Мусины бусины

– Не в этом дело. Её украсть хотят. Кикиморы ещё до рождения по дому шныряли. Вынюхивали. Они же подменяют детей. Подложат вместо твоей сестры маленькую кикимору, и вырастет из неё потом злая и капризная мегера.

– А может, уже подменили? – заволновалась Муся. – То-то она всё время плачет.

– Это она внимание к себе привлекает, чтобы глаз с неё не спускали, – растолковал Димыч.

Муся никак не могла взять в толк, зачем кикиморам человеческие младенцы.

– Они их в умирающие сказки селят, – объяснил Димыч. – Дети растут в сказке и верят в то, что происходит вокруг. Тогда выдумка живёт дальше, даже если наяву о ней все забыли.

– И сказки жалко, – пригорюнилась Муся, – но Наташеньку я им не отдам, самой пригодится.

С того дня она тоже пыталась не спать, но в десять часов обычно проваливалась в сон. Димыч почти не появлялся, все дни он отсыпался за бессонные ночи.

– Немного осталось, пара дней, – позёвывая, сообщил он. – После месяца дети для сказок уже непригодные становятся, перерастают.

– Знаю, – кивнула Муся, – мне тогда фея так и сказала, что я дылда. Хорошо, что разрешила сказочных существ видеть.

– Интересно, если ты сказочных существ до встречи с феей видеть не могла, то как тогда фею разглядела? – Димыч насмешливо улыбнулся.

Муся не нашлась что ответить.

На следующий день она весь вечер прождала Димыча на кухне, даже не пошла играть с Надей в классики, хотя та забегала пару раз. Димыч пропал. Лишь в девять часов со стороны окна послышалось невнятное «ой, мороз, мороз». Домовой с трудом залез на подоконник. Разлепив глаза, он заплетающимся языком объявил:

– А мы сегодня с лешим посидели, соку брусничного попили.

Громко икнул и заснул.

Димыч храпел на подоконнике. Муся с ужасом ждала ночи. Она не сомневалась, что леший специально опоил домового каким-то снадобьем, чтобы кикиморы могли украсть сестру. Родители от Мусиных просьб не спать отмахнулись и в кикимор не поверили. Наташа тихо сопела, не подозревая о готовящемся заговоре. Муся напряженно всматривалась в темноту, время от времени щипая себя за руку, чтобы не заснуть.

Вдруг в коридоре послышалось шипение, Муся почувствовала, что покрывается мурашками. Она подбежала к родительской постели и стала трясти маму за руку, от страха она не могла выдавить ни слова. Мама не просыпалась. Тогда Муся метнулась к кроватке. Перегнувшись через бортик, она с трудом вытащила сестрёнку и перенесла к себе на диван, потом завернула стоявший в углу веник в одеяльце сестры и положила на Наташино место. Вернулась к себе и, крепко обняв сестру, сделала вид, что спит.

Послышалась возня, Муся выглянула из-под одеяла. Рядом с диваном стояли два существа, похожие на поленья, с сучком вместо носа и веточками там, где растут руки и ноги. Она нырнула обратно, через мгновение всё стихло. Лишь под утро, когда начало светать, Муся осмелилась открыть глаза. Веник из кроватки пропал.

Родители так ничего и не узнали: Муся сразу же вернула сестрёнку на место. Даже про веник не спохватились. Димыч долго корил себя за ротозейство и благодарил её, пообещав принести заколку с самоцветами.

– Представляешь, – смеялась Муся, – будет у них в сказке теперь веник жить. И появится история про то, как веник возомнил себя маленькой девочкой, заплёл косички и стал играть в куклы. Смешно?

– Смешно, – соглашался Димыч и, надувая щёки, отпивал из блюдца горячий чай.

Наташа забавно бултыхала ножками в воздухе, как будто ехала на велосипеде. Она уже немного подросла и даже научилась улыбаться.

– Хорошо, что ты с нами осталась. А то бы попала в сказку, а мне бы со злобной мегерой-кикиморой жить пришлось. Я ведь тоже в сказку хотела, а меня не взяли. А так – по справедливости. Да и Анжелка теперь со своей черепахой пусть не воображает – у меня сестра есть, – Муся пощекотала Наташу за пятку и побежала на улицу прыгать через верёвочку.

Бусина седьмая, жёлтая

Стояла середина октября. Осень щедро окрасила деревья в пронзительно жёлтый цвет с редкими вкраплениями красного.

– Представляешь, какая это красота! – восхищённо делилась она с Димычем. – Бежишь, а они так и шуршат под ногами. А ещё схватишь их в охапку и подкинешь вверх, а они падают, падают. Пойдём с папой на выходных в лес, я целую кучу листьев наберу, буду дома поделки мастерить. Желудей ещё поищем, веточек разных.

