Омега для волка

– Ты помнишь, что надо будет сделать?

– Да.

– Хорошо, тогда иди.

Игорь молча вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

Арсений устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Какого было его удивление, когда он почувствовал нежное и нерешительное прикосновение к своей руке. Открыв глаза, он увидел, что Василиса сидела рядом с ним на полу и взяла его за руку. Сейчас он словно видел её насквозь. Всё ее волнение и переживание за него, за ребёнка, за сложившуюся ситуацию. Он видел тепло в её глазах.

– Я рада, что это бремя снято с твоей семьи, – прошептала она.

Он ничего не ответил, лишь сжал её маленькую ладошку в своей и продолжал неотрывно смотреть на неё.

– Завтра ты сможешь уйти отсюда, – сказал он.

– А ты? – чуть помедлив, спросила Василиса. – Что будет с тобой?

– То, что я заслужил по закону волков.

– Нет! – воскликнула она. Он посмотрел на неё с такой невыносимой печалью и тоской, но при этом на губах была лёгкая улыбка. – Не делай этого… – прошептала она.

– Всё уже решено. Думай только о том, что скоро окажешься дома. Завтра я тебя отпущу, и ты вернёшься домой. К своей семье.

– Но… ты…

– Моя судьба не должна тебя тревожить, Василиса.

Васька лежала в кровати и думала над словами Игнатова. «Завтра я тебя отпущу, и ты вернёшься домой». Он не собирался вечно держать её рядом с собой. Этот человек действительно намеревался получить только её помощь и ничего более. О другом моменте Василиса старалась не думать и похоронить воспоминания о поцелуе с Игнатовым глубоко в своей душе, чтобы никто об этом не узнал. Она поняла, что пытаться осмыслить то, что происходило между ней и Игнатовым было бесполезно, хоть теперь она и знала почему. Ей нужно было забыть об этом, как о незначительном воспоминании из своей жизни, потому что Диме будет больно, она просто не сможет ему об этом рассказать. И фраза «счастье в неведении» подходит здесь весьма кстати. Она скучала по Диме и хотела домой, к нему. Он её Пара, её любовь и вся её жизнь. Она принадлежит ему. Закрывая глаза, она представляла, как он прикасается к её губам, и штормовая волна чувств уносит их в океан наслаждения. Лишь знание того, что он неподалеку, придавало ей сил держаться. И завтра, наконец-то, она сможет вернуться домой. А что будет дальше, что будет с Игантовым… Это решать вожаку и другим волкам. Она сделала всё, что могла. И быть может то, что она уже успела рассказать Диме, то, что Игнатов её отпускает, облегчит его участь. Хотя это маловероятно. Девушка забылась сном с мыслями о доме и спокойной жизни. Уже завтра она будет дома, в целости и сохранности.

На следующее утро, когда Василису снова сопроводили в столовую, она увидела, что помимо Арсения, там была ещё и Николь. Васька легко улыбнулась этой картине и подумала о том, что быть может Игнатов всё же сможет найти своё счастье с этой девушкой. Завтрак проходил в полном молчании. Васька не замечала, как другая девушка с хищным взглядом следит за каждым её движением, словно чего-то ожидая. Да и куда ей было заметить, когда все её мысли занимали то, что скоро она будет свободна. А вот Игнатов заметил странность в поведении своей зазнобы и внутренне приготовился к подступающему пиздецу. Вот только в чём будет заключаться этот пиздец он не знал. Но долго ждать ему не пришлось.

Васька вдруг резко покраснела и стала задыхаться, хватаясь за сердце. Она вскочила, хватая ртом воздух, в невозможности вдохнуть. Её сердце то бешено билось, то замедляло свою работу. Тело подрагивало. В этот момент Игнатов посмотрел на Николь и увидел её довольное выражение лица. Альфа схватил женщину за горло и прорычал:

– Что?!

Васька в этот момент из последних сил пробиралась к выходу из дома. Она должна успеть, должна хотя бы в последний раз увидеть его глаза, ибо понимала, что возможно ей осталось недолго. Выйдя на улицу и сделав пару шагов, девушка упала, не имея возможности сделать ещё хоть шаг. Тело сковали судороги, дышать было невозможно, сердце казалось готово то выскочить из груди, то замереть совсем. Боль была невыносимой. Она задыхалась, пытаясь заглатывать всё больше воздуха, который казалось, уходил в никуда. Руки леденеют, она не может двигаться и чувствует, как словно бы теряет свою душу, которая парализуется действием яда и поглощается пустотой. Она услышала дикий рёв волка, но ничего сделать не могла.

Когда Дима увидел, что Васька появилась на крыльце дома, сначала обрадовался, а затем почувствовал острую боль. Он уже находится в состоянии аффекта, мысли спутаны, всё, что сейчас для него имеет значение – это убить Игнатова. Его Паре было плохо, она была на грани жизни и смерти. Ведь он предупреждал его. И как он только мог поверить этому человеку? Дима взревел и бросился вперёд. Остальные ребята за ним.

В этот момент Игнатов выбегает из дома и видит, как на него несётся огромный чёрный волк. Но ему не было до этого дела, он знал, какой конец его ждёт. Поэтому он даже не собирался сопротивляться. Альфа почувствовал, как мощные челюсти волка сжимаются на его плече и словно тряпичную куклу его волокут по земле. Где-то на фоне он слышит рыки своих волков и волков Димы, понимая, что они разорвут их в клочья. Чёрный волк над ним готов рвать его на части, но ему всё равно. Он смотрит ему в глаза и тихо говорит сквозь боль и хрипы:

– Это спасёт её, – указывая на шприц в своей руке.

