Путь Бенун

Глава 4

– Все началось в Лондоне…

Генри Трейси был молодым парнем, полным сил и влюбленным в дочь крупного землевладельца, Манфреда де Мандевиль, который разбогател, выкупив у индейцев Нового Света их плодородные земли под хлопковые и тростниковые плантации. Ее звали Элизабет.

Новоиспеченные владельцы необъятных плантаций не сразу перевезли свою юную дочь на новое место. Лиз от рождения была добросердечной, дружила со всей прислугой, заступалась за них и поздравляла каждого с днем его рождения. Чета благородных Мандевиль удивлялась, спрашивая друг у друга:

– В кого она такая наивная и простодушная? Да еще одевается, как простолюдинка! Не скажешь, что она знатная леди.

Предвидя, что рабство произведет на дочь удручающее впечатление, семейство отправилось обустраиваться на новом месте, оставив юную леди на попечение родственников.

– Моя Лиз была не только безумно хороша собой, но и, как я уже сказал, необычайно добра. Прислуга ее обожала. Впрочем, Лиз не взяли с собой еще и по другой причине. Родственники усердно подыскивали ей подходящую партию и по этой причине регулярно вывозили в свет. Новости, что дела у Мандевилей в Новом Свете идут лучше некуда, повышали ставки, делая Элизабет Мандевиль выгодным трофеем, который пытались завоевать многие, но безуспешно.

Элизабет о замужестве не думала совсем, она наслаждалась свободой и радовалась тому, что прислугу больше не наказывают, некому! Откуда мне известны такие подробности? Она сама мне рассказала, когда мы вопреки всему встретились с ней и подружились.

Моя семья не относилась к сливкам общества, а значит и шансов познакомиться с такой девушкой, у такого, как я, было немного, разве что случайная встреча. Так оно и случилось.

На балы, куда ее водили, я не бывал, стыдился своего бедного сюртукаи стоптанных башмаков. Впервые я увидел Лиз в парке. Она прогуливалась по тенистым аллеям в сопровождении своей служанки и явно скучала. Наши взгляды пересеклись. Я учтиво приподнял шляпу, поздоровался. Поскольку мы не были знакомы, Лиз сделала вид, что не заметила. Но какая-то искра между нами все же проскочила потому как на следующий день я увидел ее снова. Случайность? Едва ли. Она намеренно пришла в тот парк снова, чтобы встретить меня. На этот раз я набрался смелости и пошел ей навстречу.

Когда мы поравнялись, я отошел в сторону, пропуская их. Но отошел не сразу, а с легкой заминкой, будто бы задумался. Служанка заметила мою хитрость, хихикнула. Элизабет вздернула брови и посмотрела на меня так, будто я наступил ей на ногу. Я не очень то рассчитывал на внимание такой девушки, как она и это придавало мне отчаянную храбрость. Потому в ответ снова приподнял шляпу и заглянул ей в глаза. Это была дерзость, но она стоила того, чтобы рискнуть. Лиз запомнила меня и кажется, я ей понравился!

Потом мы "случайно" встретились снова, потом еще раз… Наконец я смог проследить, где они живут и днями прогуливался возле ее дома, засматриваясь на ее окна.

Как же я был счастлив, когда однажды ко мне подошла ее служанка и сунула в руку конверт. В нем была записка от Лиз. Всего несколько цифр, которые обозначали время. Она назначала мне свидание! Смело для девушки ее круга, но надо было знать Лиз – если она чего-то хотела, никаких условностей для нее не существовало.

Я не питал иллюзий, просто я наслаждался моментом и все. Наша семья по сравнению с Мандевилями была, мягко говоря, недостаточно богата и влиятельна. Титул был, но увы, без какого бы то ни было наследства. Не буду вдаваться в подробности. Словом, для Лиз готовили другое будущее и, возможно, они были правы – с ней не случилось бы ничего из того, что произошло потом, превратив ее из веселой и беззаботной богачки в вечно печальную и унылую жену плантатора Генри Трейси, кем я впоследствии стал…

Старик задумчиво посмотрел на своих гостей. Фигура в плаще стояла на прежнем месте как изваяние. Акан сидел, опустив веки и если бы не пальцы, перебирающие четки, старик мог подумать, что усыпил его своими воспоминаниями, хотя Акан ловил каждое слово.

