По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Ржев 42-го и моя мама 128464
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Моя мама 128464
Л. Тыркова
Когда писателя Илью Эренбурга спросили, что ему больше всего запомнилось из четырех лет войны, он ответил – Ржев.Сталин за всю войну приехал на фронт один раз: это было в 1943 году, и это был Ржев.
Моя мама 128464
Л. Тыркова
К 100-ЛЕТИЮ МАМЫ И 75-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ…
Автор обложки Л. Тыркова
Редактор Д. Шейнтова
© Л. Тыркова, 2020
ISBN 978-5-4498-4221-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
До войны
Маме было десять лет, когда она едва не стала дочерью «врага народа». Её отец, Павел Афанасьевич Тырков, когда-то активный участник нашумевшей в 1905 году декабрьской стачки на ярославской фабрике Корзинкиных[1 - Ярославская большая мануфактура (ЯБМ), ныне комбинат технических тканей «Красный Перекоп».], в годы сталинских чисток был по доносу обвинён в шпионаже. Его старшая дочь позже вспоминала: «Пришли люди в кожанках, устроили обыск, но предупрежденный отец успел сжечь документы и письма Е. Ярославского, и вообще много что было сожжено: боялись ссылки». Но посадить отца не успели. Утром 20 декабря 1930 года, когда за ним приехал «воронок», сорокадевятилетний Павел Афанасьевич был уже мертв – сердце не выдержало. Так он «спас» себя и семью от лагерей.
А для мамы её отец навсегда остался легендой: пламенным революционером, другом Емельяна Ярославского; и в анкетах о социальном происхождении комсомолка Надя Тыркова гордо писала – из рабочих.
В километре от корзинкинской фабрики на краю деревни Починки стоял одноэтажный деревянный домик, где с 1903 года Тырковы снимали в мезонине комнатку. Там у них родилось десять детей (четверо умерли в разное время). Жили в страшной нужде. Революция ничего не изменила в их нищенской жизни. Лишь в 1928 году семья из восьми человек получила комнату в двухкомнатной коммунальной квартире с удобствами в кирпичном фабричном корпусе.
На этой ткацкой фабрике всю свою недолгую жизнь проработал и стал инвалидом отец, там же получила инвалидность и мать, а теперь работали старшие брат и сестра. На очереди были остальные дети. Эта красное, шумное, зловещее здание словно поглощало их семью. И мама решила для себя, что никогда не будет работать на этой проклятой фабрике. Она много читала, прекрасно закончила 8 классов и мечтала учиться дальше. Но какая учеба, если в семье подрастали еще три младшие сестрёнки, и на всех – одни валенки.
В 1936 году в Ярославле произошло судьбоносное для города событие: отделившись, наконец-то, от Ивановской губернии, Ярославль стал самостоятельным областным центром. Теперь в городе было собственное Ярославское управление связи.
На стремительно развивающийся городской центральный телеграф срочно потребовались работники, и мама, уже отработавшая два года телефонисткой на почте, в августе 1938 года пришла туда учеником телеграфиста.
Обстановка в зале неприятно поразила её, напомнила фабрику: тот же шум, гул, стрекот аппаратов. Но сама работа увлекала, и мама старательно учила на ключе точки-тире азбуки Морзе, а когда на телеграф поступили буквопечатающие на бумаге аппараты Боде, овладела и этой техникой. При этом она готовилась к экзаменам в техникум: желание учиться дальше не оставляло ее. И когда одна из младших сестер закончила школу и тоже стала работать, мама поехала на учебу.
Из ПРИКАЗА по Яртелеграфу от 26 августа 1939 г.
«Тыркова Надежда Павловна увольняется по собственному желанию в виду ухода учиться (справка Ивановского техникума связи)».
С 1-го сентября 1939 года мама стала студенткой радиоотделения. Выбрав перспективную радиоспециализацию, могла ли она предполагать, что выбрала свою судьбу.
Иваново – самое радостное ее время. Здесь она встретила свою первую любовь, однокурсника Юру, Юрика… Его убьют в первые месяцы войны.
1940 год
22 июня 1941 года застало маму в Иваново. Закончилась сессия. Как всегда она сдала прекрасно экзамены и собиралась на практику в Ярославль. А в тот день решили со студентами пойти на дневной спектакль в театр: Горьковская опера привезла «Ивана Сусанина».
Из воспоминаний очевидцев тех событий:
«Спектакль закончился часа в четыре. Народ, не спеша, расходился. Почему-то посредине площади Революции стоял милиционер, и на боку его висела сумка явно с противогазом. Не сдержав любопытства, мы подошли и спросили его об этом. Он спокойно ответил: «Вы не слышали? Германия начала против нас войну».
