Большая игра. Том второй. Вспомнить всё!

– Сочувствую!

– Не издевайся! Сегодня ещё педсовет! А я хотела уйти пораньше.

– Ой, точно! Но я не пойду, у меня другие планы!

– Анна Романовна, и как Вам всё сходит с рук? Меня бы давно уже уволили!

– И что переживать, ты ж ненавидишь свою работу?

– Мне некуда податься, кому я нужна?

– Юль, ну что за глупость? Юлия Сергеевна, Вы совсем не цените себя!

– Не смешно. Кому нужна толстая тётка, да ещё и с ребёнком.

– Ой, прошу тебя, не начинай! Пойдём в столовку похомячим, у меня с самого утра зверский аппетит!

Глава 16

Ночь на выдох, день на вдох,

Кто не выжил, тот издох[16 - «Мой друг (лу?чше всех игра?ет блюз)» – песня российской рок-группы «Машина времени», сочинённая Евгением Маргулисом на стихи Андрея Макаревича.]

На следующее утро после встречи с Ладоном Владимир Владимирович проснулся раньше первого укола. Галочка еще не зашла в палату, но свет в коридоре стал ярче и полоской пробивался между закрытой дверью и полом. Тяжёлые веки с трудом поднимались, голова гудела, в горле пересохло и во рту кошки сдохли – горечь стояла страшенная, видно, желчь отходила по полной.

– Иван, ты спишь?

– Ну, чё тебе?

– Тревожно как-то!

– Странный ты мужик, Володька! То слово из тебя не вытянешь, весь такой гордый молчун, то спать не даёшь! То бегаешь по парку больных развлекаешь!

– Кто? Я?

– Ну, не я же!

– Не хотел тебя беспокоить. Что я тут делаю? Я ненавижу больницы!

– Разве это больница? Курорт! Санаторий!

– Скажи, а давно я здесь?

– Ха-ха! Не смешно!

– Сегодня же уеду!

– Куда? Ты привык, что все скачут вокруг на задних лапках. Дома придётся сиделку нанимать, никто за тобой ухаживать не будет просто так! У меня жена была, не только служил стране, но и детей-внуков вырастил, а ты чего на?жил, окромя книжек своих? Да, Вов, а чё ты не женился? Бабы за тобой вон хвостами.

– Не сложилось.

– Вот теперь живи и радуйся, что хоть известность есть, иначе бы как бомж кончил.

Владимир Владимирович замолчал. Он пытался вспомнить, как попал сюда, но не мог. В голове мелькали детство, юношество, похороны тёти Марго, но потом воспоминания слипались комками, теряя резкость и контрастность. Казалось, лет эдак десять он в этой палате и каждый сантиметр изучил. Странные ощущения.

А ещё какие-то чужие голоса в голове, как навязчивые мигающие прожектора, то включались, то выключались внезапно: