Унификация в уголовном праве

При этом нельзя не заметить, что взаимодействие унификации и дифференциации происходит в рамках закона единства и борьбы противоположностей. Каждое из этих явлений не может существовать без другого; одно из них с неизбежностью предполагает другое. Оба они включены в определенную систему (право и законодательство в целом, отдельная отрасль права или группа правовых норм, регулирующих сходные отношения) и внутри этой системы образуют единство, обеспечивая ее целостность, стабильность и устойчивость. В связи с этим С. С. Алексеев справедливо указывал, что процесс унификации «диалектически взаимообусловлен с процессом дифференциации (конкретизации) правового регулирования»[177 - Алексеев С. С. Указ. соч. С. 54.]. Эту диалектическую связь довольно точно отразил М. И. Бару. Он пишет: «Если охарактеризовать процесс правосозидательной деятельности… языком точных наук, то следует отметить действие центростремительных и центробежных сил, получающих выражение в унификации и дифференциации норм»[178 - Бару М. И. Указ. соч. С. 45.]. Обращая внимание на эту особенность рассматриваемых процессов, М. К. Юков делает вывод об их единой направленности, указывая, что «с позиции материалистической диалектики взаимодействие противоположностей возможно лишь при наличии их единства»[179 - Юков М. К. Указ соч. С. 114.].

История развития российского законодательства свидетельствует, что процессы унификации и дифференциации в нем происходят периодически. И поэтому трудно согласиться с мнением, высказываемым в литературе, что унификация в праве носит непрерывный характер[180 - Сенякин И. Н. Указ. соч. С. 102.]. Так, например, оценивая степень кодифицированности уголовного права отдельных государств на уровне отрасли права, можно четко отметить дискретность и проследить этапы, когда верх берет одна из тенденций развития уголовного законодательства – унификация или дифференциация. О непрерывности процессов унификации и дифференциации можно говорить лишь применительно к внутреннему свойству правовой материи – стремлению в направлении либо дифференциации, либо унификации. Внешне же эти явления носят именно дискретный характер, причем каждый период таких изменений в большинстве случаев отражает особенности социально-экономических и политических отношений, являющихся объектом правового регулирования, а также позицию законодателя по этому вопросу, в том числе его точку зрения на перспективы развития данных правоотношений. «Специализация права, и в особенности унификация, – это посредствующее звено в механизме воздействия на структуру права таких социальных явлений, как культура, наука, иные факторы духовной жизни общества»[181 - Алексеев С. С. Указ. соч. С. 54.].

Как правило, мощную волну унификации вызывает любая систематизация законодательства: кодификация, консолидация и т. п. Причем сами они, являясь процессами самого общего уровня, вызывают к жизни унификацию на последующих уровнях: института, субинститута, группы правовых норм, введения норм-дефиниций и т. д. Так, например, при создании Уголовного кодекса РФ были разработаны категории преступлений, сформулированы и внесены в его содержание законодательные определения совокупности преступлений, рецидива, определения обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, понятия невиновного причинения вреда, эксцесса исполнителя преступления, законодательно закреплены принципы уголовного права.

Дифференциацию уголовной ответственности и наказания порождает дальнейшее развитие общественных отношений, являющихся предметом правового регулирования, что требует от законодателя более детальной регламентации и усиленной защиты этих отношений на уровне закона от лиц, злоупотребляющих своими правами. Так, параллельно с развитием экономических отношений в России уже на протяжении нескольких лет происходит дифференциация уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности. Дальнейшее развитие политической системы и демократических институтов способствовало появлению ряда новых составов преступлений, предусмотренных ст. 141–142

УК, а распространение информационных технологий повлекло включение в УК главы 28 «Преступления в сфере компьютерной информации».

Тесная связь унификации и дифференциации приводит к тому, что жизнеспособность унификации, как правило, сопряжена с уровнем дифференциации правовой материи, поскольку зачастую именно дифференциация предполагает унификацию.

