Держись от него подальше

– Выслушай, я по делу!

Придумывай, Ася, быстро!

– Ты уже поблагодарила за то, что дал списать лекцию. Разве это не все?

Костров какой-то слишком суровый, спокойный, при этом безобидный. Меня это притягивает как магнит. А еще меня привлекают отсутствие лести и нарочитая холодность: от него точно нельзя ждать чего-то неожиданного.

– Я хотела попросить о помощи, – выпаливаю, и щеки заливает краской так, что даже перед глазами алая пелена.

Вау! Меня смущает Костров, ничего для этого не делая? Это что-то новенькое.

– Что? – Он поднимает темно-русые брови.

– Я… У меня проблемы с Колчиным. Слушай, ты же живешь в моем районе…

– Понятия не имею, где ты живешь.

– Ну, мы виделись. Ты сказал, что ты мой сосед.

– Нет. Это ты сказала, что я твой сосед. Это утверждение верно только для тебя, если ты знаешь, где ты живешь, и знаешь, где я живу.

– Черт, ты мой сосед. Ясно?

– Хорошо. Как скажешь.

– А ты не мог бы… Ну, это… провожать меня? Ну, не провожать, просто… Могу я ходить рядом с тобой? Просто рядом идти? Я буду молчать! Даже уши наушниками заткну и слова не скажу! – Изображаю, что рот будет на замке. – И сидеть рядом на парах. Не чтобы списать или типа того, просто чтобы ко мне не подсаживался Колчин. Просто ты такой… Ну, не как другие. В смысле… – Опять краснею. – К тебе Егор не полезет.

Костров изучающе на меня смотрит:

– Ты предлагаешь мне быть твоим телохранителем?

– Нет, просто сделать вид, что мы… друзья.

Дожили. Ася Лискина ищет себе фиктивных друзей.

Костров не отводит от меня глаз, смотрит и смотрит. Я чувствую себя монитором, в который он вечно пялится с хмурым видом. Невольно отвожу глаза, делаю вид, что поправляю волосы, а сама замечаю Колчина, который сидит, вцепившись в руль.

– Одно слово или попытка заставить кое-кого ревновать, и нашей «дружбе» конец, – к моему удивлению, заявляет умник. – Теперь я хотел бы поработать. В тишине.

Глава 6

Сижу на лавочке, грызу яблоко и жду Кострова. Я не видела, чтобы Компашка Колчина покидала универ, не видела, чтобы «курочки» шли к кафешке, но они могли выйти через другой корпус и уже давно торчать у спортклуба.

Не хочу видеть ни тех ни других. Компашка раздражает тем, что при виде меня начинает изображать собачек. Они, видимо, уверены, что если сто раз показать, на что я способна ради денег, так я непременно сама в это поверю. «Курочки» же ничего плохого, по сути, не делают, кроме того что никак не осекают своих парней. Каждая встреча с Олей заканчивается катастрофой. А еще отдаляет меня от Ани. С тех пор как родители решили отдать дочек-погодок в один класс, а потом и в один институт, еще больше лишив их индивидуальности, между ними пробежала черная кошка. Огромная, жирная и злая.

Когда вижу Олю, кажется, что приманиваю Аню силой мысли. Скорее всего, следом она выйдет на крыльцо, увидит нас вместе и демонстративно удалится.

– Рассказывай, – без предисловий выдает неизвестно откуда появившаяся Оля и падает рядом со мной на лавочку, даже не убедившись, что там чисто.

– Что?

– Помирились? Все в норме?

– Нет, Оль, мы не помирились. Мы не помиримся. Не жди: я все еще изгой. Что тебе нужно? Не боишься, что нас заметят вместе?

Она оглядывает меня от красных маков на свитере до мысков заношенных ботинок и прикусывает губу.

– Ясно. – Кисло улыбается и встает со скамейки, скрестив руки на груди. – Все на тебя злы, чтоб ты знала.

