Ангел из моего кошмара

«Все будет хорошо», – повторял про себя Ди, успокоенный словами Мелании. Да, Натаниэль опасен, но высшие ангельские силы найдут его, вероятно, окончательно расквитаются с ним, ну, а Вероника будет на свободе. Ему оставалось лишь ждать.

И ожидание Ди решил провести с пользой. Он отправился изучать Парамуль-Сити. И снова он попал в атмосферу нескончаемого праздника. Он стоял на площади перед фонтаном в виде дерева, из листьев которого струилась зеленая вода. Вокруг этого фонтана водили хоровод несколько девушек, завернутых в простыни а-ля туники, с нарисованными на них желтыми головками парамулей. Они пели и смеялись, очевидно, изображая нимф. Площадь окружали четырехэтажные здания с большими экранами, транслировавшими мультики. Где-то вдалеке послышался грохот духового оркестра. Под ногами пробежала стайка парамулей. Ди едва не наступил на них.

Он прошел между двумя зданиями и пошел вверх по мощеной улице, ощущая прилив счастья. Ему хотелось подхватить ритм этого города и идти вприпрыжку. Но он сдержался. Он слышал, как женщина, стоящая на балконе на втором этаже играла на бокалах с водой. Она наигрывала что-то знакомое, кажется «Yesterday».

Он шел дальше, улочка становилась узкой и безлюдной. Метров через двести показалась металлическая ограда высокого забора, опутанного вьющимися растениями. Ди остановился и уставился на розовый цветок, печально отцветающий с поникшей головой. Вдруг цветок, встрепенулся, словно увидел Ди. Раскрыл свои лепестки и внутри у него оказался глаз. Некоторое время зрачок с подозрением следил за Ди, а затем цветок снова закрылся. Вдруг к Ди потянулись зеленые ветки и стали явно заманивать его войти вовнутрь.

Ди отрицательно покачал головой и отступил на шаг назад. Но растения дотянулись до него, схватили по рукам и ногам и протащили между прутьями решетки. Оказавшись внутри, растения распутали Ди. Сначала он ничего не понял, будто внезапно стемнело. Но потом пришло осознание того, что нечто просто висит в воздухе, затмевая дневной свет. Он сделал несколько шагов вперед, и понял, что это висят деревья. Широколиственные деревья, некоторые вверх тормашкой, что можно было увидеть листву, а другие наоборот, корнями книзу. Ди мог достать до деревьев, вытянув руку. Это было удивительно. Холодные шершавые корни и приятная листва, некоторым деревьям не нравилось, что их трогают, и они поднимались выше.

Ди захотелось бежать. Он бежал, ощущая себя единственным живым существом во Вселенной. Он доверился лесу. Он ждал, куда приведут его эти странные растения.

И они вывели его к поляне на которой совершенно обычным образом рос могучий дуб. У основания дерева была вырублена винтовая лестница. Ди принял это за знак и начал подниматься по ней. Все быстрее и быстрее пробирался он сквозь листву и, наконец, очутился на вершине. Отсюда был прекрасный вид на город.

Большой стадион и пестрые небоскребы. Маленькие суетящиеся люди. Он любовался видом, и ему не хотелось уходить. Звуки города почти не доносились досюда. Как вдруг громкий голос заставил Ди обернуться.

– Ну, что вы меня уже забыли? – на одном из экранов появилось лицо Натаниэля, – напрасно.

Его голос звучал так громко, что был слышен во всех частях города. Потом Натаниэль пропал, и экран снова начал транслировать рекламу с всеобщими хвостатыми любимцами.

Это вывело Ди из ступора. И почему он понадеялся на высшее ангельское руководство? Если Натаниэль в городе и Вероника вполне вероятно с ним. Тогда Ди сам должен разыскать ее.

***

В другой раз она проснулась от сильного грохота. Вероника осторожно вышла из комнаты и увидела Натаниэля, который обреченно сидел на полу, а на него сыпались книги из шкафа. Видимо он в приступе гнева с силой толкнул стеллаж. Но сейчас он выглядел таким одиноким и потерянным, что Вероника, несмотря на потенциальную опасность, подошла к нему и села рядом. Она с сочувствием положила руку на его плечо. Он грубо сбросил ее. Потом яростно посмотрел на девушку, но увидел совершенно неожиданно для себя живого человека. Почувствовал нечто настоящее пришло в его жизнь. Почувствовал тепло. Почувствовал искренность и обеспокоенность его судьбой.

– Простите, – Вероника сама не зная, что на нее нашло, она ругала себя за то, что вмешалась, – я пойду.

– Нет. Посиди еще немного.

И она осталась.

А вверху над ними зависли в полете две книги, которые так и не достигли пола.

– Можно я посмотрю, что вы пишите? – Вероника указала на записную книжку Натаниэля.

Он безразлично пожал плечами, но на самом деле ему очень хотелось поделиться хоть с кем-нибудь своим творчеством.

Она стала внимательно перелистывать янтарные страницы, погружаясь в странную поэзию хозяина дома.

Надежда жила в ледяном замке

Испуганно пропадала она,

Завидев луч солнца.

Возвращалась очерствевшая,

Призраком бродила

По своим покоям,

В одиночестве тихо угасала,

Теряла силы,

Забывала свое имя.

– Я прочитала стихотворение про надежду, – Вероника оторвалась от книжки.

Натаниэль скрестил руки на груди.

– Вопрос такой: почему надежда пропадала, завидев луч солнца? Ведь солнце должно питать надежду, а не пугать ее.

– Потому что моя надежда живет в хрупком ледяном замке. И яркие солнечные лучи могут уничтожить ее жилище. Надежду можно убить и благими намерениями. Она незащищенная, не знает, откуда ждать удар. Зло и добро перемешались, и она уже не способна их отличить.

Вероника снова наклонилась к записям Натаниэля.

Я отправлял тревогу скоростными поездами,

Что вмиг скрываются в туннелях бессознанья.

И понял поздно, что они кругами все ходили

Тоску во мне извечно возводили.

И все его стихи сквозили отчаянием и одиночеством. Веронике стало жаль своего похитителя, у нее вертелся один вопрос, который ей страшно хотелось озвучить. И вот застенчиво улыбнувшись, она, наконец, спросила:

– А была ли в вашей жизни любовь?

– А в твоей? – усмехнувшись, спросил Натаниэль.

– Ну…. сложно сказать. Скорее была жалость.

– «Жалость снова и снова прикидывается нищенкой и ночной темноте стучится в мои двери. Я снова и снова ведусь на этот трюк». Это кстати, тоже одно из моих произведений.

– Хорошо. Переформулирую вопрос: Вы хоть на секунду ощущали себя счастливым?

– Каждый раз я понимал счастье по-разному. Никогда не мог распознать его.

– То есть не ценили момент?

– Да нет. Просто не знал, что «дверь, ведущая к счастью, открывается наружу, и поэтому ломиться в неё бесполезно».

– Это тоже что-то из собственного сочинения?

– Нет. Это Кьеркегор. Вон он на третьей полке.

Вероника подошла к указанной полке. И нужна книга сама упала к ней в руки.