Они с Юрой сразу побежали в военкомат. Там было полно народу, все рвались добровольцами на фронт. Но мобилизации подлежали лишь рожденные с 1905 по 1918 год, а мама родилась в 1920-м.
Со 2-го по 30 июля 1941 года студентка Надежда Тыркова проходила учебную практику на Ярославском телеграфе. Перед возвращением в Иваново сфотографировались на память с матерью и старшей сестрой. Это последний довоенный снимок мамы. У всех строгие и сосредоточенные лица.
Впереди фронт и четыре страшных года разлуки.
1941 год. Конец июля.
Связь и война
Историки считают, что одной из причин поражения Красной армии в первый период войны стало отсутствие радиосвязи. Невозможность быстро скоординировать действия отдельных частей и соединений приводило к путанице и неразберихе, и как следствие – неоправданно большим потерям личного состава и техники.
Вот что писал о первом дне войны маршал К. К. Рокоссовский:
«Дежурный доложил, что связь нарушена. Не отвечают ни Москва, ни Киев, ни Луцк. Связь все время рвется, положение на фронте неизвестно. С командованием округа связаться никак не могли. От него за весь день 22 июня – никаких распоряжений. Всю информацию пришлось добывать самим. Но далось это дорогой ценой: многие штабные офицеры погибли, выполняя задания».
А это из воспоминаний генерала И. И. Федюнинского:
«Радиостанций в штабах не хватало. Приказы и распоряжения доходили до исполнителей с опозданием или не доходили вовсе. Противник, пользуясь этим, просачивался в тыл наших подразделений, нападал на штабы частей».
Но если на земле еще можно было применить проводную телефонную сеть, то как быть с танками, самолетами, кораблями? Между ними не протянешь телефонный кабель и не пошлешь связных.
«В воздухе мы становились как бы глухонемыми. Нам был доступен лишь один способ „переговоров“ – покачивание крыльями. Насколько больше наши летчики одержали бы побед, имей они возможность в нужный момент послать в эфир слова, предупреждающие товарища об опасности, указывающие ему цели», – рассказывал маршал А. И. Покрышкин.
В танковых войсках дело обстояло не лучше. Большая часть бронемашин не имела никаких средств связи, кроме такой: «Командир танковой роты перед началом боя вылезал из башенного люка и флажками сигналил: „Делай, как я“. В том случае, если атака не удалась и надо остановить танки, командир был вынужден снова вылезать из танка и на виду у противника и снайперов опять сигналить флажками»[2 - Ю. И. Мухин и С. С. Бацанов «Война и мы».].
Из ПРИКАЗА №0243 «Об улучшении работы связи в Красной армии» от 23 июля 1941 года..
«Опыт войны показал, что неудовлетворительное управление войсками в значительной мере является результатом плохой организации работы связи и, в первую очередь, результатом игнорирования радиосвязи, как наиболее надежной формы связи.
У нас в нарушение всех правил по телефонам ведутся оперативные переговоры, в открытую называются части, соединения, их задачи и дислокации, фамилии и звания начальников. Тем самым в руки врага попадают совершенно секретные сведения.
Приказываю: в 5-дневный срок сформировать четыре школы радиоспециалистов.
Народный комиссар обороны СССР И. Сталин.
Начальник Генерального штаба КА генерал армии Г. Жуков».
И в июле 1941 года в системе военной разведки в Москве было сформировано первое подразделение по подготовке разведчиков-радистов – 55-я Отдельная запасная радиорота (ОЗР), численностью примерно 160 человек, которая дислоцировалась в Москве в Чернышевских казармах. Там готовили радистов для партизанских соединений, военной разведки и Наркомата внутренних дел для работы в тылу противника.
Позже, в сентябре 1941 года, 55-ю радиороту преобразовали в 40-й Особый запасной радиобатальон (ОЗРБ) и перевели в Сормово[3 - Район Нижнего Новгорода. С 1932 по 1990 – г. Горький.]. Так была создана знаменитая горьковская школа радиоспециалистов, по существу – разведшкола.
55-я радиорота
Итак, мама вернулась в Иваново. Ее уже ждала повестка в военкомат: армии нужны были радиоспециалисты.
В военкомате ей предложили стать разведчицей. Именно – предложили. В 55-ю отдельную запасную радиороту зачисляли только на добровольной основе. Но сам подбор будущих радистов-разведчиков проходил жёстко. Учитывалось всё: социальный статус (никаких раскулаченных или репрессированных!), физическое здоровье, успехи в учебе, положительные характеристики и т. п. Отбирали поштучно, просеивали через сито спецпроверок. Предупреждали: «Можешь попасть в руки фашистов, и тогда – пытки, мучительная смерть». Не каждый решался. Мама дала согласие, и была направлена на место службы.