Дима всё понимает, и возвращаясь в человеческий облик, хватает шприц и бежит к Ваське. Делает ей укол. Кто-то уже звонит в скорую помощь. Всё кончено. Одновременно казалось, что прошла целая вечность, а с другой стороны всего лишь миг. А Игнатов лежит и смотрит на неё, понимая, что она спасена и он может уйти со спокойной душой. Дима прижимает её к себе, стараясь успокоить и оказать любую помощь, что-то кричит своим ребятам. Ноющая боль от страданий Пары постоянно напоминает о себе, оседая на стенках где-то внутри. Он видит, что дыхание Василисы выравнивается, к телу возвращается возможность двигаться. Сначала накатывает облегчение, и пустота от страха потерять её затягивается мембраной, но такой тонкой, что, казалось бы, при любом прикосновении она лопнет, усиливая боль в стократ, распространяя её в каждую клеточку организма. И где-то неподалёку он слышит хриплый голос Игнатова:

– Она выбрала тебя… всегда выбирала…

Василиса чувствует, как ей постепенно становится легче. Она приоткрывает глаза и видит рядом Диму, который держит её на своих руках, прижимая к себе. Она так рада видеть его лицо, видеть, что он цел и невредим. Живой. Здесь рядом. Она улыбается на сколько хватает сил, а затем переводит взгляд и видит Арсения. Какая-то неясная душевная боль скапливается в груди, сжимается и становится совсем невыносимо тяжёлой. Она давит, причиняя жгучую боль наравне с физической, освобождая подступившие слёзы.

Он смотрит на неё и понимает, что она одними губами шепчет: «Ты не виноват. Прости». Это своего рода отравление. Отравление чувствами, которые превратились в его собственный яд, который постепенно разъедает изнутри, не оставляя за собой ничего, лишь незаполненную пустоту. Губы мужчины коснулась лёгкая усмешка, после чего он медленно ушёл, так и не закрыв глаза.

Василиса отвернулась, прижимаясь к Диме. Теперь всё закончилось. Больше нет этого кошмара, который длился столетиями. Теперь они оба свободны.

—

Василиса лежала на больничной койке в одноместной дорогой палате первоклассного медицинского центра и смотрела в окно, но в её глазах была какая-то пустота. Сейчас она чувствовала себя лишь оболочкой человека, который продолжает жить и даже улыбаться. Вот только глаза перестали светиться, словно порытые пеплом. И понимала, что внутри неё умерла какая-то крохотная часть. Часть, которая принадлежала ему. И всё, чем она жила всю свою жизнь перестало существовать. Но эта пустота гложет изнутри, причиняла беспокойство душе. Она заставляла постоянно думать обо всём, что произошло, прокручивать это в голове снова и снова, и пытаться найти иное решение, другой выход. Но ничего не получалось. Сможет ли она пережить это?

В один из дней к ней пришёл отец. Он уже был в порядке и полностью здоров. Александр поцеловал девушку в лоб и погладил по голове со словами:

– Рад тебя видеть, чертёнок.

– И я.

– Что-то мне не верится. Ты чего такая грустная?

– Скажи, – даже не глядя на него, начала девушка, – ты знал?

– Что именно, ребёнок?

– Всё. Ты знал, что скрывает наша семья?

– Всё, что я знал, рассказал тебе.

– А исследования отца?

– Твой отец никогда не говорил подробно об этом. Всё это казалось бессмыслицей.

– Хорошо. А то, что он не убивал родителей, и что это сделал его отец, ты знал?

– Знал, – после долго молчания ответил Александр.

– Тогда почему не сказал?! – повернувшись к нему и прожигая его гневным взглядом, спросила она.

– А что это поменяло бы, ребёнок? Что его отец, что он сам, преследовали тебя всю жизнь. Так какая разница…

– Разница в том с какой целью он это делал!

– О чём ты? – удивлённо и даже как-то испуганно спросил Александр. – Вася, что ты мне не договариваешь?

– Ничего, – отвернувшись, сказала Василиса. – Я хочу побыть одна.

Александр ещё какое-то время побыл с ней, а потом ушёл, потому что девушка была не настроена на разговор. Чуть позже к ней зашла Юлия Николаевна. В этом человеке Василиса почувствовала что-то родное и понимающее ещё в первую встречу. Она напоминала ей её родную маму. Как бы она хотела, чтобы она была сейчас рядом.

– Василиса, девочка моя, – говорит Юлия Николаевна, беря её за руку. – Дорогая, расскажи мне, что тебя тревожит.

Василиса долго молчала, разрываясь между тем, чтобы рассказать этой омеге всё, что произошло, чтобы ей не пришлось нести это бремя в одиночку, и тем, чтобы унести это всё с собой, не рассказав ни одной живой душе. Да и к тому же это была мама Димы, могла ли она рассказать ей всё? И пока она размышляла, по её щекам покатились слёзы. Юлия Николаевна, видя состояние девушки, села к ней на кровать и прижала девушку к себе.

– Василиса, ты можешь рассказать мне всё. Ты должна знать, что это останется между нами… Никто, даже Дима, не узнает об этом, только не держи эту боль в себе, ладно? – она понимала, что девушке не хватает родительского тепла и понимая. Не хватает того человека, который бы понял и не стал осуждать, даже если она сделала что-то неправильное или считала, что так поступила. Ей нужна была моральная поддержка родителя, которого у неё не было. И Юлия Николаевна готова была стать для неё таким человеком.