– А маму с сестрой возьмёте? – поинтересовался домовой.

– Вот ещё, – фыркнула Муся, – нужен нам этот, как его… балласт. Наташа в коляске лежит, как её по лесу таскать? Пусть дома растёт, а листья я ей, так и быть, дам поиграть.

– Аккуратнее там, – предупредил Димыч. – Русалки скоро в спячку впадут, под лёд скроются, так что напоследок напроказничать могут.

Муся его словам не поверила.

– Не выдумывай, – хмыкнула она. – Русалочки очень добрые, они такие маленькие, как куколки. И красивые: сиреневые, золотистые или серебристые. Они мне сказки рассказывали.

– Ты мне зубы не заговаривай, – рассердился Димыч. – Добрые они… Сидят на ветках и путника одинокого ждут. До смерти защекочут или в омут глубокий затащат, будешь знать.

– Много ты знаешь, ты же на море и не был ни разу, – ехидно заметила Муся.

Димыч насупился:

– А чего я на твоём море не видел? Русалок и в наших лесах полным-полно. Хороводы водят при луне, на ветвях качаются. Вот погоди, пойдёшь в лес и увидишь.

– Сказочник, – повторила Маруся мамины слова, которые та иногда говорила в адрес папы. – И откуда только фантазии такие берутся?

– Вот ведь упёртая какая! – обиделся домовой. – И родители неразумные, не могли ребёнку сказок правильных почитать.

– Взял бы да сам и почитал, – предложила она.

– А что с тобой, безграмотной, ещё делать? Ужо приду вечером, жди.

Родители и Наташа крепко спали, Муся сидела, обложившись подушками, и слушала, как читает Димыч:

«Жила-была девушка ясная. Матерью её была Туча чёрная, а отцом – Дождь проливной. Звали ту девушку Молния. И любила она парня прекрасного по прозвищу Гром. Пошла однажды Молния по саду небесному прогуляться да увидела Грома ненаглядного с подругой своею, с Зарёю вечернею. Стоял он совсем рядом с Зарёю, на ухо ей что-то шептал.

Разозлилась Молния, полетели из рук её стрелы огненные да в землю ударились. Побежала она домой, вскочила на коня рыжего и понеслась куда глаза глядят. Летит Молния без оглядки, разит стрелами без разбора. А следом за нею скачет Гром на белоснежном коне, зовёт он Молнию, кричит, что дороже её никого у него нет, что с Зарёю он просто советовался, что любимой своей на свадьбу подарить.

Но не слышит его девушка, всё дальше и дальше уносит её рыжий скакун. Никак не догонит её Гром. Вот поэтому на небе сначала видим мы молнию и только потом слышим раскаты грома».

Домовой закрыл книгу.

– Ух ты! А я и не знала, что с грозой так любопытно. Мне папа говорил что-то про скорости разные. Что свет быстрее звука, но всё как-то непонятно. А у тебя интересно. Только я одного не пойму: эта девушка что, глухая? Почему она его не слышит? – Муся попыталась заглянуть в книжку, но Димыч быстро убрал её за спину.

– Ускакала далеко, да и обиделась сильно, слышать его не хочет. А на книгу нечего смотреть, а то глазами изотрёшь. И вообще, спать тебе уже пора. Да и я подустал тебе сказки сказывать.

– И подумаешь… Нужен мне твой фолиант, – от обиды Муся даже смогла выговорить мудрёное слово, которое слышала от бабушки.

На самом-то деле Мусе очень даже понравилась книжечка. Маленькая, похожая на блокнот, она была обёрнута в бирюзовую кожу с металлическими уголками и застёжкой. На обложке переливающиеся камни образовывали узор, который складывался в название: «Книга сказок». Как хотелось Мусе хоть минутку подержать её в руках, а ещё лучше – взять в садик, чтобы все-все девочки ей позавидовали. Муся долго не могла уснуть, представляя, как бы она играла с такой замечательной книгой. Да и потом несколько дней всё думала, как выпросить её у Димыча хоть на немножко, но домовой был непреклонен.

Неделя пронеслась с быстротой занимательного фильма. Вроде только наступил понедельник, как уже показался хвост пятницы. Близились выходные. Рано утром в субботу Мусю разбудил папа.

– Ну ещё чуть-чуть, – лениво потягивалась Муся, – пять минуточек.

– Хватит спать, пора вставать, надо лапки поднимать, – папа пощекотал дочку за пятки. – Смотри, Наташа уже проснулась.