Хэвлокономикон-2

Я занервничал, а Хэвлок внешне оставался спокойным, хотя внутри, как я прекрасно знал, он жаждал раскрыть эту тайну, и не перед чем бы не остановился.

– Как думаете, ваш информатор ещё жив, и если да, в городе ли он до сих пор? – спросил я Амброза, охотника за ужасами.

– Если жив, то в городе, – ответил он. – На улицах сейчас такой ветер, что его размазало бы о ближайшую стену.

Я сглотнул ком, подступивший к горлу.

– Может, на этот раз посмотрим издалека и уедем? – малодушно предложил я. Основания к тому были: в воздухе над нами пролетела спутниковая тарелка, сорванная бурей с какого—то дома и застряла в кустах позади машины.

– Хотите отсидеться в кустах, как эта железка, а потом писать про меня героическое фэнтэзи? Не выйдет! – пригрозил Хэвлок.

– А сейчас всё равно люди мало читают, – парировал я из—за руля, наблюдая, как пыль столбом сметает мусорные мешки, летящие над дорогой.

– Стоп! – приказал Хэвлок. Я остановил машину. Города не было видно в песчаной буре.

– Здесь смешались аномальные силы, – загадочно произнёс Хэвлок. Внезапно мимо пролетел дорожный светофор, с лязгом царапнул крышу моей машины и разбился об асфальт.

Я выругался и включил задний ход. Отъехав на метров сто, понял, что соседнее кресло в машине пустует.

– Это безумие! – заорал я в пустой машине. Потом вылез и хлопнул дверцей. Нацепил очки для плавания.

В лицо тут же ударил ветер. Я схватился за капот машины, но всё равно потерял равновесие и перевалился через него. Присев на корточки, я отдышался. Буря била наповал, это факт.

Внезапно я заметил некое очертание существа, смутно проступающее сквозь летящую пыль. Серое марево складывалось в подобие собаки, гиены или волка.

Оно разинуло пасть. Раздался такой же вой, какой шёл из центра города, но слабее. Хотя мои уши уже заложило песком. Я распахнул дверцу и задом стал залезать в салон.

Серый бесплотный волк прыгнул.

Я крикнул: «Изыди!» и захлопнул дверцу перед его носом. Песчаный пыльный призрак расплющился по стеклу, ему не хватило сил выбить его. Хватило бы у него сил меня покусать, не знаю. И не хочу задумываться. Одно я понял точно: Хэвлок в смертельной опасности и идёт не от неё, а к ней.

Улицы гудели, потусторонний ужас, принесённый чужаком, разрушал постройки.

Хэвлок, следуя природному и космическому чутью, пробирался вперёд, приседая и

проскальзывая между расшатанными балками, грудами кирпича, которые шевелились, как живые и, наконец, услышал одинокий человеческий вопль.

Очки для плавания сгодились поднять взгляд на остов дома, с которого буря содрала скальп крыши и кожу облицовки. Рамы окон чернели пустотой, вихри, заплетающиеся в хлысты, били невысокого человека, который то появлялся в проеме окна, то исчезал.

Всё это издевательство происходило на втором этаже особняка в колониальном стиле.

Aмброз решительно побежал через улицу, но вынужден был замереть, когда груда красного кирпича, лежащая до того относительно спокойно, подхваченная неведомыми силами, стала собираться в нечто, напоминающее огромного осьминога.

Длинное кирпичное щупальце обрушилось прямо перед носом хтонолога, раскрошив тротуарную плитку. Амброз отшатнулся и побежал, что было сил, вокруг дома. Кирпичный монстр опёрся щупальцами о крышу и стал подтягивать массивную голову. Головоногий распластался по крыше, свесив щупальца, намереваясь убить ударом любого, кто захочет выйти или войти.

Запрыгнув в одну из квартир на первом этаже, Хэвлок сложился пополам от безудержного кашля. Его лёгкие болели, давили на рёбра, и, казалось, готовы были разорвать его изнутри. Амброз, хмурясь, прошептал защитное заклинание и упал в изнеможении на пол.

В это же время я, обычный доктор, оторвав дверцу своей машины (после долгих внутренних терзаний), тащил её перед собой как лучший из подвернувшихся щитов. Впереди, в городе, ветра чинили вакханалию: слышался грохот обрушений, оглушительный рёв бури, который распадался на отдельные отзвуки и я внутренне дрожал, ожидая появления очередного пыльного врага, волка.

