Фамильная реликвия

– Похоже, та сама Белая леди, про которую мы слышали столько баек, – усмехнувшись, заявил он. – Во всяком случае, это, определённо, была женщина лет двадцати пяти – тридцати, очень бледная, вся в белом и с очень острыми зубами и когтями.

В подтверждение своих слов Семён продемонстрировал мне свою ладонь, на которой между большим и указательным пальцем остались отпечатки зубов.

– Всё не так уж и плохо, – пристально осмотрев каждую рану, объявил Николай. – Швы накладывать не придётся. Если повезёт, даже шрамов не останется.

– И то хлеб, – кивнул Семён. – Тогда я пошёл к дяде Боре за машиной. Отвезём тебя в город, посмотрим, что там с твоей клешнёй.

Несмотря на уговоры этой сладкой парочки, я не смогла остаться в стороне и увязалась вместе с ними. До города на всякий случай поехали в объезд Чёртова перекрёстка – а то мало ли что. Вновь застрять там до утра совершенно не хотелось.

Поскольку сезон повышенного травматизма ещё не наступил, приёмный покой травматологии пустовал, так что приняли нас сразу же. Доктор – массивный широкоплечий дядечка чуть за сорок с внешностью типичного братка из девяностых, – внимательно выслушал наш сбивчивый рассказ о нападении бродячего пса, осмотрел следы укусов и написал направление на рентген, который, благо, находился в этом же здании.

В итоге Николаю повезло: ни перелома, ни трещин на снимке врач не разглядел, наложил около дюжины швов, выписал рецепт какой-то суперской мази от шрамов, и порекомендовал поставить уколы от бешенства, после чего с чистой совестью отпустил нас восвояси.

– Похоже, нам удалось отделаться лёгким испугом, – резюмировал Семён, когда мы ехали на его ржавой буханке обратно в деревню. – Даже удивительно.

– Если бы та женщина не вмешалась, всё могло закончиться намного печальней, – заметила я, удобно устроившись на заднем сиденье рядом с Николаем, устало привалившись к его плечу.

– Какая женщина? – Семён бросил на меня удивлённый взгляд в зеркало заднего вида.

– Обычная женщина, в возрасте, – я растерянно посмотрела сначала на Семёна, а затем на Николая. – Она появилась посреди кладбища в самый разгар всей этой кутерьмы, вся светилась как грёбанная лампочка, проговорила что-то на непонятном языке, после чего вся эта нечисть, напавшая на нас, благополучно исчезла.

– Я не видел никакую женщину, – покачал головой Семён.

– Я тоже, – вторил ему Николай. – Впрочем, я был несколько занят разборками с неведомой зверюшкой, так что вполне мог пропустить даже вторжение инопланетян, не то, что какую-то загадочную даму.

– Согласен, мне тоже было как-то некогда отвлекаться, – поддержал его друг.

– И вот мы снова возвращаемся к вопросу моей адекватности и психического здоровья, – обречённо вздохнула я. – Ладно, хрен с ней, с этой светящейся престарелой феей Винкс. Меня больше другое волнует.

– Что именно? – заинтересовался Семён.

– На самом деле, список достаточно большой, – призналась я. – Во-первых, учитывая, что сегодня мы получили подтверждение некоторым байкам, десятилетия циркулирующим по деревне, мне интересно: насколько местные в курсе царящего вокруг них мракобесия? Во-вторых, если вся эта хрень обитает в деревне много лет, почему мы не видим её каждую ночь?

– Не те вопросы тебя, заяц, волнуют, – покачал головой Семён, грустно улыбнувшись.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что есть проблемы более насущные, – поддержал его Николай. – К примеру, если страшилки о Белой даме и Чёрном перекрёстке правдивы, то сильно ли ошибаются местные, величая твою бабушку ведьмой?

– Тоже фигня вопрос, – возразил Семён. – Вот лично меня беспокоит другое.

– Что именно? – Николай внимательно посмотрел на него.

– Я бы хотел знать, что за зверь тебя покусал, – Семён разнообразия ради придал своему лицу серьёзное выражение. – Мы ведь уже выяснили, что некоторая часть деревенских страшилок имеет под собой реальную основу? Так вот, истории про оборотней я тоже слышал.

– Полагаешь, это мог быть оборотень, и я теперь тоже превращусь в такую тварь? – Николай ничуть не выглядел испуганным, хотя и былого скепсиса в нём тоже заметно не было.

