Джек-потрошитель с Крещатика

Все произошло так внезапно и быстро, что в первый миг никто ничего не понял. Отец только успел сказать: «Вера, зачем?..» – и упал на пол. Жених бросился к нему – пульса не было.

Несколько секунд девушка стояла как пораженная громом, затем крикнула: «Я не хотела!» – и выбежала из дома. По свидетельству слуг, убегая, она успела прихватить свою сумку, в которой лежал ее паспорт, телефон и некоторая сумма денег.

В тот же вечер овдовевшая мать убийцы получила sms: «Прости. Хотя меня невозможно простить. Не ищи меня. Не знаю, смогу ли я после этого жить». Жених тоже получил послание: «Прости. Ищи себе другую. Я исчезаю навсегда»…

– Вот! – Даша отложила газету.

– Бульварный роман! И до чего мерзкий стиль, – скривилась Глава Киевских ведьм Василиса Андреевна.

Она привычно передернула плечами, одним движением возвращая в стойло бюстгальтера свой впечатляющий и непокорный бюст то ли пятого, то ли шестого размера.

При взгляде на нее и Землепотрясую Чуб невольно возникала мысль о дуэли декольте – притом, большая, крупноколиберная, Василиса Андреевна, презиравшая блеклые цвета, восседавшая в ярко-красном расстегнутом полупальто и зеленом платье с глубоким вырезом, брала верх и в глубине, и в ширине, и в объемах, и на ее фоне Даша испытывала непривычное чувство – ощущала себя скромной и несколько блеклой.

– Скажите, тут есть хоть слово правды? – обратилась к прокурорской ведьме Василиса Андреевна.

– Практически все слова здесь правдивы. Но не все упомянуты – например, нецензурные, – сказала женщина с белыми волосами и стальными глазами. Даша так сразу и прозвала ее про себя «стальная ведьма».

Судя по «высокородным» серьгам, костюму, туфлям, она занимала в прокуратуре неплохой пост. Но кем бы ни был ее официальный начальник, прокурорская ведьма была неприкрыто горда тем, что находится в окружении начальниц истинных – двух Киевиц, дочери бывшей властительницы и присоединившейся к ним Главы Киевских ведьм.

И еще Даша заметила: все немногочисленные дневные посетители кондитерской на Хмельницкого то и дело тревожно и нервно поглядывают на их «невинную» дамскую компанию… пятеро ведьм, включая примкнувшую к ним прокурорскую, представляли сильнейший магический круг, и его энергию можно было почувствовать как тепло или холод, голод или приступ удушья.

– Девица была безнадежной. Алкоголь, наркотики, пьянки, разбитые машины, растранжиренные родительские деньги, бесконечные истерики. Единственный ребенок в семье. Типичная папина дочка, избалованная им до полного исчезновения личности. Хоть сам он был добрейшим человеком. Содержал два детских дома, притом не афишировал это. Очень любил детей. Но воспитывать их не умел. Все свидетельские показания – их друзья, знакомые, прислуга в доме – говорят в один голос: его дочка была неуправляемой. Всех ужасает ее финал… Но он никого не удивляет. Вы меня понимаете?

– Нет, – тряхнула головой Даша Чуб. – Убить папу или маму… и не удивиться. Это пипец!

– Но не слишком оригинальный, – сказала прокурорская ведьма. – Семейная ссора – лидер убийств. Согласно статистике чаще всего нас убивают не враги и преступники, а родные и близкие люди.

– Занимательно, – Катерина, все это время упрямо смотревшая в другую сторону, бросила на прокурорскую взгляд сквозь тьму очков. – Недавно я выяснила, что мои родители были убиты… Но я никогда не подозревала родных.

– Если хотите, мы поговорим с вами об их деле отдельно, – с готовностью предложила ей помощь прокурорская ведьма.

Катя кивнула и снова принялась старательно разглядывать украшенную к осени витрину кафе – нашитые на тюль листья из коричневого и желтого бархата, слегка предвосхищавшие события рыжие тыквы с вырезанными в них глазами, носом и ртом главного персонажа Хэллоуина – старого Джека. Над потолком кофейни парили на нитках кукольные ведьмочки и бабки ёжки.

