Ведьма на фрилансе. Древо Жизни

Ну ещё бы, бюрократию, как известно, придумали в аду. Так кого, как не беса, посылать с ней на бой.

Проводив Гаврюшу, я достала второй лист бумаги и продолжила заниматься сочинительством.

– Вихрова, а ну открывай! – минут через пять в дверь забарабанил Колобков.

Ну что за неугомонный человек!

– А вы уже всю паутину проинспектировали? – не поверила я. Федина коллекция была обширной и разнообразной.

– Я тебя сейчас на десять суток посажу. За препятствие правосудию.

– Не докажете. А вот я имею все основания подать жалобу. Иштван Варро мне не отец, не брат, не муж и даже не любовник. Так что никаких оснований искать его здесь у вас нет.

Я неторопливо свернула исписанный листок вчетверо, убрала на место ручку и вышла в коридор.

– Вихрова, тебе проблем мало? – пропыхтел свекольно-красный Колобков, пытавшийся сдвинуть с места шкаф.

– Могу расценивать это как угрозу? -диплом о юридическом образовании давал множество преимуществ, в том числе позволял на законном основании мотать нервы маглиции.

– Да помогите! – взвизгнул следователь, грузчик из него получился так себе.

Пара маглиционеров тут же подбежала к начальству, и теперь уже трое служителей порядка пытались отодвинуть низкий, но очень тяжёлый шкафчик. Зачем им это было надо? Полагаю, Колобкова заинтриговала дверь, которую подпирала сия мебель.

Понаблюдав за пыхтением пару минут, я всё-таки сжалилась:

– В нём книги. В четыре ряда стоят.

Следователь бросил на меня полный ненависти взгляд и попытался сдвинуть шкаф с помощью телекинеза.

– Книги магические, – продолжила я. – Поэтому шкафчик экранирован.

– Что в той комнате? – Колобков указал на забаррикадированную дверь.

– Может, всё-таки паутину посмотрите?

– Вихрова, посажу!

– Это сомнительное утверждение.

Следователь снова зарычал.

– Хотите валериановых капель? У Изеньки большой запас.

– Всё давно закончилось! – переполошился ёжик.

– Открывай дверь, иначе, клянусь, разнесу этот шкаф ко всем эльфийским чертям!

– Не расплатитесь. Там хранятся очень ценные экземпляры.

– Вихрова.

– Ой, да пожалуйста, – я дважды щёлкнула пальцами. Из кухни выбежало четыре призрачных тараканчика. Забившись под шкаф, они приподнялись на лапках и шустренько перенесли неподъёмную мебель в другую часть коридора.

Воздействовать магией на сам шкаф, конечно, было нельзя, но кто мешал создать магических помощников?

Маглицейские переглянулись, пряча усмешки, Колобков побагровел ещё сильнее. Ну не могла я отказать себе в удовольствии выставить старого знакомого полным идиотом. Тем более что таковым он и являлся.

– Можете проходить, там открыто, – ласково улыбнулась я, указывая на дверь. Представление только начиналось. Надеюсь, пока мы тут развлекаемся, Гаврюша успеет всё оформить.

Колобков с недоверием огляделся. Следователь явно ожидал очередного подвоха. И не зря, надо признать. Видимо, поэтому доблестный страж пустил вперёд трёх магфицеров, а потом уже вошёл в тёмную, полупустую комнату сам.

Не успел он переступить порог, как дверь со зловещим скрипом захлопнулась.

– Вихрова, что за шутки?! – возмутился Колобков и принялся стучать кулаками.

– Лично я никакого отношения к происходящему не имею и являюсь всего лишь квартиросъёмщиком. А если вам не нравится местный домовой, обратитесь к хозяину жилья.

Оставшиеся маглиционеры переглянулись, потом один из них робко, с опаской поглядывая на Федю, спросил:

– Можно мы на кухне начальство подождём?

– Ждите, – разрешила я. – Можете даже чай с печеньем попить. Там на столе стоит.

Обрадованные мужики мгновенно исчезли с глаз вредной ведьмы. Через минуту с кухни донесся звон посуды и тихое перешёптывание.

– Добрая ты, Ника, – с осуждением сказал Федя. – Сразу видно, светлая.

– Уверена, Колобков твоего мнения не разделяет.

Из-за двери слышалась ругань и фанатичный голос местного домового, вещающего о непростой жизни настоящего художника.

Вообще Дормидонт Афанасьевич был в своём роде личностью уникальной. И благодаря этой уникальности за съём жилья мне даже платить ничего не пришлось, ограничились только коммунальными услугами. Но хозяин и этому был несказанно рад – за всё время владения ни одни квартиранты не задерживались у него дольше, чем на пару дней. И сам он жить с уникальным домовым не желал.

Зато мы с Дормидонтом Афанасьевичем очень быстро пришли к консенсусу. Заключался он в том, что я предоставляю ему целую комнату под мастерскую, покупаю всё необходимое, а он мучает нас своими картинами не чаще раза в полгода.

Чем были так страшны полотна даровитого домового? Нет, ничьи эстетические чувства они не ранили и смотрелись весьма симпатично. По манере письма так вообще чистый экспрессионизм.

Проблема была в том, что каждая картина несла в себе огромный эмоциональный заряд. Посмотрел на такую и разом пережил всё, что художник испытывал за время написания. Скажу честно, испытание это не для слабонервных. Лично я больше пяти картин подряд посмотреть так и не смогла. Изенька вообще после первой же побежал за антидепрессантами. И только Гаврюша внимательно изучил всю коллекцию и выпросил разрешение навещать мастерскую великого художника раз в неделю. Но что с беса возьмёшь? Для них сильные эмоции, особенно отрицательные, сродни дурману.

В общем, Колобкову предстояло на своей шкуре ощутить талант местного домового. А нечего по чужим квартирам шариться и лезть, куда не просят.

Немного послушав завывания следователя, я плюнула и тоже пошла на кухню. Пока магфицеры весь чай без меня не выдули.

***

– Готово! – посреди стола материализовался очень довольный собой бесёнок. – Двадцать девять минут и шестнадцать секунд.

В лапках Гаврюша сжимал свёрнутый в трубочку пергамент, хвостик обвивался вокруг здоровенного медового пряника.