– О, я понимаю, ага, – язвлю я.

– И твое одиночество не наша заслуга, а твоя.

– Ага. – Снисходительно киваю.

– У Егора проблемы. – Она повышает тон.

– Да что ты! – Сердце все равно сжимается от этих слов.

– Он… был злой и пнул статую в холле. – Оля морщится. – Сидит теперь у завхоза, пишет объяснительную. Короче, Ась. Может, просто извинишься и все забудем? Просто… – Она поглядывает по сторонам и чуть ко мне наклоняется. – Я не знаю, что ты затеяла, но ты же понимаешь, что не сможешь ни с кем другим встречаться, да?

Мне сложно вздохнуть. Оля может быть не самой эрудированной, не самой сообразительной, излишне любящей дешевую драму, но она не стала бы такое говорить на ровном месте.

– Это смешно, – шепчу одними губами.

– А нам нет, – серьезно говорит она. Опять смотрит по сторонам и замечает всю Компашку в сборе, не считая Егора. Они спускаются по лестнице. Оля тут же делает беззаботное лицо, будто не сказала только что несусветную глупость. – Да о чем это я, ты сама все знаешь. – И глупо хихикает.

– Эй, Аська, как дела? – Олежка в отсутствие Егора всегда идет первым в стае, остальные тянутся за ним.

Где чертов Костров?

Друзья Колчина – отдельная тема для разговора. Я ни с кем из парней особо не дружила. Мне был относительно симпатичен бестолковый Влад, который вечно травил байки и иногда очень зло шутил, но, пожалуй, оставался при этом самым отзывчивым.

Иногда могла перекинуться парой слов с Романом – тихим мальчиком, на год младше остальных. Он окончил музыкальную школу, хорошо рисовал и был совсем не похож на того, кто мог попасть под влияние Егора. Я всегда задумывалась: что он тут забыл? Роме была прямая дорога в серую половину нашей группы, где он не губил бы себя в тени друзей, а, быть может, даже занялся чем-то полезным.

Я находила что-то приятное в молчаливом Антоне, но мы мало общались. Остальные, наверное, были чуть больше похожи на Егора, и он им меньше доверял. Я чувствовала в нем собственническую ревность и лишний раз не лезла на рожон.

Олежка – зеркальное отражение Егора. У него зачесанные назад темные волосы, надменное выражение лица и смуглая кожа. Отец Егора владеет автосалоном, отец Олега – сетью премиальных автомоек. Их мамы – добрые женщины-домохозяйки. Их бабушки и дедушки – респектабельные люди, занимавшие когда-то руководящие посты. Мальчики из приличных семей.

– Егорка занят, решили вот развлечь тебя, а то ты что-то какая-то потухшая стала. – Олежка садится на место, которое до этого занимала Олечка.

Смотрю на нее и вижу во взгляде тень страха. Может, накручиваю себя, не знаю, но Оля как-то слишком часто дышит, то и дело кусает нижнюю губу.

– Я тут подумал… – тянет Олег, закидывая руку мне на плечи. В нос бьет усиленный потом запах дорогого дезодоранта. Не самое мерзкое, что может быть, но мне неприятно: еле держусь, чтобы не отшатнуться в сторону. – Если не сложилось у вас с Егоркой, не пропадать же тебе? Может, рассмотришь нашего малыша Ромашку? – Олег тычет в низенького прыщавого Ромку и улыбается во весь рот. – А то ты на себя не похожа, в тряпки какие-то наряжаешься – непорядок. Ты так свяжешься с дурной компанией, помяни слово дяди Олега.

Олег наваливается сильнее. Я вглядываюсь в толпы студентов, выходящих из главного корпуса, в ожидании Кострова или, на худой конец, Егора. Он бы ни за что такого не позволил Олегу. Даже сейчас, когда мы поставили точку.

Пытаюсь скинуть лежащую на плечах руку, но она как намертво приклеенная и даже начинает чуть сильнее давить.