«Зерно горчичное»: история музея «Кутузовская изба» в 1812-1912 годах

«Зерно горчичное»: история музея «Кутузовская изба» в 1812-1912 годах
Лада Вадимовна Митрошенкова

Эта книжка – о первом столетии истории музея «Кутузовская изба», который находится в маленьком деревянном домике в сквере возле Музея-панорамы «Бородинская битва» .

Лада Митрошенкова

"Зерно горчичное": история музея "Кутузовская изба" в 1812-1912 годах

«Зерно горчичное… хотя и меньше всех семян, но когда вырастет,

бывает больше всех злаков, и становится деревом,

так что прилетают птицы и укрываются в ветвях его»

(Мф. 13, 32)

Вступление

Эта книжка – о первом столетии истории музея «Кутузовская изба»[1 - Другие названия тоже будут встречаться в тексте: «Изба Кутузова», «Изба Военного совета».]. Находится он в маленьком деревянном домике в сквере возле Музея-панорамы «Бородинская битва»[2 - Кутузовский проспект, дом 38, строение 1.].

Главнокомандующий действующими русскими армиями генерал от инфантерии князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов[3 - Михаил Илларионович носил двойную фамилию, но чаще его называли и называют просто Кутузовым. В нашем тексте будут встречаться оба варианта.] 1 сентября 1812 года[4 - Здесь и далее даты приводятся по старому стилю.] собрал военный совет в крестьянской избе подмосковной деревни Фили (теперь это место оказалось в центре Москвы). Через 6 дней после Бородинской битвы генералы решали судьбу Москвы. Почти все понимали, что ослабевшие войска, потерявшие огромное количество офицеров, не смогут противостоять всё ещё сильнейшей армии французского императора. Тем более, что под стенами Москвы нет удобного места для битвы, а сражаться в городе – невозможно. Хотя каждому было страшно и горько оставлять Москву без боя, такое решение всё же принял главнокомандующий. Михаил Илларионович Кутузов, выслушав всех, приказал отступать, чтобы спасти армию, укрепить её и затем – выиграть войну. В итоге, как мы знаем, решение оказалось правильным: Москва принесли неприятелю «больше бед, чем побед».

Оставление и пожар Москвы православные русские крестьяне, понимали как искупительную жертву за спасение родной страны. Хозяин избы, в которой принято было судьбоносное решение, Михаил Фролов, вернувшись домой после ухода неприятелей из Филей, постарался вернуть утварь и другие предметы в передней тёплой горнице своего дома на те же места, где они были в тот памятный вечер. Он уже тогда понимал, что многие, проезжающие по Можайскому тракту, захотят посмотреть его избу, ставшую местом исторического события. По сути, уже в октябре 1812 года появился первый народный музей, посвящённый событиям Отечественной войны 1812 года.

За прошедшие два с лишним столетия почти ничего не сохранилось от той, подлинной деревенской избы. Но осталось место, на котором памятью народной, иногда вопреки властям и времени продолжает жить музей «Кутузовская изба».

Немногочисленные документальные свидетельства о непростой его истории, обнаруженные в разные годы сотрудниками Музея-панорамы «Бородинская битва», опубликованы в сборнике: Вестник Музея-панорамы «Бородинская битва». Выпуск IV. Москва: Кучково поле, 2010. На их основе и написана эта книга.[5 - Цитаты в дальнейшем тексте взяты из названного сборника, если не указано иное.]

«Кутузовская изба». Фото втора. 2012 год.

«…человек просвещает место…» 1812-1854 годы

Дом крестьянина Михаила Фролова стоял на Можайской дороге – единственной улице деревни Фили, шестым в ряду. Как вспоминал видевший её современник, «наружный вид ея ничем не отличался от других; она имела три окна на улицу, окно налево, на двор, и небольшие сени с единственными входными дверями и слуховым маленьким оконцем. Надворной постройки никакой не было. Внутренний вид был очень прост: при входе, направо возвышалась русская большая печь, по левую сторону и впереди во всю стену стояли толстые лавки, а в переднем углу большой стол, некрашенный, простой работы, и две полочки для икон. В этом заключалась вся меблировка и украшение избы».[6 - И.К. Кутузовская изба // Исторический вестник. Том XVII. Санкт-Петербург, 1884. С. 470.]

Семья Фроловых была самой большой в Филях. С вдовым отцом вместе жили трое женатых сыновей с детьми и дочь – солдатка Акулина. Всего – 16 человек, 8 взрослых и 8 детей от 3 до 10 лет. Хозяйственных и домовитых Фроловых в деревне уважали. А вот священник приходской церкви Покрова Богородицы соседнего села Покровского часто поругивал за нарушения благочестия. Глава семьи Михаил Фролович, бывало, годами не ходил к исповеди и причастию.

