Омега для волка

– Я правда не хотела вам помешать, – тихо сказала Васька.

– Не волнуйся на этот счёт, – довольно холодно ответил он.

– Твоя жена явно была недовольна моему появлению, – осторожно сказала она, не зная, корректно ли это вообще.

– Она мне не жена.

– Что? – удивилась Василиса.

– Она просто мать моего сына, – а за дверью стояла та, что не смогла сдержать слёз обиды от этих слов, хотелось всё крушить на своём пути. Она уже дёрнулась, чтобы ворваться в кабинет, но её остановил Игорь.

– Пусти! – с нажимом сказала Николь.

– Нет, – спокойно и безэмоционально ответил он.

– Пусти, я говорю!

– Тебе лучше вернуться в свою комнату и не злить его, – казалось, что этого молодого мужчину ничего не колышет.

Она зло на него посмотрела, после чего развернулась и ушла. А Игнатов же прекрасно слышал то, что происходило за дверью.

– Разве ты её не любишь? – шёпотом спросила она.

Арсений увидел в её глазах искреннее удивление и детскую непосредственность. Она правда верила в то, что дети могут быть только у любящих друг друга людей. Альфа понимал, почему Волков выбрал её. Понимал, почему много лет назад его волк…

– Ты всё еще продолжаешь жить в сказке, Василиса, – с печалью в голосе произнёс Арсений.

– Я не понимаю…

– Надеюсь тебе и не придётся.

Игнатов передал блокнот своим учёным, предоставляя им возможность наконец-то разобраться с его проблемой. Один день сменял другой. Василиса много времени проводила в компании Игнатова, слушая его рассказы о жизни волков в стае, наблюдая за ним и много размышляя о том, сколько же она упустила в жизни, постоянно находясь в бегах. Девушка уже отпустила свою обиду и злость на него за охоту на неё, но прекрасно понимала, что он опасный человек и убийца. Пусть и не своими руками, но по его команде погибли ребята. Хотя девушка не сомневалась, что и его собственные руки испачканы в крови. Удивительным было то, что по отношению к себе она не чувствовала опасности. Наоборот, девушка ловила себя на мыслях, что рядом с ним ей комфортно, но не спокойно. Что-то будоражит её, что-то в Игнатове вызывает в ней непонятные чувства, которых она боится.

В один из вечеров они сидели в кабинете Игнатова. Василиса по обыкновению читала, альфа же сидел за столом разбирая какие-то бумаги. Девушка не замечала, как он уже продолжительное время наблюдает за ней, записывая на подкорке своего сознания и памяти каждую чёрточку её лица, её движения… И мужчина решил поддаться своему мимолётному порыву, включил музыку и подошёл к ней.

Василиса еле заметно вздрогнула, когда заметила протянутую к ней руку. Она подняла взгляд на Арсения, который смотрел ей прямо в глаза и улыбался уголками губ.

– Не откажи мне в танце, пожалуйста, – уверенно произнёс он, продолжая протягивать руку, но при этом в его голосе не было какого-то превосходства или власти, лишь уважение и искренняя просьба.

Василиса сглотнула ком в горле, явно борясь с желанием согласиться или же отказаться, но по итогу повинуясь порыву, приняла его приглашение.

Посреди кабинета двое. Он и она. Звуки мелодии, чуть хрипловатый голос певца плавно вёл их к танцу. Арсений обнимает её за талию, берёт за руку… Их пальцы соприкасаются, и она оказывается в его объятиях. Они начали двигаться в такт музыке. Двое смотрели друг другу в глаза. И если раньше она могла сказать, что он недурён собой, то приглядевшись, можно было смело говорить, что Арсений Игнатов очень красив. От него исходил приятный древесный аромат, который олицетворял уверенность, мужество и благородство, хоть его и невозможно было отнести к нему, но всё же… Игнатов уверенно вёл её в танце, как и положено настоящему мужчине и партнёру. Красота его движений очаровывала. В этом танце они как будто проживали все те годы погони, что у них были, передавали все свои чувства, которые испытывали. Гнев, ненависть, понимание, уважение, страсть… Эта музыка, эти движения… Они словно были созданы для них. Василиса понимала, что это неправильно, вот так тонуть в этом человеке, в этом чудовище, но чудовище ли..? Тело как будто жило своей жизнью, всецело подчиняясь движениям Арсения. Перемещаясь, выгибаясь и пропуская через себя поток необузданной страстной энергии. Она боялась. Но боялась не мужчину, с которым танцевала и который знал, чего хочет, она боялась себя, боялась того, какие поступки совершает и того, что чувствует.

И вот музыка заканчивается, они останавливаются. Грудь активно вздымается, воздуха катастрофически не хватает, волна чего-то горячего и волнующего поднимается снизу. Сердце бешено бьётся и вот-вот выпрыгнет наружу. Она не может оторвать от него взгляд. Просто магнетизм какой-то… Но вдруг в её памяти всплывает лицо Димы, и девушка резко отталкивается от груди Арсения, пятится назад, в волнующем страхе глядя на него, а потом пулей вылетает из кабинета. Уже находясь в комнате, она прижимается спиной к двери и не может оставить свой взгляд на чём-то одном, в голове полный бардак и вопрос: что она делает? Что это вообще было?