Только сейчас Генри Трейси понял, насколько прошлое тяготило его, и возможность выговориться сейчас была, как волшебная микстура, которая непомерный груз прошлых лет превращала в дым, от которого першило в горле и слезились глаза. Старческие слезы скользнули вниз и тут же затерялись в глубоких морщинах.

– … меня, разумеется, не пускали на порог их дома, как и других мужчин, чтобы не смущать благовоспитанную девушку.

Почему я так подробно об этом рассказываю? Чтобы вы поняли, насколько сурово обошлась судьба с Элизабет. Я должен за нее отомстить тоже! Может быть тогда она простит меня и упокоится с миром…

– Придет время, и вы об этом узнаете, обещаю, – проговорила Мать Теней, чем вызвала непомерное удивление Акана – такие, как она, никогда и ничего не обещали простым смертным.

– Благодарю за эту надежду… Я продолжу с вашего позволения. Отец Элизабет считал, что беду за собой в их дом приволок я. Он был прав! Но взывать к моему разуму в то время было бессмысленно. Одержимый ею, я вскоре превратился в сторожевого пса у ее дома, караулил целыми днями, а ночью уходил только, когда в ее комнате гасли свечи.

Своим упорством и находчивостью я заморочил Лиз голову, не давал перевести дух. К тому же я был весьма и весьма хорош собой.

Моя изобретательность тоже сыграла не последнюю роль в том, что Лиз уже не могла ни о ком думать, кроме меня. Не имея достаточно средств, я обладал хорошей фантазией и придумывал все новые способы, как показать Лиз, что я от нее без ума.

Вырезать два сердца на стволе дерева прямо под ее окнами, было моей идеей, пока ее отец не увидел это. Он приказал дерево спилить и пустить на дрова. Опасный момент. Все едва не закончилось ее переездом в Вирджинию. Но Лиз убедила, что к сердечкам не имеет никакого отношения: служанка "призналась", что это дело рук ее жениха. И все обошлось.

Хорошее было время – молодость, любовь, а потом наступила расплата за это кратковременное счастье.

Мы встречались украдкой во время ее прогулок в парках. О том, где именно она будет, Элизабет сообщала мне записками через свою верную служанку. Трудности и препятствия только разжигали нашу страсть до тех пор, пока однажды от Лиз пришла записка, над которой я долго размышлял.

В ней она писала, что ей нашли хорошую партию и скоро состоится помолвка и если я не придумаю что-нибудь, потеряю ее навсегда.

Голос разума подсказывал мне – отступись, отпусти ее! Эта девушка не для тебя. Но какой влюбленный слушает эти занудные предупреждения? Я не отличался от них ничем. Да и Лиз, как выяснилось, тоже. В известной мере мы с ней нашли друг друга. – старик перевел дух, глубоко вздохнул. – И все же… ее родителям следовало получше присматривать за своей дочерью, а не доверять лукавым уверениям, что в ее сердце никого пока нет.

Я написал ей ответ, в котором предложил встретиться в последний раз:

"Любимая, едиственная, думаю, будет правильно, если мы откажемся от своего счастья ради еще большего счастья, твоего, но уже без меня....

Жду тебя на нашем месте, как только ты сможешь. Я буду там через час…"

Местом нашей встречи должна была стать одна беседка в парке. Наша беседка. Мы ее избрали потому, что с одной стороны, она была у всех на виду, с главной аллеи, где все прогуливались, до нее пара шагов. Она была увита плющом, который не давал рассмотреть, кто в ней, но изнутри было видно все и если кто-то приближался, я тут же исчезал в зарослях шиповника и ждал, когда можно будет вернуться.Записку, как всегда, передал через служанку. Лиз обычно заходила в нее, якобы, укрыться от солнца, оставляя служанку у входа, которая нас сторожила и мы могли наслаждаться обществом друг друга достаточно долго, чтобы не вызывать подозрение.

В тот раз я задержался и не успел предупредить Элизабет об этом. Вернее, посыльный, которого я к ней направил со срочной запиской, оказался канальей и вместо того, чтобы доставить ее по назначению, сбежал вместе с грошовой наградой. А может это была его месть за столь малое вознаграждение. По моему виду было не сказать, что я при деньгах, вот он и согласился. А когда увидел дом, куда следовало отнести записку, видимо поддался искушению и тем самым позволил свершиться неизбежному…

Глава 5

Генри Трейси приближался к кульминации своего рассказа. Его и без того слабый голос дрожал все более заметно, настолько, что Акану приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. Мать Теней обходилась без этого – она видела прошлое старика наяву, будто сама присутствовала там. Акану подобное умение было недоступно по одной причине – он человек, а значит подвержен соблазну вмешаться, находясь в плену иллюзии, что прошлое можно изменить.

