Сделка с совестью

– Может быть, пять лет прошло.

– Да? – удивился он, – а мне показалось, что года два. Я видел мальчика, похож на меня. Ты вообще тогда подло поступила. Да ладно, проехали. Я устал с дороги, летел двенадцать часов. Поднимусь в номер, и ты не задерживайся, – и, повернувшись, пошёл к лифту. Сказать, что я была ошарашена его первой речью после пяти лет отсутствия, – не сказать ничего. Он не знает, сколько времени прошло…

Видел ребёнка, но ни разу не появился дома. Мои мысли прервал Хесус.

– Ну что? О чём шёл разговор?

– Ни о чём. Он что, видел Алекса?

– Наверное. Он ведь иногда приезжал летом.

– И ты мне ничего не говорил?!

– Я думал, тебе будет неприятно.

– Мне всё равно! – я лгала. Меня магнитом тянуло к нему. И выпив для храбрости ещё два бокала вина, я поднялась в номер. Его вещи лежали на кресле, а сам он устроился в моей постели.

Вот это наглость, – подумала я почти с восхищением.

– И где мне теперь спать? – спросила я.

– Здесь, не на полу же, – раздался его голос.

– А я не привыкла спать с кем-то.

– Тогда на полу, – спокойным тоном сказал он и повернулся ко мне спиной.

Я была возмущена его бесцеремонностью, но, немного успокоившись, всё же легла рядом. Он спал, а мне не спалось. Было неудобно, потому что как бы не ложилась, всё равно касалась его спины. Но в итоге усталость взяла вверх, и я заснула. Проснулась под утро и почувствовала на себе тот же самый взгляд, который однажды покорил меня и полностью подчинил ему.

– Ты какой-то ненормальный!

– Поняла, наконец! Сама додумалась или кто-то просветил?

– Диагноз налицо, – вздохнула я и хотела отодвинуться, но он не дал…

Меня словно унесло течением в бурлящий поток. Я утонула в его объятиях и даже не пыталась выбраться. Я тонула красиво и медленно, наслаждаясь этим пьянящим состоянием безудержной страсти. Тогда впервые осознала, что больше никого не хочу видеть рядом. Только его! Это чувство меня поглотило целиком. Я поняла, что влюбилась окончательно и бесповоротно!

Через два дня мы вернулись домой. Как ни странно, Тони поехал со мной. Он поселился у нас на правах хозяина. С утра уходил по делам, после обеда возвращался, по ночам страстно меня любил. Я была почти счастлива. А мой друг Хесус, моя поддержка и опора, ходил темнее тучи. В последнее время у него возникли проблемы с руководством клиники, где он работал, и в итоге он написал заявление об уходе. Тони всё это время уговаривал его поехать с ним, предлагал какой-то новый увлекательный и прибыльный бизнес. И через три месяца они уехали. Мне было плохо. Я опять осталась одна. Но по-настоящему плохо мне стало, когда я узнала, что снова беременна. Это уже смахивало на сюжет дешёвого сериала. Несколько раз я звонила Хесусу и предлагала вернуться. Даже договорилась с руководством своей клиники, где он мог бы сделать неплохую карьеру. Но Сесу уже втянулся в новый бизнес. Он приехал через полгода ненадолго и опять уехал. Тони периодически звонил, не часто, но звонил.

Я и в этот раз родила в положенный срок, теперь уже – двух мальчиков-близнецов. Мать Хесуса сказала, что в семье Тони рождались близнецы. Сам Тони не появлялся. Судьба будто издевалась надо мной. Он заявился, когда близнецам исполнилось три года. Одному из них я дала имя отца Хесуса – Алонсо, поскольку он сделал для меня и детей больше, чем мой родной отец.

Все эти годы я разрывалась между работой и домом. Уже три няни трудились у меня. Хесус звонил почти каждый день, а Тони – в неделю раз. Но я настолько была занята, что скучать не было времени. Только иногда ночами, когда тоска брала за сердце, в слезах засыпала, представляя лицо любимого. Время шло, и в один из летних дней они вернулись: загорелые до черноты, похудевшие, весёлые. Хесус так сильно соскучился по мне, что долго обнимал, до тех пор, пока Тони не запустил в него диванной подушкой. Затем переключились на детей; близнецы разревелись. Они привыкли к тишине и не любили посторонних. Моя голова раскалывалась, они всё рассказывали о каких-то приисках, о долине, скрытой среди гор и об огромных прибылях.