Дифференциация может инициировать процесс унификации и другим способом: осуществляя один из этих процессов, законодатель должен одновременно оценивать и разумность внедрения другого процесса. Это обеспечивает эффективность правового регулирования, исключает возможность излишней унификации или дифференциации, устраняет возможные негативные последствия этих процессов, например, когда один из составов преступлений Особенной части УК не содержит квалифицирующих признаков, а другие составы, имеющие с ним общий родовой (групповой) объект, такие квалифицирующие признаки содержат. Если при наличии криминологического обоснования эти признаки мыслимы и в рассматриваемом составе, то налицо просто «недоработка» законодателя и в дальнейшем возможна унификация квалифицирующих признаков на уровне группы уголовно-правовых норм Особенной части УК, т. е. изложение квалифицирующих признаков по «блоковому» принципу[182 - См. об этом подробнее: Кругликов Л. Л., Соловьев О. Г. Преступления в сфере экономической деятельности и налогообложения. Ярославль, 2003. С. 146; Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Указ. соч. С. 208–210; Лесниевски-Kocmapeea Т. А. Указ. соч. С. 256–258; Волженкин Б. В. О дифференциации ответственности за коррупционные правонарушения // Дифференциация ответственности в уголовном праве и процессе. С. 165.].

Так, в УК РСФСР «разветвленную сеть» квалифицирующих признаков имела лишь ст. 102 «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах». Однако очевидно, что с частью данных квалифицирующих признаков могли быть совершены не только убийство, но и истязание, причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения и др. Законодатель воспринял данную идею в УК РФ в ст. 105, 111, 112, 117 и др. и использовал «блоковый» принцип изложения квалифицирующих обстоятельств, включив в эти статьи квалифицирующие признаки «в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга», «в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии», «по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды» и т. д. Таким же образом в УК РФ появились и другие составы со многими совпадающими квалифицирующими признаками.

Следовательно, выступая в качестве противовесов в системе законодательного регулирования, процессы унификации и дифференциации не являются взаимоисключающими направлениями в развитии права и законодательства[183 - В этом плане справедливо высказывание С. С. Алексеева о том, что нет оснований для противопоставления понятий «унификация» и «дифференциация» правового регулирования (см.: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 54).].

Возвращаясь к значению унификации и дифференциации, необходимо отметить, что разумно проведенные дифференциация и унификация – это благо для права, законодательства и правового регулирования. Недостаточно продуманная унификация может вызвать пробелы и рассогласования в правовом регулировании и представляет собой негативное для права явление[184 - К сказанному можно добавить, что пока идея унификации прочно не прижилась ни в теории уголовного права, ни в уголовном законодательстве. И если законодатель в своей деятельности периодически обращается к унификации, используя, например, «блоковый» принцип изложения квалифицирующих обстоятельств или стремясь к унификации объективной стороны сходных деяний, то в теории уголовного права зачастую забывают о необходимости осуществления унификации даже в указанных принципиальных случаях, когда ведут речь о регулировании однородных отношений и предлагают внести изменения в УК (см., например: Кислова Е. А. Уголовно-правовые средства противодействия рабству и торговле людьми. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2005. С. 11–16; Паршин С. М. Тайна в уголовном законодательстве (теоретико-прикладное исследование). Автореф. дис… канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С. 8–19).]. Точно так же вредна излишняя дифференциация: она вызывает значительное увеличение объема действующего законодательства, порождает заметные трудности в правоприменении, ослабление функциональных взаимосвязей между составляющими системы права и законодательства и как следствие – противоречия и коллизии при применении правовых норм.