– Оборотни должны нападать в полнолуние, – подала я голос, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок от осознания того, что Семён может оказаться прав. – А луна растущая, причём в начальных фазах.

– Это главная причина, по которой я не спешу заряжать табельный пистолет серебряными пулями, – ухмыльнувшись, заметил Семён.

– А у тебя есть серебряные пули? – в тон ему ответил Николай, которого, судя по всему, скорее позабавила фраза приятеля, нежели напугала.

– Пока нет, но ради такого случая непременно приобрету.

– Имбецилы, – пробурчала я, укоризненно покачав головой. – Серьёзные вещи вроде обсуждаем, а вы шутки шутите.

– А что нам теперь, плакать? – пожал плечами Семён. – Да, ситуация неприятная. Но не смертельная.

– Для кого-то очень даже смертельная, – заметил Николай. Поймав два изумлённых взгляда, направленных на себя, он пояснил: – Тот странный дед на могиле. Живым его точно нельзя назвать. И я очень сильно сомневаюсь, что он сам себе проломил череп, а теперь бродит по округе и требует у прохожих ему что-то отдать. Интересно, что ему было нужно?

– Мозги? – насмешливо предположил Семён.

– Полагаю, если бы он был банальным зомби, то просто бы напал, а не пытался вести переговоры, – проговорила я, отчаянно зевая. – Хохмить и строить предположения можно до бесконечности.

– У тебя есть предложение получше? – заинтересовался Семён.

– Как минимум, стоит выяснить, чья это была могила, – озвучила я своё мнение. – Быть может, узнав личность покойника, мы сможем хоть что-то понять.

– Я схожу завтра в Архив, – кивнул Сеня. – Но ничего не обещаю. Сама понимаешь, деревня – она и в Африке деревня. Документооборот у нас ведётся из рук вон плохо – по себе знаю.

Новые сюрпризы

Вернувшись домой к бабушке, я первым делом направилась в баню, чтобы смыть кладбищенскую грязь с лица, рук и волос. Вода в бочке была холодная, но привередничать я не стала, всё равно топить баню не умею, а старушку будить почём зря совершенно не хотелось.

Скинув с себя всю одежду, я обомлела: на обоих плечах точно посередине остались чёткие тёмно-фиолетовые отпечатки чьих-то пальцев.

“Значит, мне не показалось, и меня, действительно, кто-то дёрнул назад, – растерянно созерцая жутковатые отметины на своей коже, подумала я, ощущая, как по спине пробежали мурашки. – Только вот кто?”

Наскоро вымывшись и замочив перепачканную одежду в тазу, я облачилась в спортивные штаны и розовую майку, обмотала вокруг головы полотенце и уже собиралась выйти на улицу. Внезапно окно предбанника со звоном разлетелось на мелкие осколки, и на пол с глухим стуком упал какой-то большой шарообразный предмет. Я сначала подумала, что это камень, но, стоило мне наклониться, чтобы поднять его, как к горлу резко подступила тошнота: с пола пустыми глазницами на меня взирал человеческий череп.

Семён на мой звонок ответил сразу же. Услышав известие о том, что к нам в баню какой-то доброхот подкинул чей-то череп, друг велел мне успокоиться, “подарочек” не трогать и ждать его. Надо отдать ему должное: не прошло и десяти минут, как Сеня вошёл к нам во двор, облачённый в полицейскую униформу и с фуражкой на голове.

– Показывай, – строгим, официальным тоном велел он мне. Я молча проводила Семёна в баню, чувствуя, как меня всю мелко потряхивает от пережитого шока.

– Просто очаровательно, – пробурчал он, пристально разглядывая мою находку. – К слову, если тебе интересно, у скелета, который глодала Айда, как раз не хватало черепушки.

– И зачем кому-то понадобилось разрывать стародавний труп, чтобы его черепом потом разбить нам окно в бане?

– Вопрос хороший, – кивнул мужчина. – Дай мне какую-нибудь непрозрачную тряпку или полотенце: заверну твою находку. Не лежать же ей тут…

Я быстро сходила в дом за белым вафельным полотенцем – да простит мне бабушка подобное кощунство, – и отдала его приятелю.

– Бабушке что скажем? – спросила я, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Она ведь явно спросит про окно.

– Скажешь, сама случайно впотьмах разбила, – после недолгих раздумий решил Семён. – Не будем пока Анну Степановну почём зря волновать.

Я коротко кивнула, полностью разделяя его мнение.