Мать Теней использовала дар прагматично – только так она могла найти способ, чтобы изменить настоящее, а значит и будущее, которое чувствовала, перебирая нить времени с узелками-поступками конкретного человека. Иногда она поворачивалась к Генри Трейси – хотела убедиться, что у него хватит решимости вспомнить все.

Человеческая память нередко идет на поводу у скрытых желаний и прячет то, что способно ранить. Создатель наделил людей этой способностью из милосердия. Мать Теней понимала, что демоны прошлого сейчас рвут сердце старика на куски. Ее удивляло то, с каким мужеством он принимал эту «казнь».

– «Прожить всю жизнь в аду своего раскаяния и не получить прощения – это несправедливо», – подумала она в очередной раз, напомнив себе о своем обещании – устроить необходимую встречу: – «Пусть поговорят, надеюсь, она его простит…»

– Еще издали я услышал со стороны беседки приглушенные голоса, остановился, подумал, что там кто-то есть и надо предупредить Лиз. Она всегда немного опаздывала из осторожности и появлялась, когда убеждалась, что я на месте.

Я постоял в тени деревьев совсем немного, посматривая на аллею, не идет ли Лиз со своей служанкой. Они свою карету оставляли в малозаметном месте. В беседке о чем-то спорили. Помню, я еще улыбнулся, глупец! Какая насмешка судьбы! Затем раздался негромкий свист, легкий шорох и стук колес отъезжающей кареты.

Удивился совпадению, что кто-то в этот же день и час избрал нашу беседку местом встречи и был рад, что Лиз на этот раз припозднилась весьма кстати. Разговор предстоял серьезный.

Грешным делом, я уже мечтал, что она явится с решением сбежать вместе со мной и опаздывала потому, что писала прощальное письмо родителям. Только влюбленная молодость может быть так самонадеянна и глупа. Постояв еще немного, я пошел, наконец, в беседку и сразу увидел, что там кто-то лежит. Услышал стон.. – старик снова замолчал.

Мать Теней застыла в напряженном ожидании, что вот-вот услышит и увидит разгадку того, что же послужило истоком появления такого чудовища, как Дик Трейси. Определенно, это должно было быть что-то ужасное и непоправимое.

– Я наклонился и сразу узнал служанку Лиз. Не буду рассказывать, что со мной было. Она сказала, что Лиз похитили. Кто был этим негодяем, выяснилось потом.

Лиз не только похитили, но и надругались над ней!

Мать Теней коснулась сознания Акана: «Слушай внимательно. Разгадка тайны близка».

– …человек, который это сделал, отпрыск другого не менее уважаемого семейства в городе, чем семья Лиз. Он был уверен, что ему попалась одна из местных куртизанок, либо "глубоко замужняя дама".

Акан едва удержался, что бы не воскликнуть: «Имя!», но Мать Теней вовремя наложила на него заклятие «молчания». «Не спеши. Он должен сам все рассказать. Своей настойчивостью ты можешь его напугать».

– Принимаете, какое дикое стечение обстоятельств! Элизабет всегда предпочитала неброскую одежду, не любила выпячивать знатность происхождения. Думаю, она делал это ради меня, видела, как я прячу свои стоптанные сапоги и засаленные рукава моего самого нарядного сюртука.

Заприметив карету, которая, кстати была с гербами, что говорило о ее принадлежности знатному роду, но молодой повеса не удосужился их рассматривать. Он уже решил для себя, что где-то неподалеку тайное свидание и непременно, любовное, раз в таком романтичном месте.

Он, как и я, тоже был молод. Но нас отличала степень безумия – мое было продиктовано искренними чувствами, его – распутством и больше ничем. Он захотел вспугнуть любовников, просто покуражиться. Подошел к беседке и вошел в нее. Негодяй был приятно удивлен, увидев там очень молодую даму в сопровождении такой же молоденькой служанки. Когда девушки услышали, что к ним кто-то идет, они были уверены, что это я! То, как они растерялись, увидев незнакомца, и испугались, его развеселило, усыпив остатки благоразумия. Они попытались уйти, но он преградил им дорогу.