Концепцией уголовного законодательства, опубликованной в 1992 г., дифференциация названа принципиальным направлением реформы отечественного уголовного законодательства[185 - См.: Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Советское государство и право. 1992. № 8. С. 43–45.]. Данная позиция разделяется многими известными исследователями в области уголовного права. Так, Б. В. Волженкин рассматривает дифференциацию в качестве определяющей задачи для действующего уголовного законодательства[186 - См.: Волженкин Б. В. Модельный Уголовный кодекс для государств – участников Содружества Независимых Государств // Государство и право. 1996. № 1. С. 71.]. Т. А. Лесниевски-Костарева полагает, что «дифференциация уголовной ответственности… должна стать ключевым направлением постреформенного развития российского уголовного законодательства и уголовно-правовой политики в целом»[187 - Лесниевски-Костарева Т. А. Указ. соч. С. 7. – Кроме того, мы уже обращали внимание на следующее: упомянутый автор, с одной стороны, считает интеграцию в праве парной категорией для юридической дифференциации, а с другой – она недостаточно последовательна в разграничении интеграции и унификации, считая их однозначными понятиями (см.: Тамже. С. 37–38). Данная позиция не может быть признана обоснованной в силу явного отсутствия тождества между этими явлениями.].

Однако представляется, что авторами не в полной мере учитывается значение другой тенденции развития права и законодательства – унификации. О. Н. Садиков справедливо отмечает, что дифференциация не может быть самоцелью, она должна быть целесообразной и сочетаться с унификацией[188 - См.: Садиков О. И. Дифференциация и унификация гражданского законодательства. С. 38.]. Дифференциация – это лишь одна сторона, одно из ключевых направлений развития правового регулирования, которое не сможет быть эффективным, если в нем не будут разумно сочетаться оба эти процесса – и дифференциация, и унификация. В связи с этим думается, что унификация должна быть признана не менее важной тенденцией правового регулирования, а применительно к отрасли уголовного права – одним из двух основных направлений уголовно-правовой политики.

Поэтому курс на распространение процессов унификации в российском праве и законодательстве в дальнейшем будет набирать обороты, что диктуется существующими правовыми реалиями, так как для эффективного решения стоящих перед обществом и государством задач необходимо слаженное, непротиворечивое и беспробельное правовое регулирование. Настоятельная потребность в унификации проявляется и при регулировании проблем межгосударственного и международного характера: борьбы с наркобизнесом, незаконным оборотом наркотиков и оружия, терроризмом, работорговлей и т. д. И хотя необходимость унификации уже вполне осознана законодателем, процесс этот осуществляется все же недостаточно эффективно, о чем свидетельствуют многочисленные противоречия в наиболее значимых законодательных актах. Поэтому наряду с дифференциацией унификация должна быть признана важнейшим направлением правового регулирования, а применительно к отрасли уголовного права – одним из основных направлений уголовно-правовой политики.

Унификация и гармонизация

В последнее время в юридической литературе наряду с термином «унификация» употребляется также термин «гармонизация». Этимологически он образован от слова «гармония» (от греческого «harmonia» – «связь, стройность, соразмерность») – соразмерность частей, слияние различных компонентов объекта в единое органическое целое[189 - Советский энциклопедический словарь / Под ред. A. M. Прохорова. С. 277.].

И хотя словообразовательный анализ терминов «унификация» и «гармонизация» говорит об их различии, в юридической науке на этот счет существуют различные точки зрения.

С. К. Магомедов полагает, что гармонизация выступает в качестве цели унификации. «Конечная цель унификации терминологии, – указывает он, – гармонизация законодательства, призванная устранить противоречия между правовыми нормами национальных правовых систем»[190 - Магомедов С. К. Унификация нормативной правовой терминологии и единое правовое пространство России // Журнал российского права. 2004. № 3. С. 31.].