В 1813 году, в возрасте примерно 60 лет Михаил Фролов скончался, завещав детям сохранять память о знаменательном для России событии, случившемся в их родной избе. Через несколько лет главой поредевшего рода стал внук Михаила Фролова – Иван Иванович Скочков. Именно ему выпала честь принимать у себя великого князя Константина Павловича, посетившего «Кутузовскую избу» в августе 1826 года, когда он ехал в Москву на коронацию своего брата императора Николая I. А ещё через 28 лет Иван Иванович Скочков должен был оставить старый дедовский дом и вместе с семейством и всей деревней перебраться ближе к речке Фильке: такое решение принял владелец Филей Эммануил Дмитриевич Нарышкин[7 - Нарышкин Эммануил Дмитриевич (30.07 (11.08).1813, Санкт-Петербург – 31.12.1901 (13.01.1902), там же), придворный и общественный деятель, благотворитель и меценат, действительный тайный советник, почётный гражданин города Тамбова (1877).] в 1854 году.

Деревня Фили переехала, а «Кутузовская изба» осталась на месте: «когда приступлено было к переноске деревни, управляющий Колпиков[8 - Колпиков Степан Васильевич – управляющий имением Э.Д.Нарышкина, пользовался доверием и уважением барина.] обратил внимание на избу (называвшеюся в то время жителями «Кутузовскою»), где происходил в 1812 году военный совет, и испросил разрешения владельца оставить ее в целости, поправить и сохранить, как исторический памятник в том самом виде, как она была. (Старики, жители деревни Филей передавали, что в Кутузовской избе стол и лавки те самые, которые были в 1812 году и поэтому оставлены неприкосновенными)»[9 - И.К. Кутузовская изба // Исторический вестник. Том XVII. Санкт-Петербург, 1884. С. 470–471.].

Двор засадили деревьями и окружили глубоким рвом. Избу вычистили и для охраны поселили в ней двух старых ветеранов 1812 года. Содержал ветеранов владелец имения Нарышкин. «Внутри все также было оставлено без изменения. На столе была накрыта скатерть и положена книга «История войны 1812 года», раскрытая на странице, где говорилось о решении: «сдать Москву». Здесь же на столе стояла чернильница с пером и большая чистая книга, для записки посетителей своеручно….»[10 - Там же. С. 471.]

Саврасов А.Е. Кутузовская изба в Филях. Этюд. 1860-е гг.

«Русское спасибо». 1854–1868 годы.

Через два года, в 1856 году, по свидетельству сочинителя Николая Полякова «Кутузовская изба» – памятник славной истории «благодаря вниманию и заботливости владельца Филей сохранился и по настоящее время в том же самом виде, в каком был во время 1812 года. По-прежнему обшита тесом и окрашена дикою краскою, с тесовою кровлею, также окрашенною, с тремя створчатыми окнами на улицу и с светличкой. То же обрешеченное крыльцо с навесом и пятью ступеньками, по которым может быть, некогда, ступала нога Князя Смоленского. Точно так же и внутреннее расположение избы не изменилось нисколько…» Н.Поляков сообщает, что в красном углу избы по-прежнему теплились лампады перед иконами, бывшими в доме Фроловых в 1812 году: Воскресения Христова, Покрова и Знамения Богородицы, Иоанна Предтечи, Святых Михаила и Сергия, Святого Николая Распятия.

Помимо сохранившейся подлинной обстановки, в самодеятельном музее на стенах появились портреты генералов 1812 года (вероятно эстампы, в те годы широко распространённые). На столе лежали книги, которые тоже были подарены кем-то из посетителей или положены сюда владельцем имения. Здесь же была книга «для внесения имян господ посетителей избы». В ней было уже немало записей.

Радуясь, что «изба эта содержится в крайней опрятности», Н.Поляков делится посетившим его ощущением, «будто бы за полчаса назад тому… был военный совет» и заключает своё сочинение обращением к владельцу Филей: «Русское спасибо»[11 - Поляков Н. Кутузовская изба. Киев, 1856.].

Через несколько лет великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III) посетил «Кутузовскую избу», нашёл её примерно в том же состоянии и записал в дневнике 24 августа 1861 года: «<…> После обеда мы поехали в четвёрках на Смоленскую дорогу и заходили в дом, где был совет генерала Кутузова в 1812 году 1-го сентября. Дом этот внутри остался как он был тогда; теперь там висят портреты генер[алов] 12-го года. <…>».