– А разве тебе не хватает денег? – спросила я у Хесуса. Тот смутился.

– Дело не в деньгах, Тана. Ты не представляешь, как там красиво и интересно, только тебя очень не хватает.

– Лететь пятнадцать часов, чтобы жить непонятно где и заниматься не пойми, чем, – я пожала плечами.

– Когда-нибудь я возьму тебя с собой, и ты увидишь, как там необыкновенно, – произнёс Хесус.

– И тебе не жалко диплома врача? Ты же хороший хирург. Зачем тебе это, Сесу? С каждым днём ты всё больше теряешь приобретённые за годы работы навыки и отдаляешься от профессии.

Он пожал плечами.

– Я думаю заняться только бизнесом, медицина

– не моё.

– Кто это сказал? – я была в ярости. – Для чего ты проучился почти девять лет? Для того чтобы заявить, что – медицина не твоё? А мотаться по миру, строя из себя бизнесмена, – твоё?

Тони, не вмешиваясь, с интересом слушал наш диалог.

– Пойми, я зарабатываю сам, не беру денег у отца.

– Ты просто попал под дурное влияние, – я поняла, что бесполезно объяснять Хесусу что-либо, – мне не хватает тебя здесь, твоей поддержки, мне тяжело.

– Я понимаю, но это ненадолго. Когда там все наладится, мы вернёмся.

– Тогда твой брат найдёт новое место и потащит тебя за собой.

Мне запомнился тот разговор тем, как Хесус защищал брата и старался оправдать то дело, которому они посвящали всё своё время. После того разговора я отдалилась от Хесуса. Не знаю, был ли он влюблён в меня по-настоящему, или это были глубокие дружеские чувства… Позже его мама мне рассказала, что он живёт с какой-то женщиной и вроде бы счастлив. А я решила больше не вмешиваться в их дела и принимать всё так, как есть, потому как понимала: мой жизненный сценарий написан как будто двумя людьми – чопорным джентльменом и клоуном-весельчаком. В то время как джентльмен писал о моём предназначении на земле, клоун в его отсутствие дописывал мою жалкую личную жизнь, изгаляясь и хихикая.

Так прошло десять лет. За это время мой муж периодически появлялся и опять исчезал. Дети росли. Близнецам было уже по четырнадцать лет. Всю свою энергию и силу я отдавала работе. И уже имя моё в определённых кругах звучало наравне со многими выдающимися хирургами. Самое страшное было то, что я всё время ждала Тони. Меня будто переклинило на нём. За мной ухаживали многие мужчины, но в конце концов моё безразличие и холодность распугали всех. И я осталась в одиночестве. Каждый вечер, ложась спать, я представляла, что он завтра приедет. Но наступало завтра, затем послезавтра, а Тони всё не появлялся. Мы общались по телефону, он писал мне и звонил, но рядом его не было. Я научилась жить с невидимым фантомом. Он был виден только мне одной. Он существовал в моих снах и мечтах и никого на его месте я уже видеть не хотела. Странным образом во мне сочетались две личности: хирург со стальными нервами и жёстким характером, женщина с мужской профессией, делавшая больно ради будущей жизни пациента, и другая – ранимая, любящая, прощающая всё ради коротких и редких встреч с любимым. Иногда, проходя мимо зеркала, я обращала внимание на выражение своего лица: лёгкая полуулыбка, будто приклеившаяся к моим губам, и печальные глаза. Глаза одинокой женщины, выбравшей для себя призрачную любовь. Любовь ли это была или состояние души? Упрямство или нежелание отмести прошлое, раз и навсегда изменить свою жизнь? Я цеплялась за те короткие промежутки времени, когда он был рядом, когда была иллюзия семьи, и мне как будто становилось легче.

Дни бежали за днями с бешеным ритмом. И чем быстрее летело время, тем с большим остервенением я ждала его. Ждала, ненавидя других мужчин за то, что они оказывали мне знаки внимания, за то, что хотели меня как женщину. Презирала их за то, что не могла никого видеть рядом, кроме него. Я жила в иллюзорном мире, который создала сама, не понимая, что времена года, стремительно сменяя друг друга, уносят с собой не только прошлогодние листья и талый снег, но и нечто важное – мои годы жизни. Мне было страшно говорить с кем-то о нём. Было страшно услышать то, чего боялась больше всего, – что у него есть другая женщина. И тогда мой хрупкий стеклянный мир эфемерного счастья рассыпался бы на сотни тысяч осколков, вонзившись в моё и без того израненное сердце.