Иную позицию в вопросе о соотношении унификации и гармонизации занял Межгосударственный Совет Республики Беларусь, Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Российской Федерации и Республики Таджикистан в Программе гармонизации национальных законодательных и иных нормативных правовых актов государств – участников договора о таможенном союзе и едином экономическом пространстве от 26 февраля 1999 г.[191 - Программа утверждена Решением № 52 указанного Межгосударственного Совета от 26 октября 1999 г. // Российская газета. 1999. 30 окт. – В разделе 1 Программы указано: «Программа гармонизации (сближение и унификация) национальных законодательных и иных нормативных правовых актов… представляет собой системы взаимосогласованных государствами – участниками Договора взглядов на общие для них цели и приоритеты формирования правовой основы Таможенного союза, пути, мероприятия, механизм и этапы их практического осуществления. Стержнем Программы гармонизации являются добровольность и самостоятельность государств в определении направлений и глубины участия в процессах сближения, унификации (гармонизации) национальных законодательств, их постепенность и этапность реализации». Однако в разделе 2 Программы «Цель и основные принципы гармонизации» в качестве одной из целей гармонизации названо установление единообразного (унифицированного) порядка регулирования правоотношений в рамках Договора.] В одном случае унификация рассматривается как составляющая гармонизации (еще одной составляющей выступает сближение), во втором – как явление, совпадающее с гармонизацией, в третьем – как цель гармонизации, в связи с чем данная позиция представляется недостаточно последовательной.

К. М. Симис рассматривает унификацию и гармонизацию как «традиционные методы сближения права»[192 - Симис К. М. Унификация и гармонизация хозяйственного законодательства стран Европейских сообществ // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ. Вып. 5. М., 1976. С. 210–211. – Автор отмечает: «Унификация и гармонизация законодательства играют значительную роль в процессе экономической интеграции развитых европейских стран, входящих в Европейское экономическое сообщество. Сближение национальных законодательных (правовых) систем является, как сказано об этом в Римском договоре 1957 года об учреждении ЕЭС, одним из основных средств достижения их цели – прогрессирующего сближения экономики и политики. Обязанность государства привести свое законодательство в соответствие с заключенным соглашением есть новый феномен в международных отношениях. Качественно новое, что внесено в этот вопрос… заключается в том, что обязанность эта распространяется на целые отрасли и подотрасли законодательства, регламентирующего широкий круг правоотношений, и в особом характере механизма гармонизации и унификации, действие которого связано со значительными ограничениями государственного суверенитета» (Там же. С. 211).], но при этом говорит о различиях между ними[193 - К. М. Симис определяет унификацию как «создание единой материальной нормы, согласованно принимаемой группой государств и действующей на территории каждого из них на тех же условиях, что и нормы внутреннего права», а гармонизацию права – как издание несколькими государствами, в соответствии в достигнутым соглашением в установленном их законодательством порядке правовых норм, единообразно регламентирующих одни и те же правоотношения (см.: Симис К. М. Указ. соч. С. 211).].

Анализ изложенных позиций, несмотря на их определенные противоречия, позволяет утверждать, что гармонизация и унификация – близкие, но не тождественные понятия[194 - А. И. Абдуллин, указывая на их близость, пишет: «Категории „унификация“ и „гармонизация“ активно употребляются в зарубежной, а в последнее время и в отечественной научной литературе для обозначения процессов сближения законодательства, происходящего в различных региональных правовых системах» (Абдуллин А. И. Интеллект и право: правовая охрана интеллектуальной собственности. М., 2001. С. 80).]. Они тесно взаимосвязаны друг с другом: эффективно осуществленные унификация и гармонизация содействуют дальнейшему развитию друг друга. Именно поэтому часть исследователей считает унификацию целью гармонизации, а другие, наоборот, говорят о гармонизации как о цели унификации. Однако гармонизация – это явление более широкое, так как помимо унификации она предполагает и сближение правовых систем[195 - Той же идеи придерживается ряд других ученых, замечающих, что гармонизация включает в себя в качестве возможных составляющих и унификацию, и координацию, сближение (см.: Большой энциклопедический экономико-юридический словарь. С. 179).]. Следовательно, гармонизация может осуществляться и без проведения унификации, поскольку процесс гармонизации может остановиться на уровне сближения правовых систем и их элементов.

Однако наиболее эффективно, как и в случае с интеграцией, – совместное осуществление унификации и гармонизации. Кроме того, гармонизация предполагает и определенное объединение, интеграцию. Поэтому зачастую все три процесса – интеграция, гармонизация и унификация – происходят одновременно либо последовательно, а могут сопровождаться и дифференциацией правового регулирования.

