Дом грозы

– Неважно, главное, что-то съедобное.

– Иди-ка лучше к Мару за булочками, она только что свежих напекла.

– Вот так просто упускаешь постоянного клиента?

– Хреновый ты клиент, с дырами в карманах, – смеется он, и Нимея не может не улыбнуться в ответ.

Клиф – неплохой человек, и Нимея предпочитает работать с ним по бартеру. Он поставляет ей еду трижды в день, а она толкает для него на черном рынке всякие драгоценности, которые стали для людей чем-то вроде новой валюты. Сложно сказать, получили ли они законно все эти браслеты и колье. С одной стороны, аристократам больше нечем платить своим слугам, у многих арестовали счета, поэтому в ход идет все, что в доме есть ценного, с другой – слуги и сами не гнушались наложить лапы на хозяйское добро. Клифу плевать, откуда покупатель взял рубиновое колье или золотой браслетик, Нимее – тем более.

Оборотни вроде нее крайне полезны в торговле на черном рынке. Нимее легче сбежать в случае облавы, к тому же она остра на язык и абсолютно бесстрашна. Клиф это ценит.

Но если сейчас он посылает ее к конкурентам, значит, ему нечего предложить ей в качестве работы. Она это понимает. Никто не станет кормить другого просто так.

Она кивает старому знакомому, проскальзывает мимо спешащих куда-то людей – в новом Траминере теперь все спешат – и идет к булочной, где за стойкой считает деньги вечно всем недовольная Мару. Поговаривают, что у нее добрая душа и щедрое сердце, и Нимея даже готова этому верить, но не хочет проверять.

– Есть еда?

– Как всегда, в долг? – вздыхает Мару, даже не взглянув на того, кто подошел.

– Бартер. Долги мне не нужны. Ну так есть или я пошла дальше?

Нимея предпочитает не тратить на еду деньги, если может чем-то помочь лавочнику. Этим ребятам жить труднее многих, их вечно грабят, обманывают, закидывают угрозами. А ей, в свою очередь, деньги нужны на жилье и крепкие ботинки, а еда – это продукт первой необходимости. На еду можно спускать бесконечно много и все равно оставаться голодным к следующему утру, что угнетает.

– Без гроша в кармане тебе никто ничего не даст, – так же под нос бормочет пекарша и отрывает-таки взгляд от денег. Нимея такой суммы давно не видела, а от запаха мучного кружится голова.

Кажется, Мару о Нимее не слышала и уверена, что перед ней просто попрошайка.

– Тебя кто ко мне послал? Опять пройдоха Клиф?

– Да, он.

– Подлец. – Мару закатывает глаза и пихает бедром кассу. Последняя с громким щелчком закрывается, на пол падает серебряная монета и катится к ногам Нимеи, миновав стойку без передней перегородки.

Мару будто бы ждет от Нимеи наглого воровства. В ее глазах читаются обреченность и смирение, потому что, если Нимея захочет схватить монету и дать деру, хозяйке булочной ни за что не угнаться. Она потеряет время, только закрывая лавку; на оставленные без присмотра товары прибежит толпа желающих поживиться чужим добром. А серебряная монета – это много. Очень много в мире, где бумажные деньги то и дело обесцениваются, а железки всегда в цене.

Нимея спокойно наклоняется, берет монету, пока хозяйка смотрит на нее, затаив дыхание от страха.

– Ты обронила, – улыбается Нимея и протягивает деньги хозяйке, на лице которой написан ужас, но секунду спустя серебряная монетка летит в кассу, и вот Мару уже снова бойкая продавщица, будто этой сцены и не было.

– Так что, есть еда по бартеру?

– А что ты можешь предложить?

– Честное слово – все, что могут предложить те, у кого нет денег.

Честное слово.

Мару молчит, у Нимеи сжимается сердце.

– Любая работенка, на меня можно положиться.

Вообще-то ей неплохо удается добывать себе еду, но это всякий раз лотерея, и порой, когда ее услуги никому не нужны, а в кармане ни гроша, приходится обходиться простым кофе.

– Твое честное слово, – качает головой Мару, – стоит пары булочек.

Волна облегчения затапливает Нимею. Пара булочек – уже хорошо.

– Отлично. И что нужно сделать? Что-то продать? Ювелирка? Предметы искусства, одежда? Выбить из кого-то долги?

Мару смотрит на Нимею испытующе, а потом начинает кидать в бумажный пакет пирожки с мясом, сладкие булки с шоколадом и пару посыпанных сахаром плюшек.

– Обалдеть, – усмехается Нимея. – А вы добрая.

– Удивлена?

– Такое нечасто встретишь… Что с меня?

– Ничего.

– Так не пойдет. Вы же впервые меня видите!

– Но много о тебе слышала. Только никому про меня не говори. Моя репутация мне дорога, чтобы такие пройдохи, как ты, не ходили за бесплатными булочками.

Нимея сжимает горячий пакет в руке, грея о него пальцы. Такие подарки судьбы редко случаются.

– Давайте я все-таки…

– Проваливай.

Мару вытирает прилавок, потом высыпает на него мешочек серебряных и начинает считать, глядя на свои монеты с тоской.

Нимея не отняла ту серебряную, хотя могла. Только что с ней расплатились едой за банальную честность – настолько этот мир прогнил. Горло сковывает от несчастий всех этих людей.

Нимея шарит в кармане и пытается незаметно подложить такую же монетку, как та, что упала к ее ногам, под поднос с булками. Нока может поклясться, что Мару это видит, но молчит.

Это, кажется, первый раз, когда Нимея заплатила за еду, что несет в руках.

* * *

– Омала? – Нока заходит в полуопустевший дом.

Никто не отвечает, но слышно, как кто-то играет на фортепиано в дальней чайной комнате. Эти аристократы остаются собой, даже когда рушится цивилизация. Нимея идет через опустевшие комнаты, потерявшие прежний лоск после того, как в доме осталась лишь одна горничная.

– Омала?

Нока останавливается в дверях чайной гостиной и смотрит на женщину, которая медленно давит на клавиши, явно играя в неправильном ритме.

Омала сидит, закрыв глаза и подставив лицо падающим из распахнутого окна лучам солнца.