Л. Тыркова
Когда писателя Илью Эренбурга спросили, что ему больше всего запомнилось из четырех лет войны, он ответил – Ржев.Сталин за всю войну приехал на фронт один раз: это было в 1943 году, и это был Ржев.
Моя мама 128464
Л. Тыркова
К 100-ЛЕТИЮ МАМЫ И 75-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ…
Автор обложки Л. Тыркова
Редактор Д. Шейнтова
© Л. Тыркова, 2020
ISBN 978-5-4498-4221-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
До войны
Маме было десять лет, когда она едва не стала дочерью «врага народа». Её отец, Павел Афанасьевич Тырков, когда-то активный участник нашумевшей в 1905 году декабрьской стачки на ярославской фабрике Корзинкиных[1 - Ярославская большая мануфактура (ЯБМ), ныне комбинат технических тканей «Красный Перекоп».], в годы сталинских чисток был по доносу обвинён в шпионаже. Его старшая дочь позже вспоминала: «Пришли люди в кожанках, устроили обыск, но предупрежденный отец успел сжечь документы и письма Е. Ярославского, и вообще много что было сожжено: боялись ссылки». Но посадить отца не успели. Утром 20 декабря 1930 года, когда за ним приехал «воронок», сорокадевятилетний Павел Афанасьевич был уже мертв – сердце не выдержало. Так он «спас» себя и семью от лагерей.
А для мамы её отец навсегда остался легендой: пламенным революционером, другом Емельяна Ярославского; и в анкетах о социальном происхождении комсомолка Надя Тыркова гордо писала – из рабочих.
В километре от корзинкинской фабрики на краю деревни Починки стоял одноэтажный деревянный домик, где с 1903 года Тырковы снимали в мезонине комнатку. Там у них родилось десять детей (четверо умерли в разное время). Жили в страшной нужде. Революция ничего не изменила в их нищенской жизни. Лишь в 1928 году семья из восьми человек получила комнату в двухкомнатной коммунальной квартире с удобствами в кирпичном фабричном корпусе.
На этой ткацкой фабрике всю свою недолгую жизнь проработал и стал инвалидом отец, там же получила инвалидность и мать, а теперь работали старшие брат и сестра. На очереди были остальные дети. Эта красное, шумное, зловещее здание словно поглощало их семью. И мама решила для себя, что никогда не будет работать на этой проклятой фабрике. Она много читала, прекрасно закончила 8 классов и мечтала учиться дальше. Но какая учеба, если в семье подрастали еще три младшие сестрёнки, и на всех – одни валенки.
В 1936 году в Ярославле произошло судьбоносное для города событие: отделившись, наконец-то, от Ивановской губернии, Ярославль стал самостоятельным областным центром. Теперь в городе было собственное Ярославское управление связи.
На стремительно развивающийся городской центральный телеграф срочно потребовались работники, и мама, уже отработавшая два года телефонисткой на почте, в августе 1938 года пришла туда учеником телеграфиста.
Обстановка в зале неприятно поразила её, напомнила фабрику: тот же шум, гул, стрекот аппаратов. Но сама работа увлекала, и мама старательно учила на ключе точки-тире азбуки Морзе, а когда на телеграф поступили буквопечатающие на бумаге аппараты Боде, овладела и этой техникой. При этом она готовилась к экзаменам в техникум: желание учиться дальше не оставляло ее. И когда одна из младших сестер закончила школу и тоже стала работать, мама поехала на учебу.
Из ПРИКАЗА по Яртелеграфу от 26 августа 1939 г.
«Тыркова Надежда Павловна увольняется по собственному желанию в виду ухода учиться (справка Ивановского техникума связи)».
С 1-го сентября 1939 года мама стала студенткой радиоотделения. Выбрав перспективную радиоспециализацию, могла ли она предполагать, что выбрала свою судьбу.
Иваново – самое радостное ее время. Здесь она встретила свою первую любовь, однокурсника Юру, Юрика… Его убьют в первые месяцы войны.
1940 год
22 июня 1941 года застало маму в Иваново. Закончилась сессия. Как всегда она сдала прекрасно экзамены и собиралась на практику в Ярославль. А в тот день решили со студентами пойти на дневной спектакль в театр: Горьковская опера привезла «Ивана Сусанина».
Из воспоминаний очевидцев тех событий:
«Спектакль закончился часа в четыре. Народ, не спеша, расходился. Почему-то посредине площади Революции стоял милиционер, и на боку его висела сумка явно с противогазом. Не сдержав любопытства, мы подошли и спросили его об этом. Он спокойно ответил: «Вы не слышали? Германия начала против нас войну».