§ 3. Классификация унификационных процессов

Унификация – сложное многоуровневое явление, охватывающее всю сферу правового регулирования. Поэтому для ее наиболее полного системного анализа необходимо классифицировать унификационные процессы. В. М. Баранов и Е. В. Чуманов в связи с этим отмечают, что «значение научно обоснованной классификационной работы трудно переоценить. Тем самым глубже постигаются процессы и явления в правовой сфере»[196 - Баранов В. М., Чуманов Е. В. Указ. соч. С. 81. – В представлении авторов, классификация – это «особый вид методологии юридической практики как совокупности методов практической деятельности» (см.: Там же. С. 55).].

В зависимости от принципа, используемого в качестве критерия деления, классификация унификационных процессов возможна по нескольким основаниям.

Исходя из субъекта правотворчества, можно говорить об унификации: 1) федерального законодательства; 2) законодательства субъектов федерации.

Для объемных отраслей права, имеющих несколько частей, можно выделять унификацию в Общей (первой) части, которая, как правило, играет решающую роль в обеспечении единообразия норм данной отрасли, и унификацию в Особенной (второй, третьей) части, направленную на выработку единообразных норм внутри отдельных специализированных институтов.

По сфере применения можно вести речь об унификации: а) формы и б) содержания законодательства.

Отталкиваясь от структурного элемента правовой нормы, где происходит этот процесс, может осуществляться унификация: а) гипотезы; б) диспозиции; в) санкции правовой нормы.

«По вертикали» можно различать унификацию: 1) на уровне межгосударственных отношений; 2) на государственном уровне в национальном законодательстве: общегосударственном, межотраслевом, в рамках отрасли и подотрасли права, правового института, субинститута или группы норм, отдельных правовых норм, структурных элементов правовой нормы.

По предметному принципу допустимо также вести речь об унификации: 1) правовых понятий и категорий; 2) принципов права (либо принципов отдельной отрасли права); 3) оснований и принципов ответственности и освобождения от нее (для материально-правовых отраслей) и т. д.; либо об унификации в отраслях: 1) уголовного права; 2) гражданского права; 3) административного права; 4) уголовно-процессуального права и т. д. Однако в данном случае классификация будет не иерархической, а фасетной, и не может рассматриваться как исчерпывающая[197 - Иерархическая классификация определяется как вертикальное подразделение объектов классификации, где обязательно зафиксировано высшее и низшее звено. Разновидностью иерархической классификации выступает дихотомическая классификация, в которой каждый класс разделен на два подкласса. Фасетная классификация – как параллельное разделение множества на независимые классификационные группировки, как вид горизонтальной градации, где объекты классификации не находятся в отношении соподчинения (см.: Баранов В. М., Чуманов Е. В. Указ. соч. С. 910).].

В качестве классификации И. Н. Сенякиным было предложено выделение трех форм унификации: интеграции, систематизации и универсализации[198 - Сенякин И. Н. Указ. соч. С. 107.]. Описание каждой из форм унификации, данное автором, позволяет сделать вывод, что, по его мысли:

интеграция – это унификация на уровне межгосударственных отношений;

систематизация – унификация на отраслевом уровне, предполагающая два направления: техническое обобщение нормативного материала (инкорпорация) и переработку действующих правовых актов по существу, приведение их в стройную, внутренне согласованную систему (кодификация);

универсализация – унификация на уровне внутренних первичных компонентов системы законодательства: института, субинститута, группы норм, отдельной правовой нормы и ее структурных элементов[199 - Сенякин И. Н. Указ. соч. С. 107–109.].

Такое деление, на наш взгляд, имеет определенное прикладное значение, поскольку позволяет раскрыть особенности унификации на каждом из названных уровней, учитывая, что тот или иной уровень унификации предполагает свой особый набор направлений и приемов унификации, особые отличительные черты самого унификационного процесса и т. д.