Василиса Андреевна тоже встревоженно посмотрела в стекло, открывавшее осеннюю улицу, и заметно успокоилась, увидев там солнце.

А Даша подумала, что под строгим костюмом прокурорской, наверное, прячется неприличная татуировка, магическому дизайну которой позавидовали бы все шлюхи в амстердамских борделях. А для свободного от прокурских дел времени в арсенале ведьмы имеются минимум два любовника. Один постарше – для карьеры и опыта. Второй молодой, племенной отборный брюнет без царя в голове – без заморочек и лишних утяжеляющих голову мыслей, способных помешать бесконечным любовным марафонам.

И постановила, что на ближайшем шабаше, встретив прокурорскую нагишом, непременно проверит свои догадки… как минимум на тему тату.

– Прошли уже сутки. Веру до сих пор не нашли? – деловито осведомилась Глава Киевских ведьм, отпив кофе из маленькой чашки.

– И, скорее всего, не найдут, если, конечно, она не решит сдаться сама, – уточнила стальная ведьма. – Не я веду это дело. Но если дело – семейное, а у семьи достаточно денег… Вы меня понимаете? Мать и жених в шоке. Но оба они предпочитают не видеть ее никогда, чем увидеть в тюрьме. Если они и знают, куда она могла деться, они это скрывают. И сделают все, чтоб замять дело. Не думаю, что ее будут искать чересчур активно. Преступленье раскрыто… А могу я узнать, – осторожно спросила она, – чем оно заинтересовало моих Ясных Пани? Если вы хотя бы намекнете мне о своих подозрениях, мне будет легче помочь вам.

– А что-нибудь в этом деле… или в этой семье показалось вам подозрительным? – сказала Василиса Андреевна.

– На первый взгляд нет. Я принесла все материалы, – ведьма из прокуратуры подвинула лежащую на столе папку, открыла ее. Сверху на документах лежало несколько снимков. – Фотографии можете тоже оставить себе. Это копии. Я успела отпечатать для вас, – она пыталась произвести впечатление своей исполнительностью, скрупулезностью, скоростью. Но, к несчастью, все ее прекрасные качества выявились бесполезными. На основании всего вышесказанного нельзя было сделать ни разумного, ни даже безумного вывода.

Катерина взяла верхнее фото: то самое, опубликованное в газете, но более четкое. Неодобрительно хмыкнула. Сходство Веры с Духом Бездны стало еще очевидней. Но оттого попытка построить версию на одном только сходстве не стала казаться ей более разумной затеей, и сразу же после ухода прокурорской ведьмы Дображанская намеревалась спросить Чуб: «Ну, все? Теперь ты убедилась?».

– Вот ответ на ваш вопрос, – Акнир достала из сумки каталог аукциона и положила репродукцию рядом с фотографией.

Как ни странно, «Дух» произвел на прокурорскую ведьму такое впечатление, точно перед нею и впрямь открылись врата бездны и трехголовые церберы разинули свои рты и дохнули трупным запахом задушенных ими грешников…

– О-о-о, теперь мне понятно!.. – восторженно прошептала она. – Я и не знала, что мои Ясные Пани обладают даром ясного видения.

Ведьма быстро взяла из папки еще одно фото и положила на стол. Это был снимок убитого отца с места преступления: немолодой русоволосый мужчина с алой раной в груди и рыжеватыми усами на сером лице лежал на полу в мучительной и неестественной позе… В той же самой позе, в которой несся в бездну другой человек, нарисованный Котарбинским, – усатый светловолосый мужчина, закабаленный объятиями Черного Ангела.

– Ну и чё? Теперь ты убедилась?! – чересчур гордо провозгласила Чуб, протыкая Катю победительным взглядом. – Это ее отец! Он тоже нарисован! И что ты скажешь теперь? Один человек, похожий на картину, может быть совпадением, но ты часто встречала двух разных людей, похожих на одну картину, нарисованную сто лет назад?!

Дображанская взяла из стопки третье фото – еще не убитый отец с еще не ставшей убийцей дочерью – и приподняла очки.