Арсений же так и остался стоять, лишь закрыл глаза, стараясь заново пережить этот танец и ощущения, которые он испытал. За несдержанность он успеет ещё себя отругать, но мужчина не мог отрицать, что его порыв стоил того. Хотя бы на крайнем рубеже своей жизни он может испытать ЭТО чувство. А кто, собственно, ему запретит? Совесть? Он давно запер её под замок. Поэтому он использует любую, даже мельчайшую возможность, испытать то, чего был лишён всю свою жизнь.

Прошла ещё пара дней. Арсений вёл себя обычно, спокойно и уверенно, совершенно не стесняясь и не скрывая того факта, что между ними что-то произошло, а Василиса же старалась делать вид, будто ничего не было. Она почему-то наивно полагала, что если притвориться, что ничего не было, то это просто сотрётся из её жизни. Но девушка просто обманывала саму себя, потому что тело, потому что сердце не забыли.

Она уснула с книгой в руках у камина. Он смотрел на её спокойное и расслабленное лицо. Сейчас омега выглядела такой беззащитной и невероятно красивой, что он не мог перестать смотреть на неё. Её ресницы чуть подрагивали и отдавали лёгкие тени в свете огня из камина. Она спала так безмятежно, подложив ладошку под голову, другой рукой придерживая раскрытую книгу. Альфа аккуратно, чтобы не потревожить, поднял девушку на руки и понёс в комнату. Арсений чувствовал её тёплое дыхание на своей коже, и то, как она медленно выдыхает свой сон. Он смотрел на её лицо, которое было сейчас так близко, и такое по-детски открытое и какое-то… уязвимое. Он старался запечатлеть в своей памяти каждую чёрточку её лица. Странно, но только когда она спала, Арсений смог рассмотреть её лицо полностью, до мельчайших подробностей. Сейчас он видел её настоящую. Она неосознанно прижимается к нему во сне. Игнатов понимает, что ей скорей всего снится Дима и она тянется к нему, но ведь он мог на секунду представить, что она… Ему бы хотелось быть её сном, чтобы он мог уходить утром и чувствовать, как она ловит его за призрачные нити, пытаясь не упустить. Пытаясь запомнить. Он хотел бы быть для неё всем, но понимал, что время упущено. Уже у самой двери она вдруг дёрнулась во сне и открыла глаза. Мужчина заметил лёгкий испуг в её глазах, поэтому чуть улыбнулся и аккуратно поставил её на ноги.

Василиса смотрела на него не отрываясь. Она боялась его и в то же самое время чувствовала непонятное, но сильное притяжение к этому мужчине. Она как будто что-то упускала. Это что-то ускользало из её рук, как вода утекает сквозь пальцы. И как бы ты ни старался удержать это, ничего не выходит. Ты просто не властен над силой природы.

Он понимал, что скоро конец. Ему осталось совсем немного. Поэтому он хотел почувствовать хотя бы мимолетное, но такое желанное прикосновение. Альфа медленно наклонился к девушке, наблюдая за её реакцией. Она стояла и ждала. Он улыбнулся уголками губ и нежно провёл рукой по её щеке, а затем обняв её за шею, наклонился ещё ближе, так, что она почувствовала его дыхание на своей коже. Он не сводил своего голодного взгляда с её лица. Первое прикосновение его губ она ощутила остро, словно молния пронзила тело. Василиса закрыла глаза и перестала дышать. А он не смел закрыть глаза, чтобы оставить этот момент в своей памяти навсегда. Нежное лёгкое касание очень быстро переросло во властный поцелуй. Арсений словно зверь поглощал каждый её выдох, каждый её вздох. Его дыхание, такое горячее и шумное, обжигало кожу. Чуть прикусив губу с тихим рыком, он углубил поцелуй. Руки мужчины, сильнее прижали девушку к своему огромному телу.

Василиса не понимала, что происходит. Её разум затуманился, она могла лишь чувствовать и не было сил сопротивляться. Сам мужчина и его волк почувствовали маленький глоток истинной искренней радости и мимолетный момент счастья. Он впервые чувствовал то, что уже никогда не сможет испытать и попробовать. Но стоило ему только почувствовать, что омега сдалась и сама подалась навстречу, Арсений медленно оторвался от её губ и прислонившись к её лбу, тихо сказал:

– Как жаль, что моя истинная Пара принадлежит ни мне. Как жаль, Василиса… что ты принадлежишь другому.

– Что…? – она не сразу поняла смысл его слов. – Что? О чём ты говоришь? – тяжело дыша, вновь и вновь спрашивает его.

