! – крикнул Айк, и в ту же секунду толстая стрела вонзилась в трухлявое железо там, где только что стояла его нога.

– Сюда! – Хорас, висевший на стене в нескольких метрах от него, сделал знак рукой и скрылся внутри моба.

Айк передвинулся по стене вбок, руки и ноги дрожали от напряжения. Он старался дышать глубоко, размеренно. Если ногу сведет судорога, все будет кончено. Пару раз железо треснуло под рукой, и его окатило холодным потом.

Еще несколько стрел свистнули мимо, они находились слишком высоко для прицельной стрельбы.

– Давай же! – Хорас протянул руку из глубины моба, и Айк поспешно ухватился за нее.

Они сидели, соприкасаясь коленями, на полуистлевшем сиденье в крошечной кабине моба, которую каким-то чудом не расплющило.

Айк тяжело дышал, но Хорас не дал ему расслабиться.

– За мной! Не отставай!

Пробираться между мобами в глубь стены оказалось куда страшнее, чем карабкаться снаружи. Их сдавливало со всех сторон, мобы шатались, как живые, скрипели, стонали. Иногда приходилось лезть вверх или вниз, протискиваться в крохотные дыры в завале.

Сквозь бесчисленные щели падали тонкие лучики солнца, в них клубилась пыль. Пахло сгнившей тканью, металлом, и еще чем-то мерзким, сладковатый трупный запах.

Айку казалось, что он вот-вот застрянет и задохнется насмерть среди этих древних железок. Не верилось, что когда-то они с Эйвором играли в разбросанных по лесу мобах, даже ночевали в одном из них. Больше он и близко не подойдет к этой ржавой гадости.

Если, конечно, выживет.

А Хорас упорно лез вперед, все глубже и глубже, и Айку ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Ему уже казалось, что они останутся в этой стене навсегда, как вдруг впереди мелькнул просвет. Хорас издал радостный возглас и удвоил усилия. Скоро они уже стояли, выпрямившись, на огромной высоте, а перед ними раскинулся бескрайний лес.

Ветер волновал листву, вспыхивающую золотым и алым; кучевые облака, огромные, точно башни, величаво плыли по небу. Какая-то птица вспорхнула у самого лица Айка – должно быть стена стала отличным местом для гнезд.

– Красотища! – выдохнул Хорас и сел, свесив ноги в пугающую бездну.

Айк благоразумно устроился подальше от края.

– Будем спускаться? – При этой мысли все тело протестующе заныло.

– Чуть позже, – Хорас снял с плеч котомку и привалился спиной к какой-то железке, предварительно проверив ее устойчивость, – они могут поджидать внизу. Через пару часов им это надоест или решат, что нас задавило в стене, и уйдут.

Айк вздохнул с облегчением и тоже устроился поудобнее, притянув колени к груди.

– Прости, – неловко произнес он, – я сведу блаз, обещаю!

– Интересно, как? – Хорас бросил на него раздосадованный взгляд. – Человек, к которому я хотел тебя отвести, живет здесь!

Айк опустил голову. Хорас посидел какое-то время, не глядя на него, наконец сердито буркнул:

– Сильно досталось?

– Да нет. Они боялись приближаться, так что… терпимо.

Плечи Хораса слегка расслабились.

– А я просыпаюсь – крик, вой, весь город на ушах стоит. Что такое, думаю, разбойники напали или наводнение, хотя откуда бы ему взяться, Всемогущий, что ли, наколдовал? Гляжу, тебя нет, ну и все понял сразу. Они увидели блаз?

Айк кивнул и поморщился от боли в спине. Разукрасили его все же знатно.

– Отец говорил мне как-то, что люди могут убить того, кто скрывает свою принадлежность к семье Свершителя… но я не воспринял это всерьез. И не ожидал… такого.

– Да, тут все серьезней некуда, – Хорас побарабанил пальцами по колену, потом достал из котомки флягу с водой, сделал глоток и передал ее Айку, – суеверия, забери их Темный… Я однажды видел, как парня подвесили за ноги просто за то, что он вроде как лошадь Свершителю подковал. Ничего так, повисел денька два, за ушами надрезы сделали. Это чтобы кровь стекала, иначе бы помер. А потом сняли и иди куда хочешь, все бросай, дом, хозяйство и иди. Такие дела.

Айк прикрыл глаза. В груди засела тупая, ноющая боль, и это было куда хуже побоев.

Подковал Свершителю лошадь – значит, был кузнецом.

Как Джори.