Любовь – не сахар, сахар – не любовь (сборник)

– Я хоть ворожить и не умею, – хихикнула лжеколдунья, – но факультет психиатрии с отличием закончила. И не моя вина, что наше население больше верит в заклятия и привороты, чем в элементарные законы психологии. Перед тем как браться за ваше дело, я подробно-подробно все выспросила и про тебя, и про того парня. И поставила сумасшедшей невесте конкретные условия. Во-первых, никаких цивильных курортов, только дикая натура. Во-вторых, самоустраняться и чаще оставлять вас наедине. В-третьих.... Впрочем, больше ничего и не понадобилось. Природа взяла свое. Парень этот изначально ей не подходил, ему нормальная девка нужна была, не вобла сушеная, а кровь с молоком вроде тебя.

– А если бы вы просчитались? – спросила я оторопело.

– Мой вариант беспроигрышный, – беззаботно парировала ведьма. – Tertium non datur[2 - Третьего не дано; или – или (лат.).]. Если бы он на тебя не повелся, Линда решила бы, что его любовь абсолютная и никакие испытания ей не страшны. Так?

– Нет, тут что-то не так, – засомневалась я. – Я же долго в него не влюблялась. А потом нас точно отбросило друг от дружки.

– Не влюблялась ты потому, что порядочная сильно, угрызениями совести маялась, за подругу переживала, вот и боролась изо всех сил. Ведь верно я угадала?

– Верно, – повторила я огорошенно.

– А разрезало вас, когда Линда про ворожбу сказала. Кому приятно марионеткой себя почувствовать, узнать, что твои поступки – результат чужой воли. Человека всегда от такой информации воротит, без всяких заклятий.

– Выходит, не было никакого колдовства?

– Ну почему не было… – хитро прищурилась Карамазова. – Было! Солнце – завораживающее, море – волшебное, любовь, вообще, штука колдовская. А потом, Феолент, такое странное зачарованное место, там издавна язычники богине любви поклонялись, жертвы ей приносили. И кто со скалы прыгнет…

– Но Линда утверждала: все это неправда! Никаких исторических доказательств не существует.

– Линда твоя и от любви сертификат качества требует. Не понимает, что любовь – как море, и жизнь – как море… То, что таится в его глубине, часто не видно глазу! И в путеводителях не указано, и в учебниках не написано, а оно есть все равно. Ты ведь тоже наверняка не раз себе говорила: «Это была не любовь!», а в глубине души все равно его любила. И сейчас любишь. Потому и на других смотреть не можешь.

– Что же теперь делать? – жалобно пискнула я.

– А ничего, – развела руками психоаналитическая ведьма.

– Почему?

– А потому, что Шурик твой ко мне уже приходил, – растянула она губы в улыбке. – Я ему все рассказала. Он, бедный, тоже руки заламывал: «Что теперь делать? Маша квартиру сменила, я ее найти не могу!» А я ему говорю: «Расслабься! Без всякого волшебства, как психолог, предсказываю – барышня твоя еще придет ко мне. Здесь ты ее и отыщешь, сердцем почувствуешь и примчишься…»

– А вдруг не почувствует? – забеспокоилась я.

– Почувствует, – рассмеялась Карамазова. – Мы на волшебство полагаться не будем, я ему сейчас на мобильный позвоню.

* * *

Я вышла из дома. Машина, стоявшая у подъезда, подмигнула мне фарами. Открыв дверцу, я села на переднее сиденье.

– Гав! – приветствовали меня сзади.

– Это Семка? – обрадовалась я. – Как он вырос!

– Зато я совсем зачах, – довольно заныл Шурик. Но вид у него был самый цветущий и счастливый. Он смотрел на меня, как на седьмое чудо света, не отрывая глаз. По его круглому лицу растекалась радостная улыбка.

– Как ты быстро приехал…

– Знаешь, сердцем почувствовал…

Я иронично улыбнулась.

– Честное слово, – стал убеждать он. – Звонок Иванны догнал меня уже по дороге.

– Я верю, верю…

– А знаешь, какой сегодня праздник? – встрепенулся он вдруг. – Черт, это же чудо, что мы с тобой встретились именно сегодня!

– Ну! – подначила я его.

– 29 октября – международный день Черного моря!

– Ура! – заорала я.

Он сгреб меня в охапку. И как тогда, на Феоленте, взрыв тепла пожаром разорвался в моем сумасшедшем от счастья животе.

И хриплый шалый голос капитана Флинта запел во всю свою луженую ликующую глотку…

И в беде, и в радости, и в горе
Только чуточку прищурь глаза, —
В флибустьерском, синем-синем море
Бригантина подымает паруса!

* * *

Иванна Карамазова сидела за письменным столом.

Небрежно подбрасывая парчовый тапочек на ноге, ведьма открыла ящик, помеченный буквой «П», и, с секунду порывшись в нем, вытащила из вороха фотографий две: паспортно-серьезного Шурика и растрепанную, разнеженную солнцем Машу на фоне морского побережья. В груди у них обоих была видна явственная, обожженная по краям дыра от иглы.

Подушка с большими цыганскими иголками лежала рядом. Неизвестно почему они были выкрашены в разные цвета: черный, синий, золотой, лиловый. Вздохнув, Иванна выбрала красную.

– Расколдуйте их, немедленно расколдуйте! – глумливо проблеяла ведьма, явно пародируя манерные интонации Линды. – Сейчас, разбежалась! Не научилась я еще расколдовывать. Так что, дорогие мои, живите-ка вы лучше долго и счастливо.

И, сложив фотографии лицом друг к другу, прищурясь, проткнула их насквозь ярко-алой иглой.

Новые истории

Волшебник

курортная сказка

– А я считаю, что курение полезно для здоровья! – порывисто заявила блондинка.

С этих слов завязалось их знакомство.

Обе девушки – беленькая и русая – столкнулись в дребезжащем тамбуре поезда «Киев-Феодосия». Брошенный ими город обливался за окном слезами дождя – у Киева началась сентябрьская депрессия. И хотя, поеживаясь от холода, попутчицы стояли плечом к плечу рядом с привинченной к стене металлической пепельницей, скорее всего они никогда бы не заговорили друг с другом, если бы не одно случайное обстоятельство.

Дверь, ведущая в соседний вагон, открылась, из оглушительного дребезга колес появилась грудастая, бронебойная тетка и, проходя мимо, промоноложила нечто на тему: «Курить – здоровью вредить. А они, мол, шелапутки и пройды, сразу видно». И общее возмущение и обида тотчас сблизили их.

– Я даже статью читала про это! – с апломбом зафиналила белокурая. – Сигареты облегчают контакты с людьми и снимают стресс лучше антидепрессантов. А антидепрессанты принимать, между прочим, намного вредней!