Они с Юрой сразу побежали в военкомат. Там было полно народу, все рвались добровольцами на фронт. Но мобилизации подлежали лишь рожденные с 1905 по 1918 год, а мама родилась в 1920-м.
Со 2-го по 30 июля 1941 года студентка Надежда Тыркова проходила учебную практику на Ярославском телеграфе. Перед возвращением в Иваново сфотографировались на память с матерью и старшей сестрой. Это последний довоенный снимок мамы. У всех строгие и сосредоточенные лица.
Впереди фронт и четыре страшных года разлуки.
1941 год. Конец июля.
Связь и война
Историки считают, что одной из причин поражения Красной армии в первый период войны стало отсутствие радиосвязи. Невозможность быстро скоординировать действия отдельных частей и соединений приводило к путанице и неразберихе, и как следствие – неоправданно большим потерям личного состава и техники.
Вот что писал о первом дне войны маршал К. К. Рокоссовский:
«Дежурный доложил, что связь нарушена. Не отвечают ни Москва, ни Киев, ни Луцк. Связь все время рвется, положение на фронте неизвестно. С командованием округа связаться никак не могли. От него за весь день 22 июня – никаких распоряжений. Всю информацию пришлось добывать самим. Но далось это дорогой ценой: многие штабные офицеры погибли, выполняя задания».
А это из воспоминаний генерала И. И. Федюнинского:
«Радиостанций в штабах не хватало. Приказы и распоряжения доходили до исполнителей с опозданием или не доходили вовсе. Противник, пользуясь этим, просачивался в тыл наших подразделений, нападал на штабы частей».
Но если на земле еще можно было применить проводную телефонную сеть, то как быть с танками, самолетами, кораблями? Между ними не протянешь телефонный кабель и не пошлешь связных.
«В воздухе мы становились как бы глухонемыми. Нам был доступен лишь один способ „переговоров“ – покачивание крыльями. Насколько больше наши летчики одержали бы побед, имей они возможность в нужный момент послать в эфир слова, предупреждающие товарища об опасности, указывающие ему цели», – рассказывал маршал А. И. Покрышкин.
В танковых войсках дело обстояло не лучше. Большая часть бронемашин не имела никаких средств связи, кроме такой: «Командир танковой роты перед началом боя вылезал из башенного люка и флажками сигналил: „Делай, как я“. В том случае, если атака не удалась и надо остановить танки, командир был вынужден снова вылезать из танка и на виду у противника и снайперов опять сигналить флажками»[2 - Ю. И. Мухин и С. С. Бацанов «Война и мы».].
Из ПРИКАЗА №0243 «Об улучшении работы связи в Красной армии» от 23 июля 1941 года..
«Опыт войны показал, что неудовлетворительное управление войсками в значительной мере является результатом плохой организации работы связи и, в первую очередь, результатом игнорирования радиосвязи, как наиболее надежной формы связи.
У нас в нарушение всех правил по телефонам ведутся оперативные переговоры, в открытую называются части, соединения, их задачи и дислокации, фамилии и звания начальников. Тем самым в руки врага попадают совершенно секретные сведения.
Приказываю: в 5-дневный срок сформировать четыре школы радиоспециалистов.
Народный комиссар обороны СССР И. Сталин.
Начальник Генерального штаба КА генерал армии Г. Жуков».
И в июле 1941 года в системе военной разведки в Москве было сформировано первое подразделение по подготовке разведчиков-радистов – 55-я Отдельная запасная радиорота (ОЗР), численностью примерно 160 человек, которая дислоцировалась в Москве в Чернышевских казармах. Там готовили радистов для партизанских соединений, военной разведки и Наркомата внутренних дел для работы в тылу противника.
Позже, в сентябре 1941 года, 55-ю радиороту преобразовали в 40-й Особый запасной радиобатальон (ОЗРБ) и перевели в Сормово[3 - Район Нижнего Новгорода. С 1932 по 1990 – г. Горький.]. Так была создана знаменитая горьковская школа радиоспециалистов, по существу – разведшкола.
55-я радиорота
Итак, мама вернулась в Иваново. Ее уже ждала повестка в военкомат: армии нужны были радиоспециалисты.
В военкомате ей предложили стать разведчицей. Именно – предложили. В 55-ю отдельную запасную радиороту зачисляли только на добровольной основе. Но сам подбор будущих радистов-разведчиков проходил жёстко. Учитывалось всё: социальный статус (никаких раскулаченных или репрессированных!), физическое здоровье, успехи в учебе, положительные характеристики и т. п. Отбирали поштучно, просеивали через сито спецпроверок. Предупреждали: «Можешь попасть в руки фашистов, и тогда – пытки, мучительная смерть». Не каждый решался. Мама дала согласие, и была направлена на место службы.
Последний отзыв
Очень интересно