Тем не менее вариант, предложенный И. Н. Сенякиным, представляется не вполне приемлемым по следующим соображениям. Во-первых, думается, что в данном случае нужно вести речь не о формах, а об уровнях, на которых осуществляется унификация, последовательно выделяя каждый из них. В связи с этим неясно, почему из классификации «выпадает» межотраслевой уровень, на котором, как правило, существует настоятельная потребность в унификации. Во-вторых, термины «интеграция», «систематизация» и «универсализация», избранные для определения отдельных форм унификации, не в полной мере отражают существующие особенности рассматриваемого нами процесса.

Относительно отсутствия тождества понятий «унификация» и «интеграция» мы уже говорили в предыдущем параграфе.

Термин «систематизация» для обозначения процесса унификации на уровне отрасли права также представляется неудачным, поскольку, несмотря на определенную близость, «унификация» и «систематизация» – это разные по своей природе явления. Под систематизацией в праве понимается «деятельность по обеспечению системности права, по приведению действующих нормативных актов в единую, согласованную, цельную систему; деятельность по упорядочению системы законодательства»[200 - Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. Т. 2. С. 251.]. В общеправовой литературе считается общепризнанным деление систематизации на две основные качественно различные по своей юридической природе формы: а) кодификацию права и б) инкорпорацию действующих нормативных актов[201 - См.: Пиголкин А. С. Систематизация законодательства // Юридический энциклопедический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева. С. 329; Сенякин И. Н. Указ. соч. С. 108.].

Инкорпорация — это процесс объединения нормативного материала, при котором он полностью или частично размещается в определенном порядке в разного рода новых актах, собраниях или сборниках. Причем в процессе объединения эти акты обрабатываются лишь внешне, без изменения их содержания, хотя форма изложения их сути иногда претерпевает изменения. Все юридические операции осуществляются в плоскости внешней обработки правового материала: в первоначальный текст вносятся официальные изменения; исключаются статьи и пункты, потерявшие силу, имевшие временное значение, а также содержащие явные противоречия и т. п. Юридическая сила актов, подвергшихся инкорпорации, сохраняется с момента их принятия. В процессе инкорпорации законодательства не происходит унификации права. Кроме того, инкорпорация применима не только к законодательным актам, но и актам судебного толкования[202 - См., например: Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам. М., 2006.] и т. п.

Таким образом, кодификация и инкорпорация по своей сущности явления разные. Как справедливо отмечает С. С. Алексеев, «кодификация, в строгом понимании, не является формой систематизации действующих актов: это вид правотворчества, в ходе которого достигаются цели систематизации»[203 - Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. Т. 2. С. 254.]. Безусловно, кодификация играет важнейшую роль в систематизации законодательства, но систематизация не сводится только к кодификации и помимо кодификации предполагает инкорпорацию и другие формы упорядочения действующих нормативных актов, включая справочно-информационную работу[204 - Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. Т. 2. С. 254.] и т. д. Своеобразной подготовительной стадией систематизации законодательства является также ревизия нормативных актов[205 - Сенякин И. Н. Указ соч. С. 125.], смысл которой состоит в том, чтобы в официальном порядке признать утратившими силу и измененными те акты, сфера действия которых перекрыта новым законодательством. Очевидно, что ревизия напрямую не имеет отношения к унификации. Кодификация также не сводится только к унификации, поскольку в процессе кодификации осуществляются и дифференциация, и другие изменения, зачастую не связанные с унификацией. В связи с этим представляется, что отождествлять систематизацию законодательства и процесс унификации было бы ошибочным.

Систематизация относится исключительно к законодательству, к внешней форме выражения права. Унификация же представляет собой более глубинный процесс, происходящий в самом праве[206 - См.: Подготовка и издание систематических собраний действующего законодательства. С. 4; Садиков О. Н. Унификация как средство совершенствования гражданского законодательства. С. 94.].