– Тогда… – начал он, прижав её к себе так крепко, как только мог. – В доме твоих родителей. Я сразу почувствовал тебя и мне было достаточно лишь твоего запаха, чтобы понять, что моё сердце всегда будет принадлежать той маленькой девочке, что была спрятана под полом, – он говорил ей всё это, потому что скоро наступит конец. Но возможно он делал это в своём эгоистичном желании оставить часть себя в её жизни. – Мне пришлось постараться, чтобы скрыть это от отца. И потом… потом уже исчезла ты сама…

– Что? Что ты такое говоришь…? – она не верила в то, что слышала. – Как…

– Прости меня…

И после этих слов мужчина ушёл, оставляя девушку в ужасе прикрыть рот ладошкой и со слезами на глазах смотреть ему в след. Теперь она понимала, откуда была эта тяга к нему. И это было больно. Но Василиса даже не заметила, как за ними кто-то наблюдал. Она зашла в комнату и не знала куда себя деть. Что ей теперь делать с этой информацией? У неё было ощущение, словно на неё вылили что-то липкое и жгучее, что причиняет практически физическую боль. Василиса стала лихорадочно стягивать с себя всю одежду и поспешила в ванную. Она решила, что быть может вода поможет ей избавиться от этого гнетущего чувства.

Она чувствовала себя ничтожеством. Она не понимала зачем всё это происходит и почему? За что так судьба с ними обходится? Осознание того, что она испытывает на себе проклятье, а по-другому это назвать не получается, возможность выбора Пары. Когда природа даёт тебе не одного истинного, а двух, а ты возьми и выбери. Но она же уже выбрала. Она выбрала Диму. Он нужен ей, как лунный луч в кромешной тьме, единственный, кто ей не чужой, кто дарит ей покой… Но это непонятное разрывающее на части чувство, как ей избавиться от него?

Девушка всё плакала и плакала в немом крике отчаяния, а вода смывала следы переполнявшей её боли. Что она могла сделать?

Всю ночь она провела без сна, обдумывая то, что ей удалось узнать и пытаясь уложить это в своей голове. А ещё пыталась не корить себя, ведь этот поцелуй она считала предательством. Её ужасно злили все эти принципы и морали, что правильно, а что нет, где хорошо, а где плохо. Она была честна с собой и понимала, что было, то было, и отмотать назад уже нельзя. Ей лишь остаётся жить с этим и когда-нибудь она сможет себя простить. Девушка была уверена, что узнай Дима ВСЮ правду, то понял, принял бы и простил, но ему было бы очень больно. И стоит ли ему знать об этом?

—

Дима с ребятами находились неподалёку в лесу, так чтобы оставаться незамеченными, но в случае чего быстро среагировать. Прошло уже несколько дней, а вестей пока не было. Всё было спокойно, даже слишком. И это-то как раз напрягало его сильнее всего. Дима переживал за Ваську. Он видел на территории дома Игнатова его волков, но ни его самого, ни Василисы видно не было. Как же ему хотелось ворваться туда и разнести всё к чертям, но пока он не мог этого сделать. Они ждали, когда Василиса подаст хоть какой-нибудь знак, что они могут начать действовать. Ему казалось, словно что-то неприятное и липкое прицепилось к его душе. И как бы он ни старался отогнать от себя это наваждение, ничего не получалось. Такое ощущение, что ответ где-то на поверхности, но он его не видит.

Дима резко поворачивает голову в сторону дома и чувствует, как в душе поселяется страх, который замораживает душу, парализует и отбирает возможность рационально мыслить и слушать собственный голос разума. Он словно чувствует опасность, но не знает откуда и от кого. И от этого становится жутко. Но он с усилием заставляет себя не поддаваться эмоциям, а просто наблюдать, понимая ради кого и чего пройден весь этот путь и что ещё предстоит сделать. Он не позволяет раздражению и гневу вырваться наружу.

Волки его стаи находятся в полной боевой готовности, как и стая Клима. Они выжидают. Но тут Дима заметил движение около дома и внимательно посмотрел туда. Зрение волка позволяло отлично видеть в темноте и дальние расстояния. В их сторону, сквозь аконитовое поле шёл Игнатов собственной персоной. Когда он подошёл к ним ближе, Дима зарычал, готовясь к атаке.

– Не торопись, волчонок, – сказал Арсений, поднимая руки вверх, в знак того, что он не собирается нападать. – Я пришёл поговорить.

Дима в своей волчьей форме ещё какое-то время смотрел на него, после чего медленно стал отходить в темноту ночного леса, пока совсем не скрылся. Он учуял на нём её запах. Он чувствовал его так отчётливо, словно она была рядом. Парень старался гнать дурные мысли из своей головы, которые подобно надоедливым мухам не переставали лезть к нему в голову. Хотел ли он знать правду или остаться в неведении? Ответа на этот вопрос у Димы не было. Уже через пару минут к Арсению вышел сам Дима.

– Дай мне хоть одну причину, по которой я не должен убивать тебя прямо сейчас? – задал он вопрос Игнатову.

– Ну, разве что ты сможешь подождать ещё пару дней и тогда делай, что хочешь.

– Пару дней? – недоверчиво спросил Дима.

– Да. Послезавтра я её отпущу.

– И я должен тебе поверить?

– Хм, – ухмыльнулся Игнатов. – Ты ведь чувствуешь её запах, не так ли? – Дима ничего не ответил, только прожигал его взглядом. – И сейчас ты думаешь о том, что самый худший кошмар, который может приключиться с волком, стал твоим? Я угадал?