– Я забыла сказать вам кое-что важное, – проговорила прокурорская ведьма. – Впрочем, это есть в принесенных мной документах, – быстро свела она свой промах на нет. – Вера… на самом деле ее зовут Ирина Ипатина… им не родная дочь! Приемная – ее взяли, когда ей было два года. Нужно узнать, кто ее настоящие родители. Ведь нынче Бабы!.. А Киевица Кылына мертва.

Катя вопросительно подняла бровь. Чуб загодя расширила глаза, готовясь принять в себя очередную чудесную новость. Акнир озаренно приоткрыла рот.

Солнце пропало, словно кто-то сверху взял и выкрутил лампочку.

– Некромант, – выдохнула Глава Киевских ведьм Василиса Андреевна. – Давно их не было в Киеве.

Катя подошла к зеркалу в Башне Киевиц, постояла, разглядывая свое отражение, и принялась снимать кольца, будто они, дарующие магическую власть, мешали ей думать и сосредоточиться.

Дело дочери бизнесмена казалось Дображанской таким же раздражающе мутным, как мир, на который она вынуждена была смотреть теперь сквозь темные очки.

– Я так и знала, так и знала, – взволнованно говорила Василиса Андреевна. – Закат вчера был лиловым, перерезанным красной полосой. Клянусь, только вчера я подумала: скоро в Киев вернется старая беда! А позавчера эта девушка убила отца…

– Вчера и позавчера – несовпадение, – заметила Катя. – В чем вы пытаетесь меня убедить?

– Ни в чем. Ты сама все видела! – Даша сияла как юбилейная гривна.

– Насколько я помню, некроманты – люди, которые вызывают души умерших? – сказала Катя.

– И управляют ими, – надбавила Глава Киевских ведьм. – Стать некромантом может лишь ведьма или колдун, но отношение к ним и в наших рядах неоднозначное. По многим причинам. Первейшая – они слишком сильны, слишком опасны. Настоящего некроманта нелегко победить. Они повелевают душами мертвых, а те подчиняются своим, а не нашим законам. Иными словами, некромант повелевает теми, единственными, кто совершенно не подчиняется нам! – Глава ведьм посмотрела на Мирослава Красавицкого.

Маша и Мир, слушавшие весь их рассказ вполуха, выглядели сейчас почти неприлично довольными. История про «Духа Бездны» невесть почему подействовала на полугодовалого Мишу как колыбельная – раскапризничавшийся было ребенок уснул и теперь умиротворенно посапывал в синей коляске. И это, похоже, волновало его родителей больше всего.

– Взять хоть Мирослава, – продолжила Василиса. – Он – привидение! Он умер. Но остался жив. Он жив, пока жива его любовь к Ясной Пани Марии, и пока он любит ее – совладать с ним не может и сильнейший из нас, не может даже Хозяин. Поскольку никто из нас не в силах заставить его разлюбить Ясную Пани. Но если в Киеве родился некромант…

– Он может заставить Мира разлюбить меня? – рассеянно спросила Маша.

– Не может, – убежденно сказал Красавицкий.

– Не может, – отзеркалила Маша. – Мир – уже часть моей души. Он – это я. Нас не разъединить. А привидение он – сугубо по собственному желанию. Я могу вернуть его из мертвых за десять минут. Но он ведь не хочет! – привычно пробурчала младшая из Киевиц, обладавшая даром воскрешения.

– Возможно, на Мирослава некромант и не окажет воздействия, – Василиса Андреевна благоразумно не стала заострять внимание на собственности одной из Трех Киевиц. – У вас своя особая история. Но сегодня начались Бабы5-да-Деды?. В дома слетаются тысячи душ. Эти душечки ничем не защищены… И все они отныне в опасности!

– Из-за одного некроманта? – недоверчиво поджала губы Катерина Михайловна. – Я все равно не понимаю, почему вы решили, что неизвестная пьяная малолетняя убийца отца – некромантка, причем наивысшей пробы? Как это вытекает из сходства двух людей с дореволюционной картиной?

– Во-первых, Ирина – сирота, существо неизвестного происхождения. Во-вторых, родилась накануне Дедов. В третьих, в день совершеннолетия она совершила свое первое убийство, – перечислила признаки Глава Киевских ведьм.