Термин универсализация для обозначения унификации первичных компонентов системы законодательства также не совсем удачен, поскольку не отражает ни признаков, характерных для этой формы унификации, ни, тем более, ее результатов.

Понятие «универсализация» неизвестно юридической науке. Крайне редко оно встречается и в словарях русского языка, иностранных слов и выражений. Этимологически термин «универсализация» образован от прилагательного «универсальный» (от латинского «universalis» – «общий», «всеобщий»), т. е. «разносторонний, всеобъемлющий»[207 - Краткий словарь иностранных слов. С. 295; Советский энциклопедический словарь / Под ред. A. M. Прохорова. С. 1386.], «охватывающий многое»[208 - Ожегов СИ. Словарь русского языка. С. 724.]. На наш взгляд, значение термина «универсализация», вытекающее из его словообразовательного анализа, не соответствует квинтэссенции процесса унификации на уровне внутренних первичных элементов системы законодательства, суть которого сводится к достижению единства на уровне институтов и субинститутов права, отдельных норм или групп норм, структурных элементов правовой нормы и т. д.[209 - Самому автору данной классификации, вводя термин «универсализация» применительно к унификации на уровне внутренних первичных компонентов системы законодательства, приходится сразу уточнять, что «универсальность в данном случае понимается не как всеобъемлющее свойство, а как типичное, разноуровневое родовое явление» (см.: Сенякин И. Н. Указ. соч. С. 107).]

Действительно, в силу сложности и специфичности процесса унификации, в имеющемся в юриспруденции арсенале правовых понятий и категорий достаточно трудно найти такие термины, которые полностью соответствовали бы сущности унификационного процесса на уровне межгосударственных отношений, на государственном уровне (отрасли права, структурных элементов отрасли и т. д.). Поэтому, избегая полисемии, мы в дальнейшем не будем употреблять термины «интеграция», «систематизация» и «универсализация» для обозначения форм унификации.

Работа с классификацией требует в первую очередь определения приоритетных, практически результативных видов, выделенных в процессе ее осуществления, поскольку цель классификации – наиболее полно систематизировать знания об исследуемом предмете и с помощью классификации вывести их «на поверхность». Говоря о значении приведенных классификаций для дальнейшего исследования процесса унификации, наибольшую познавательную ценность в русле темы исследования, на наш взгляд, представляет классификация по уровням осуществления унификации.

Так, применяя данную классификацию к сфере уголовного права, можно говорить об унификации на уровне:

– межгосударственных отношений;

– на государственном уровне в национальном законодательстве, а в рамках последнего:

1) на межотраслевом уровне, а также на уровнях: 2) отрасли права, 3) раздела Уголовного кодекса, 4) главы, 5) уголовно-правового института, субинститута, 6) группы норм, 7) отдельных правовых норм, 8) структурных элементов уголовно-правовой нормы[210 - Такая классификация выглядит логически выдержанной. Однако, строго говоря, она не может быть признана исчерпывающей. Такой характер имеет иерархическая классификация, которая, как уже отмечалось, представляет собой вертикальное подразделение объектов классификации, с обязательной фиксацией высшего и низшего звена, а также разновидность иерархической классификации – дихотомическое деление, в котором каждый класс разделен на два подкласса. Поэтому, следуя правилам иерархической классификации, следовало бы придерживаться деления унификации на межгосударственную и внутригосударственную, с последующим более дробным делением каждого звена. Однако существенный недостаток такого подхода мы видим в том, что данная классификация не позволяет в рамках деления по одному основанию представить все многообразие унификационных процессов, показать унификацию «в разрезе», т. е. на всех возможных уровнях ее осуществления. Поэтому для классификации унификационных процессов представляется не менее важной фасетная классификация, в рамках которой осуществляется параллельное разделение множества на независимые классификационные группировки и где объекты классификации не находятся в отношении соподчинения (см.: Баранов В. М., Чуманов Е. В. Указ. соч. С. 910).].

Помимо нее в работе мы будем обращаться и к разграничению процессов унификации в Общей и Особенной частях Уголовного кодекса.