Место бывшей деревни постепенно запустевало, брошенные дворы со следами разобранных срубов зарастали быльём и крапивой. Именно таким через 10 лет увидел и зарисовал это место художник Алексей Кондратьевич Саврасов.

Кутузовская изба в Филях. А.К.Саврасов. 1866–1867 гг.

«…в вечную собственность города Москвы…». 1868–1870 годы

Глухое место за Дорогомиловской заставой Москвы в те времена было неспокойным. На пустыре бывшей деревни Фили 29 мая 1868 года случилась беда: «Избу Кутузова» обокрали. Понимая, что сдержать обещание и сохранить «остаток памятника нашей истории» в сложившихся обстоятельствах он не сможет, владелец Филёвского имения Эммануил Дмитриевич Нарышкин предложил подарить избу вместе с окрестной землёй Московской городской думе. Не успела Дума рассмотреть это предложение, как случилось новое несчастье: 7 июля того же года избу почти полностью уничтожил пожар.

Но Москва всё же решила принять в дар землю с обгоревшим остовом, надеясь со временем сыскать средства либо для восстановления избы, либо для установки на её месте достойного памятника.

Официально оформить передачу дорогой земли из частной собственности в общественное городское владение было сложно: передать её безвозмездно, на чём настаивал Эммануил Дмитриевич, не позволял закон. Тем более, что Эммануил Дмитриевич владел Филями вместе с разными родственниками. Поэтому дело затянулось.

К началу 1869 года Нарышкин согласился продать участок с избой Думе за символическую сумму в 10 рублей. Теперь дело сдвинулось, и 14 апреля 1869 года для осмотра места бывшей «Кутузовской избы» направилась думская комиссия. Член распорядительной думы Литвинов, глава общей думы Винников и секретарь Первушин[12 - Кроме фамилий об этих господах у нас сведений нет.] «свидетельствовали Кутузовскую избу и нашли: изба эта была построена из 8 аршинного лесу на кирпичном фундаменте с сенями также на кирпичном фундаменте и, как видно из дела думы 7 июня 1868 г., сгорела. Ныне остались обгорелая стена избы, израсцовая печь, всех бревен в стенах и частью разобранных ныне нами найдено 33 больших и 14 малых простенных. <…> Кроме того, от пожара уцелела скамья, на которой по преданию сидел фельдмаршал Кутузов. Скамья эта, или, вернее сказать, широкая и длинная доска, стоит возле стены избы».

Но тут гласные Московской думы (купцы, в основном), вдруг засомневались в идее Нарышкина о продаже участка за 10 рублей. Многие посчитали уплату символической суммы за дорогую землю подрывом основ частной собственности. Купеческие споры и тяжёлая болезнь любимой жены Эммануила Дмитриевича затянули дело на несколько месяцев.

В конце концов, Московская дума решила заплатить Нарышкину 200 рублей. Владелец был раздосадован, но чтобы поскорее завершить уже дело, согласился с условием, «не касаясь руками» этих денег – передать их на содержание Московского арестантского дома.

Наконец, 16 июня 1870 года участок бывшей «Кутузовской избы»[13 - Остатки брёвен, досок и кирпича представитель думы Селезнёв ещё до этого продал московскому купцу Хухрикову.] размером около 460 квадратных метров был принят Московского думой в общественное владение города.

Эммануил Дмитриевич Нарышкин. Гравюра по фотографии С.Л.Левицкого // Всемирная иллюстрация : журнал. – 1883. – Т. 29. – № 751. – С. 437.

«Сторожка землянка». 1868–1870 годы

Интересно, что сторож Лавров, который охранял избу при Нарышкине, перешёл в ведение Московской думы вместе с «охраняемым местом». В сентябре 1868 года приобретённые остатки избы с окрестной землёй примерно впервые осматривала комиссия Московской думы, и по итогам составила соответствующие документы. Как выяснилось, сторож после пожара избы устроил для себя рядом землянку размером примерно 7х2,5 метра и выстой до конька соломенной крыши примерно 3 метра. В избе были даже крохотные сени, две двери и квадратное окошко размером примерно 70х70 см.

Самое неожиданное – в землянке обнаружилась настоящая русская печь, со всем необходимым «прибором»: «дымовые дверки, вьюшки, колпак, блинок и заслон». По словам сторожа, для устройства землянки он использовал брёвна и доски, оставшиеся от сгоревшей избы. Откуда взял кирпич на печку и сам ли её сложил – неизвестно: кирпичный подвал избы крестьянина Фролова, по свидетельству комиссии Московской думы, оставался целым. Неизвестным осталось и происхождение недешёвого нового «печного прибора».