Мне уже было за сорок. Мои дети учились заграницей, я периодически ездила к ним. Дважды ложилась на операцию, приводила себя в порядок, убирала возрастные изменения. Зачем-то увеличила грудь. Зачем, не знаю. Я всё время работала над собой, хотела быть лучше. Доказывала самой себе, что красива, умна. Трудно какой-то женщине соревноваться со мной. Мои кремы стоили бешеных денег. Я со страхом следила за каждой новой морщинкой, и вскоре они перестали появляться, будто остановилось время. Была подтянутой, моложавой, словно сошла со страниц модного журнала. Это моё состояние в режиме ожидания длилось годами. Мне хотелось забыть прошлое, жить настоящим, получать удовольствие от букета цветов, от морского прибоя, от заката и рассвета. Я даже поехала в Анды к местному шаману, чтобы он помог мне. Он долго смотрел в чашку с жидкостью чайного цвета, качая головой, а потом вытащил из кармана широких штанин стеклянный шар, в котором крошечная фигурка стояла под хлопьями снежинок. Таких игрушек бывает полно на рождественских ярмарках. Я удивилась, но то, что он сказал после, затронуло меня до глубины души.

– Ты уже давно в этом стекле. Тебя засыпает снегом, и ты одна. Помочь себе сможешь, только разбив стекло.

Сказав это, он перевернул ладонь, и шарик упал, разбившись на мелкие осколки, а фигурка, целая и невредимая, лежала сверху. Он аккуратно поднял маленькую куклу в голубом платье и протянул мне.

– Tu respuesta. (Твой ответ)

Я была потрясена мудростью и видением старого человека. Как точно он воссоздал картину моего добровольного заточения. Ведь я всегда так и представляла своё счастье с Тони – стеклянным, хрупким, уязвимым.

После поездки в Перу я много думала о своей жизни, о детях, об их отце. Я и раньше часто жалела себя, но не доводила свои мысли до логического конца, всегда тормозила, делала паузу и начинала придумывать несуществующие положительные стороны моей жизни. Я оправдывала Тони. Теперь же словно пелена спала с глаз. Я признавалась себе, что он просто был чужим человеком. Он жил своей жизнью где-то далеко, на другом конце света. Жил в своё удовольствие, ел, пил, гулял, встречался с женщинами, не вспоминая и не заботясь о своей жене детях. А его редкие приезды, ставшие самыми долгожданными событиями моей жизни, ничего не значили для него. Как же можно было так жить? – всё чаще стала я задавать себе вопрос. И какая-то непонятная сила будто росла и крепла во мне, готовая в секунду перевернуть мою жизнь. Я не противилась, мне было всё равно, я считала, что проиграла в этой игре, такой безжалостной ко мне, к той, которая безропотно приняла все правила и честно играла до конца. отца Хесуса приближался юбилей – семьдесят пять лет. Алонсо очень любил собирать друзей и родственников. Я тоже была приглашена на торжество. Мои мальчики прилетели специально, чтобы поздравить дедушку. Мы поехали пораньше. Названные родители моего мужа уже давно жили за городом. Стояла поздняя осень. Некогда открытая веранда теперь была застеклена. Были накрыты столы и свечи, горевшие в канделябрах, красиво отражались в витринных стёклах. Потихоньку съезжались гости.

– А у меня сюрприз для вас, – хитро улыбаясь, сказал юбиляр, – мои самые дорогие гости вот-вот прибудут из аэропорта. Их самолёт уже приземлился.

– Как хорошо папа, что вы так радуетесь, – обняла я старого человека.

– Ты хорошая, Тана! Прости меня, за то, что я сделал много лет назад. Может, твоя жизнь сложилась бы иначе.

– Всё хорошо! Ты всё сделал правильно!

Я всегда подозревала, что отец Хесуса в глубине души жалеет, что настоял тогда на нашей свадьбе с Тони. Но какой сейчас в этом был смысл…