Но как скудно было моё воображение, потому что тут же на меня напало что—то сверху. Я ударился лицом о свою же дверцу машины и почувствовал горький привкус крови на губах.

В следующую секунду, затылком ощущая свист ветра, я перекатился на спину и заслонился дверцей, как крышкой гроба. Неведомое летучее существо ударило сильно, впечатав ручку двери мне в печень, но рассыпалось, не оставив намёка на то, чьё обличье оно принимало. Но мне было без разницы, ястреб это или стервятник.

Платком стерев кровь, продолжающую течь из носа, очевидно, сломанного, я пополз дальше, остерегаясь новых нападений. По городу летали и бегали сотни пыльных тварей. Из ноздрей у них шёл горячий пар, из пустых ртов рвался наружу неестественный хрип. Несколько тварей пробежали мимо, я с опаской вынырнул из закоулка и принялся искать глазами хоть что-то живое.

Хэвлок приподнял голову. Сквозняк издавал ужасные визги, наполняя пространство коридоров и комнат тем самым непереносимым шумом, который борец с тварями извне услышал в трубке телефона три часа назад.

Вдали слышался стон Фармера, да, он был ещё жив. Хэвлок тут же перекатился к стене, и, не решаясь вступать в длительные отношения с безумным ветром, прошмыгнул в дверь и дальше вдоль стены, а звуки человеческого страдания приближались.

Мерзкий сквозняк подбрасывал труп мёртвой кошки и кружил его под потолком над лестницей. Внезапно ему показалось забавным выпустить ей кишки, и на Хэвлока обрушился град зловонных фекалий и загустевшей тёмной крови.

Протирая очки и бормоча защитные заклинания, Амброз добрался до сорванной с петель двери в квартиру Фармера.

Тот сидел в дальнем углу разорённой гостиной, закрывая лицо руками и выкрикивая бессвязные проклятия.

– Фармер! Это я, Хэвлок! – перекрывая рёв бесконечной бури, крикнул хтонолог и потряс помешанного за плечо.

Тогда хозяин квартиры убрал руки с лица. Оно было синим от побоев, один глаз вытек, а второй заплыл так, что еле двигался в глазнице. Рот изогнулся в гримасе ужаса. В нём явно не хватало половины зубов.

– Йейтс, хромой оккультист, он на заводе, – прохрипел Фармер. – Я бы не отдал Доротею человеку, но это уже не человек. Бездна тайного знания сорвала с него остатки человечности! – Фармер переходил на визг, пытался плакать, но его грузное тело сотрясалось в беззвучных рыданиях.

– Если буря утихнет, – прошептал он, подергиваясь, как в конвульсиях, – значит Итаква, ходящий с ветрами, зачал. Значит, человечеству осталось недолго.

– Кто такая Доротея? – отчётливо спросил Хэвлок, поддерживая спятившего от боли Фармера за шею.

– Дочь моя! – рявкнул тот и с внезапной сноровкой бросился на Хэвлока, пуская слюну. Он сжал торс хтонолога, повалив на пол. Неистово колотил его в грудь с нечеловеческой силой.

– Йа, йа, Итаква! Ты узнал слишком много! Ты такой же оккультист, как и хромой Йейтс, старик из преисподней! Вначале обдурил нас, заставил делать противоестественные вещи. А теперь я не могу до него добраться, но кто—то должен умереть! – он завыл, вторя ревущему сквозняку.

Хэвлок не мог даже наслать на Фармера порчу – ему не давали вдохнуть яростные удары. Ветер кружил вокруг, раздирая обои и круша мебель.

За спиной Фармера мелькнула тень. А в следующую секунду он обмяк от удара в висок и навалился всем весом на Амброза.

– Вы там живы, не помешал? – раздался мой голос.

– Эштон, как всегда, держитесь позади? – съязвил Хэвлок, сбрасывая с себя тушу дурного отца.– А я тут многое узнал. Но ничего хорошего.

– А про головоногого кирпичного громилу вы знаете? – спросил я, осматривая свой «щит», в котором была квадратная свежая вмятина.

– Да, бежать придется быстро.

– Знать бы, куда.

– К заводу. Он в Чоразине один. Там сейчас центр действия – некто Йейтс пытается зачать от князя ветров и дочери этого куска дерьма у нас под ногами, нечто невообразимо опасное. Если ему не помешать, возможен конец света.

– А когда он был, свет? – проворчал я.

– Если пересечь две улицы на запад, как раз выйдем к заводу, – не слушая меня, объяснял Амброз.